Степан Кайманов - Тьма и пламя. На бескрайней земле

Что-то изменилось в лесу, усмирив поток мрачных мыслей. Мэйт, не останавливаясь, втянул воздух, стараясь распознать букет запахов. Как странно. Валериана? Здесь? И такая густая — будто выжимкой из нее облили все ближайшие деревья. Хотя…

— Эй, Лэй, стой! — окрикнул мэйт шэн-лина.

— Что-то случилось? — встревожилась принцесса.

— Просто хочу узнать у него кое-что, — честно ответил Габриэль. — Не стоит волноваться, — улыбнулся он.

Лэй остановился. Но не обернулся. Встал как вкопанный, будто ему приказали не шевелиться. Габриэль осторожно положил руку ему на плечо.

— Лэй, что с тобой? Повернись.

Шэн-лин начал медленно поворачиваться. Краем глаза мэйт заметил, что Эли сняла с пояса хаппу — лишняя предосторожность не повредит. Он и сам готов был взяться за меч, потому что — да провалиться ему в пекло Хьола! — в лесу начало твориться что-то дурное.

— Лэй! — Габриэль выкрикнул имя, хлопнув в ладоши перед носом шэн-лина.

Тот вздрогнул, очнувшись от… сна? Потряс головой и вытаращился на мэйта.

— Что произошло? — не понимал Лэй.

Его мутные глаза начали светлеть. Шэн-лин крепко шлепнул себя по щеке, чтобы окончательно избавиться от оков внезапной дремы.

— Похоже, ты уснул на ходу, — пояснил Габриэль, видя, как щека шэн-лина наливается краской. — С тобой такое раньше случалось?

— Никогда. — Лэй ударил себя по другой щеке, желая согнать остатки неожиданной дремы.

— Это запах на тебя так подействовал?

— Значит, ты тоже его чувствуешь? Я думал…

— Еще бы, — кивнул Габриэль, бросая цепкие взгляды на деревья.

На деревьях угрозы не было: зеленый купол неподвижен и молчалив, над их головами не мелькали даже птахи. Опасность пришла снизу, из-под ног — крадучись, еле слышно шелестя травой, поднимая мох.

— Замрите, — тихо предупредил мэйт, глядя, как по сапогам его спутников, по его собственным сапогам взбираются змейками тонкие светло-зеленые ростки. — Если дернетесь… Я попробую… — Он не договорил.

Шэн-Лин остался на месте. Но принцесса… Она в страхе рванулась в сторону, оживляя зелень вокруг себя: деревья затрещали и заскрипели; листва зашелестела, словно от бури. Ростки, ведомые магической силой, взвились к небу и понеслись за принцессой, хватая ее за ноги; могучие корни разворотили зеленый ковер — вырывая, разбрасывая комья черной земли вперемежку с мхом; ветви, мьюну назад казавшиеся мертвыми, закачались, начали хлестать, бить принцессу, стараясь ее остановить.

Мэйт рубанул мечом, освобождая ноги от зеленых пут. И бросился за Эли, вокруг которой закручивался огромный кокон из ветвей и ростков. Ветви хлестнули Габриэля по лицу, ударили в грудь, едва не свалив. Но он не остановился, продолжая бить мечом на ходу.

— Ксэнт! Ксэнт! — кричала Эли, в панике стуча хаппой и кулаком по плетеным стенкам.

Габриэль перепрыгнул через ожившее корневище, оказавшись в шаге от принцессы. В этот момент сотканный лесом шар с вопящей принцессой внутри прыгнул на высоту в три человеческих роста. И, покачиваясь, завис между двумя огромными деревьями.

Габриэль отметил взглядом подвесы, на которых держался шар. Мэйсе! Слишком короткие. Огнем не спалить — можно задеть Эли. Нужно было придумать что-то другое. И быстро. Но в голове было мыслей не больше, чем рыбы в высушенном водоеме. А принцесса требовала немедленного освобождения:

— Ксэнт! Вытащи меня отсюда!

Она без устали колотила по стенкам, все еще надеясь пробить выход в ловушке. Габриэль не стал говорить, что это бессмысленно. Впервые на его памяти Эли так испугалась. Она не боялась гаргов и крыс, не страшилась высоты и драк. Но волшебный кокон, сплетенный из жестких ветвей, за которыми ее теперь едва было видно, заставил ее истерить по-настоящему.

Мэйт вспомнил про Лэя, обернулся: шэн-лин был оплетен ростками по пояс и, похоже, снова впал в дрему. Габриэль опустил взгляд: ростки кружились у его ног, но почему-то больше не пытались его атаковать.

Тишина и покой возвращались в лес, который мьюну назад внезапно сошел с ума. Ветви, приобретшие волей неизвестного мага чудовищные, неестественные формы, разгибались; корни уходили под землю, оставляя за собой черные следы свежевспаханной земли.

— Не бойся, я тебя сниму. — Габриэль решил успокоить принцессу, чуя приближение лесного чародея.

За спиной! Совсем близко! Магия подкатила к левой ладони, на кончиках пальцев забегали огненно-алые искры. Мэйт обернулся, готовый к бою, и наконец-то увидел источник всех бед. Надо признать, довольно обворожительный источник. Прекрасная чародейка медленно шла, как будто плыла, в его сторону, мягко касаясь мохнатого зеленого ковра голыми ступнями. Сотканный из листьев наряд едва прикрывал ее пышные груди и то, что находилось чуть ниже живота. На обнаженные плечи падали длинные каштановые волосы, на шее покачивался круглый оберег из кости.

Габриэль опустил меч, тряхнул рукой, сгоняя искры.

— Что ты делаешь? — прошептала принцесса.

— Я думаю, она не опасна, — тоже шепотом ответил мэйт, завороженный плывущей чародейкой.

Лесная владычица метнула взгляд в сторону принцессы и улыбнулась своими пухлыми губами. Она остановилась в шаге от мэйта. Габриэль окатил ее взглядом: стройные и длинные ноги, подтянутый живот, красивое лицо, острый носик и большие карие глаза. Чародейка была старше его лет на пятнадцать, но выглядела так, что некоторые молодые ноби непременно удавились бы от зависти.

— Так-так, что это тут у нас? — ухмыльнулась она, разглядывая Габриэля. — Посмотрите-ка, юный мэйт Семи островов, которого я едва не сгубила. Поблагодари при встрече отца за печать. И заодно передай мои глубочайшие извинения.

Ну вот и конец его вымышленной истории, с огорчением признал Габриэль. Мэйт Семи островов. Отец. Печать. Габриэль поставил себя на место принцессы. Придется о многом рассказать. Кстати, о принцессе…

— Пожалуйста, сними Эли оттуда.

— Конечно, мой мэйт, — не без сарказма произнесла чародейка.

Она щелкнула пальцами, вышибая фонтан зеленых искр, которые унеслись вверх. Плетеный кокон зашатался, осел на два кабита и рухнул под крепкую ругань Элизабет.

— Осторожно! — предостерег мэйт перед ударом.

Меч вспорол мохнатый шар. В возникшую прореху просунулись исцарапанные руки принцессы. Габриэль коснулся их, помогая разорвать коварную ловушку. Лицо принцессы было красным, волосы растрепались.

— Спасибо, что про меня не забыл, — недовольно пробурчала она, отряхивая рубаху и штаны от колючек, веточек и прочей лесной шелухи.

— Знаешь, иногда слухи бездарей оказываются правдой, — не без укора сказал Габриэль, снимая листики с волос принцессы. — Ты та, которую называют Сорнячихой?