Саймон Хоук - Заговор Алого Первоцвета [litres]

Финн улыбнулся.

– Я уверен, что совсем скоро ты начнешь получать пожертвования от всех лондонцев, чтобы через Бриггса передать их агентам этого авантюриста. Если все пройдет правильно, мы сможем сделать из него народного героя.

– Разве ты не имеешь в виду «сделать из тебя народного героя»? – сказал Дьюхерст с ухмылкой. – С чего такая внезапная скромность, Перси?

– Потому что дело не во мне, – сказал Финн. – Я не имею значения, индивидуум Перси Блейкни не имеет значения. Важен принцип, важна идея. Предположим на мгновение, что я бы действовал от своего имени, как Перси Блейкни, вывозя с большим риском людей из Франции. Каким будет итоговое общественное мнение? Одни поддержали бы меня, можно быть в этом уверенным, другие подумали бы, что я идиот. Как говорит та фракция в парламенте, которая выступает против нашего вмешательства в Революцию: «Пусть убивают»! Я привлеку определенное внимание на некоторое время как мужественный человек, поступающий согласно своим убеждениям, но новизна быстро пройдет, и всем просто надоест. С другой стороны, люди любят тайны. Если бы у нас был какой-нибудь романтичный, неизвестный авантюрист, уводящий жертв у гильотины, он бы завладел воображением публики. Кто он? Откуда он взялся? Каков он, этот анонимный крестоносец, восставший против несправедливости? Дело не в человеке , Тони, дело в образе. Ты понимаешь, о чем я?

– О, да. Мне кажется, ты упустил свое призвание, Перси. Тебе следовало бы стать политиком или драматургом. Похоже, ты обладаешь удивительным умением понимать общественное мнение и эмоции. Как ты и говоришь, воображение народа действительно было бы захвачено описанным тобою авантюристом. Такая личность приковывала бы к себе больше любой реальной и стала бы cause célèbre .

– Вот именно. Мы все вместе сможем создать его, – сказал Финн. – Мы можем привлечь других к нашему делу, хотя мы должны делать это с большой осторожностью. Мы вместе создадим лигу во главе с этим неизвестным крестоносцем. На публике вы с Ффаулксом должны играть роли людей, которые только косвенно связаны с этим человеком. Это необходимо для того, чтобы вы могли отчитаться о своей деятельности в то время, как этот крестоносец будет делать свое дело, – для вашей безопасности.

– Зачем всем знать, что мы вообще к этому причастны? – спросил Дьюхерст.

– Потому что мне понадобятся мои жизнеописатели, – сказал Дилейни. – Общественности необходимо будет что-то знать о деятельности этого крестоносца, если мы хотим ее окучивать. На публике вы будете свидетельствовать о его существовании, хотя будете утверждать, что не знаете о нем вообще ничего. С вами тайным образом свяжется его лига, его агенты, которые сообщат, когда готовиться к приему беглецов из Франции. Публично вы никогда не ступите на французскую землю. Скорее, вы будете инструктировать Бриггса – когда должна быть готова « Мечта », когда и где она должна находиться, чтобы принять аристократов, спасенных нашим крестоносцем. Когда они прибудут в Англию, то попадут под вашу опеку, и вы с Ффаулксом поможете им обрести место в нашем обществе. Это позволит вам обсуждать этого крестоносца и его лигу, ведь вы двое, возможно, больше, чем кто-либо другой, сможете задаваться вопросом о его истинной личности. Вы можете помочь раздуть пламя общественного любопытства и таким образом вызвать их поддержку.

– А что ты? – сказал Дьюхерст. – Ты присоединишься к нам в этом спектакле?

– Никак нет, – сказал Финн. – Я должен создать о себе такую ауру, которая будет гарантировать, что меня никогда и ни в чем не заподозрят. Только тогда я смогу действовать. Я должен быть еще большим актером, чем моя жена, ибо мне придется обмануть ее, как и всех остальных. Никто, кроме тебя и Ффаулкса, а также Бриггса, ибо мне придется его во все посвятить, не должен знать роль, которую я буду играть во всем этом.

– Что насчет герцога де Шали? – спросил Дьюхерст.

– Я должен буду поговорить с ним и подготовить его к той роли, которую он будет играть, – сказал Финн. – Что касается всего остального, то ты совершенно прав. Мы должны ограничить число тех, кто узнает нашу тайну.

Дьюхерст улыбнулся.

– Должен сказать, все это может получиться очень весело.

– Все это будет очень опасно, – сказал Финн.

Дьюхерст пожал плечами.

– Это будет отличный спорт. А что есть спорт без определенного элемента риска?

Он рассмеялся.

– Клянусь богом, я действительно буду наслаждаться этим! Не могу дождаться, когда начнем!

Финн улыбнулся.

– Мы уже начали, Тони. Давай за это выпьем. За быстрое и безопасное прибытие Эндрю Ффаулкса и за создание нашего таинственного крестоносца!

Финн сделал глоток рома, а затем передал флягу Дьюхерсту.

– Как мы его назовем? – спросил Дьюхерст. – У него должно быть имя, у этого цветка английского мужества, противопоставившего себя французской fleur-de-lis .

– Да, должно, – сказал Финн, – или он будет обычным цветком, почему бы нет.

Дьюхерст усмехнулся.

– Даже обычный английский придорожный цветок пахнет слаще любого из тех, что растут во Франции.

– Обычный английский придорожный цветок, – сказал Финн, размышляя. – Скажем, как первоцвет?

– Первоцвет, – повторил задумчиво Дьюхерст. Он улыбнулся. – Алый Первоцвет!

Финн поднял брови.

– А это звучит.

– Мне нравится, – сказал Дьюхерст и поднял флягу в тосте. – За лигу Алого Первоцвета!

Гостиница «Отдых рыбака» в Дувре в графстве Кент была теплым и приятным убежищем от влажного и пропахшего рыбой воздуха расположившегося на скалистом берегу городка. Они зашли внутрь прямо из тумана, и были встречены приветливым теплом и отблесками камина мистера Джеллибенда. Владелец, веселый, ухоженный трактирщик с лысеющей макушкой и панибратскими манерами, поклонился им, когда они вошли, и немедленно отправил служанку на кухню с приказом приготовиться к приему вновь прибывших состоятельных гостей.

Гостиница скорее походила на деревенский постоялый двор, чем на «рыбацкий отдых», так как была чистой и светлой, с полом, покрытым красной плиткой без пятен, и стропилами и балками из потемневшего дуба. Столы, хотя и отмеченные древними кругами от переполненных оловянных кружек, были хорошо отполированы, а на окнах стояли горшки с алыми и синими цветами. Они повесили плащи и устроились за длинным столом, к которому их пригласил Джеллибенд.

– Прошу прощения, господа, – сказал Джеллибенд, заламывая руки из явного желания угодить, – один из вас случайно не будет благородным сэром Перси Блейкни?

– Я имею честь отзываться на это имя, – сказал Финн.

– Ах, да, здесь молодая женщина ждет приезда вашей светлости, – сказал Джеллибенд.