Степан Кайманов - Тьма и пламя. На бескрайней земле [litres]

Полуденное солнце слепило глаза, золотило бескрайнюю океанскую гладь; мимо, поскрипывая колесами, ползли повозки, проседающие под грузом сонных шэн-линов. Но ему, мэйту Семи островов, не хотелось следовать за ними. Он ненавидел Пантал – город разлуки, выросший между подножиями двух высоких гор. И желал выжечь его дотла.

– Габриэль, – позвал его знакомый женский голос.

Они с принцессой обернулись. Напротив них стояли Ива и Эрс. На чародейке было непривычно строгое и длинное для нее ярко-зеленое платье, а на ее светловолосом спутнике – только широкие светлые штаны. Эрс держал в левой руке золотисто-серый обоюдоострый меч с клеймом механиков на рукояти.

– Рад, что ты наконец-то поправился, – сказал мэйт.

– Благодаря тебе, – с почтением произнес механик, чуть склонив голову. – Ива мне рассказала, что ты для меня сделал. И я перед тобой в неоплатном долгу. Будь мы в Смулау, я бы нашел более достойную награду. Но пока могу предложить лишь Змея. – Он положил меч на ладони и поднес его мэйту. – Прими его в знак моей глубокой признательности.

Мэйт приподнял ладонь, решив отказаться от подарка. Но Эрс продолжал стоять с вытянутыми руками, не принимая отказа. Его густые и длинные волосы блестели на солнце, а на босых ногах оседала дорожная пыль.

– Ну ладно, – согласился Габриэль, принимая поднесенный дар.

Меч был поразительно легким для своих размеров и казался хрупким, игрушечным. Странный золотисто-серый клинок не сверкал на солнце, будто был слеплен из глины, а не выкован из металла.

Под внимательными взглядами Эрса и Ивы, ждущих одобрения, мэйт подал меч принцессе:

– Вот, подержи.

Эли взяла меч, повертела им и ловко перебросила его из одной руки в другую.

– Какой легкий, – подивилась Эли.

– Вес – лишь одно из его достоинств, – улыбнулся Эрс и шагнул к принцессе. – Выстави его перед собой, – попросил он, продолжая улыбаться.

Эли взяла меч обеими руками и направила кончик меча к солнцу. Мэйт заметил, что чародейка тоже улыбнулась, с интересом наблюдая за принцессой. Словно предвкушая какое-то представление.

– Так? – спросила Эли.

– Да. Теперь положи большой палец на гарду.

– И? Что дальше?

– Чувствуешь свернувшегося змея под пальцем?.. Толкни его.

Мэйт вздрогнул вместе с принцессой от неожиданного звонкого щелчка. Наконечник стрелой взметнулся к солнцу, между ним и гардой натянулась короткая цепь с заостренными звеньями. Эли махнула цепью, точно кнутом. Раз, другой, третий. А затем вновь щелкнула змеем на гарде, возвращая мечу первозданный вид.

– Похож на мою хаппу, – сказала принцесса, возвращая клинок мэйту.

– Они из одной мастерской, – сообщил Эрс.

– Интересно, из чего он создан? – спросил мэйт, сжимая щедрый подарок.

– Понятия не имею, – усмехнулся Эрс. – Знаю лишь, что без огневика дело точно не обошлось. Так что, если тебе вдруг встретится даркль…

– Огневик… – задумался мэйт, припоминая старые ожоги. – Поэтому он так выглядит?

– Наверняка, – согласился Эрс. – Что ж, ты доволен подарком?

– Более чем, – ответил мэйт. – Спасибо.

Эрс шагнул назад, поравнялся с Ивой, и мэйт увидел, как чародейка ущипнула возлюбленного за бедро.

– У вас сегодня была особенная ночь? – спросила Ива.

– Особенная? – не поняла Эли.

– Ну, – хитро улыбнулась Ива, – вы так кричали… Что даже мы с Эрсом… – Она медленно провела кончиком пальца по щеке любовника.

Принцесса смутилась, а мэйт нахмурился, недобро глядя на флиртующую с Эрсом чародейку. По сердитому взгляду мэйта Ива поняла, что ляпнула что-то не то, и, взяв своего полуголого спутника за руку, молча повела за собой.

«Увы, чародейка права. – Мэйт вздохнул. – Эта ночь для них с Элизабет действительно была особенной – потому что, скорее всего, была последней».

Габриэль повернулся к принцессе и поцеловал ее в губы. После чего вновь приобнял. И они пошли следом за караваном.

В последней повозке сидел Оливер. Он радостно помахал и, спрыгнув на землю, присоединился к ним. Без бороды брат-близнец принцессы выглядел совсем другим – молодым и веселым; от угрюмого незнакомца из мрачного зала Бэй-Цэнга не осталось и следа.

– Он что-нибудь вспомнил? – спросил Габриэль, глядя себе под ноги, на серую ленту дороги.

Ему не хотелось смотреть на город, на маяк, на причал, на корабли, которые приближались с каждым шагом.

– Ничего, – вздохнула принцесса.

– Ему нужна эмоциональная встряска. Сциник Вензис как-то свалился с лошади и ударился затылком о камни. Забыл всех родных и даже собственное имя. А потом однажды увидел, как его дочь, которую он тоже не помнил, сорвалась с лошади… И после ее падения вспомнил все.

– Надеюсь, что, когда мы вернемся в Гардию, он начнет вспоминать. Увидит родные места, отца и мать… Это должно ему помочь.

– Должно, – согласился мэйт.

Некоторое время шли молча, слушая скрип колес и крики чаек. Мэйт совсем отчаялся, не зная, что делать. Как поступить? Как заговорить с принцессой о них, об их будущем?.. Каждый день Габриэль думал, что сегодня ночью он непременно поговорит с ней. И каждую ночь откладывал этот проклятый разговор, не желая омрачать счастливые мгновения.

Он был молод, силен, в его крови бурлила магия. И ни то, ни другое, ни третье не могло уберечь его от неизбежного расставания. А что, собственно говоря, он мог ей предложить? Сесть на корабль вместе с Ивой и шэн-линами и уплыть в Смулау? В город, который принцесса ненавидела так же, как он сейчас ненавидел Пантал? Плохая идея. Безнадежная. К сожалению, как и любая другая. Потому что, как бы он ни изворачивался, какие бы хитроумные планы ни строил, они все равно рушились под тяжестью долга. Долга мэйта перед своим отцом и долгом принцессы перед своим братом. Он, будущий мэнж, должен вернуться на острова, а она, гардийская принцесса, должна вернуться в Олдию.

Но ведь он любил ее… И неужели его любовь, ради которой он готов был жечь города, ничего не значила? Неужели долг и трон важнее любви? Боги…

– Что это за город? – вдруг спросил Оливер, вертя головой.

– Пантал, – ответила Эли.

– Я его не помню.

– Ничего страшного, ты в нем никогда не был, насколько мне известно.

Знакомо, как на островах, пахло океаном. Широкая и виляющая улица уходила вниз, к причалу. По обеим сторонам белели приземистые дома с мелкими круглыми оконцами. По улице носились детишки, увлеченные караваном, – словно привязанные к нему на невидимых ниточках. Мэйт не мог разобрать, что они кричали сидящим в повозках сонным шэн-линам. Галдели, похоже, на бессарийском… Хотя Бессария находилась далеко-далеко отсюда.

Они почти добрались до порта, когда увидели Иву. Караван ушел вперед, но чародейка почему-то решила задержаться. Она стояла у самого большого и красивого дома на улице, прислонившись спиной к его чистым и белым стенам. Она ждала чего-то или кого-то, наблюдая за мэйтом и принцессой.