Медина Мирай - Больно быть с тем, кто… [litres]

На плечо Ангелы легла рука. Он вздрогнул. Поднял изумленный взгляд и чуть не упал на землю от увиденного. Перед ним стоял Трой. Невредимый, в той же одежде, в которой умер. С тем же мертвым выражением лица, как и у Меллы. Ангела не хотел смотреть ему в глаза. В них не было ни жизни, ни воспоминаний, ни огонька, который был раньше. От него не осталось ничего, кроме внешней оболочки.

– Трой… – Ангела всхлипнул и сел на землю.

Трой машинально последовал его примеру. Даже в движениях не было ничего живого.

Ангела поджал колени и взглянул на своего мертвого друга, пытаясь понять, что с ним происходит. Он чувствовал себя несчастным, обреченным на страдания видеть души умерших дорогих ему людей, в которых не было души. Они были будто искусственными. Эрар испытал облегчение оттого, что мог закончить этот кошмар, произнеся лишь: «Я отпускаю тебя».

– Ты помнишь меня? – без надежды спросил Ангела.

Трой захлопал глазами и покачал головой.

Ангела спрятал лицо за руками, чтобы скрыть от Троя подступавшие слезы. В горле застряли заветные три слова, которые могли освободить Троя, но он тянул. Хотел подольше побыть с ним, даже понимая, что это не он. Не тот Трой, которого он знал. Это причиняло боль, но Ангела не мог иначе. Это чувство настигло бы его в любом случае. Вопрос только в обстоятельствах.

– Я впервые вижу здесь кого-то, – глухо проговорил Трой не свойственным ему голосом.

– Как давно ты здесь?

– Я только пришел.

Время в этом месте ощущалось по-иному.

– Ты хочешь знать, почему тут оказался? – спросил Ангела, глядяя на светящиеся колосья.

– Хочу.

– Ты здесь из-за меня. Ты покончил с собой, чтобы спасти меня.

– Ты был для меня важен? – в голосе Троя появились нотки заинтересованности.

– Ну… наверное.

Они сидели молча. Ангела весь сжался от холода, свернулся калачиком и прижимался носом к коленям, спрятав руки в рукавах.

– Тебе холодно? – вдруг спросил Трой.

– Да, а тебе?

– Я не чувствую холода.

Ангела молился, чтобы Трой не произнес больше ни слова. Оно лишь будило в нем умирающее желание увидеть и услышать его настоящего. Голос придавал этому желанию каплю жизни, но затем забирал ее с собой.

– Я хочу отпустить тебя, – наконец сказал Ангела. Он больше не мог чувствовать на себе эти ненастоящие взгляды, слышать голос, от которого ощущал себя лишь несчастней.

– Как ты это сделаешь?

– Мне нужно просто сказать три слова.

– «Я тебя люблю»?

Ангела улыбнулся неприсущей Трою наивности, не смея смотреть ему в глаза.

– Нет, другие.

– Я не знаю почему, но эти слова засели в моей голове. Может, это то, что я не успел сказать перед смертью?

Тело Ангелы резко обдало жаром. Желание закончить разговор нахлынуло с новой силой, но он вдруг понял, что впервые за эти несколько минут видит оживленный взгляд Троя, словно тот о чем-то вспоминал.

– Я не знаю, – признался Ангела, солгав.

– А кому я должен был сказать это?

– Я не знаю…

– Это разве не ты?

– Я не знаю!

Ангела хотел вскочить с места и закричать: «Я отпускаю тебя!», но Трой схватил его за руку и притянул к себе.

– Что ты делаешь?

Голова начинала кружиться. Весь этот мир, вся эта ситуация сводила Ангелус ума. Он хотел убежать отсюда и больше никогда не вспоминать об этом месте, в котором терялось время, и все, что оставалось, – это отчаяние и усиленное чувство вины. Как можно в таком состоянии отпускать человека?

– Я… Я отпускаю тебя!

Трой продолжал держать Ангелу за руку и холодно смотреть в его глаза. Ничего не произошло.

– Почему не выходит? – Ангела в панике стал оглядываться по сторонам.

– Потому что ты не отпустил вину за мою смерть, Ангела.

– Т-ты назвал меня по имени!

– А ты солгал мне, говоря, что не знаешь, кому я должен был сказать те слова. – Трой приблизился к бывшему синтониму.

– Все это время ты помнил меня? – Ангела, не веря, покачал головой. – Но Мелла меня не помнила.

– Твоя сестра ведь не была твоей целью, когда ты сюда направлялся?

Ангеле сделалось стыдно. Он до сих пор не мог понять, как не подумал о своей сестре.

– Тогда зачем ты притворялся?

Трой улыбнулся, и на душе Ангелы стало тепло, легко, отрадно, что он наконец-то видит того самого Троя.

– Мне было интересно за тобой наблюдать.

– Ты мучил меня.

– А ты врал мне. Я же знаю, кому должны были быть направлены эти слова.

Трой придвинулся ближе, и Ангела отклонился, боясь, что друг на него навалится.

– Хотя, – с наигранностью в голосе добавилТрой, – «должны были…» – неправильное выражение. Они должны быть направлены тебе.

Ангела отвернулся. Его лицо горело огнем от смущения, когда он с ужасом понял, что чувства Троя к нему приятны даже сейчас. Даже когда он уже с Рейденом. Но Трой все еще был лишь другом. Ангелу просто не тянуло к нему душой так, как тянуло к Рейдену. Они не были связаны.

Взгляд Троя погрустнел. Парень сжал губы и немного отодвинулся от Ангелы, словно сдерживая в себе дикое желание обнять, понимая, что это объятие будет бессмысленным для него и, возможно, неприятным для самого Ангелы. Но именно это Трой не успел сделать тогда в ПН. Он испугался себя и предпочел убежать, сейчас же желание поцеловать Ангелу теряло смысл.

Даже когда Рейден с Ангелой были просто друзьями, Трой немного ревновал. И вот сейчас, когда он осознавал, что уже никогда не будет с Эраром, даже если вернется к жизни, его обжигали чувства обиды и злости на себя и свою судьбу. Однако он не жалел о том, что погиб.

– Отпусти мою душу, – сказал Трой, не в силах терпеть присутствие Ангелы. Слишком сладкое и мучительное от осознания его неожиданного конца. Лучше закончить это самому.

Ангела кивнул. Трой прочел в его глазах столько отчаяния, грусти, сожаления и вины, что тут же отвел взгляд. Он встал, и Ангела последовал его примеру. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Ангеле уже не было холодно, мысли о потере близких больше не вызывали слезы, уступив место пустоте. Он проклинал место, в котором находился, и молился, чтобы ему никогда не пришлось сюда возвращаться. Никогда.

– Я… – Его голос дрожал. Ангела сжал губы, опустил голову и поднял на Троя исполненный уверенности взгляд. – Я отпускаю тебя…

В этот миг весь мир перевернулся. Все мысли и убеждения полетели к чертям, когда Ангела почувствовал чужие прикосновения, чужие губы на своих, чужой запах, чужой холод. Но он не мог это прекратить из-за… жалости? Неужели он испытывал к Трою жалость?

Они стояли, не шевелясь. Трой не пошел дальше, но и не спешил разрывать поцелуй. Ему просто хотелось почувствовать губы Ангелы, сделать то, что не успел сделать при жизни. Это был его последний шанс, последние совместные секунды. Нельзя было их упускать, даже если потом Трой мог пожалеть об этом.