Ричард Кнаак - Право крови [litres]

До сих пор, несмотря на то, что он каждый вечер пробовал раскрыть этот дар в спутниках, только ему да Лилии и удалось воспользоваться тем, что таится внутри. Казалось, у Серентии тоже вот-вот все получится, но что-то мешало ей, сдерживало. Что до Ахилия – тому, по всей видимости, вполне хватало охотничьего мастерства, изначально, как полагал Ульдиссиан, полученного, пусть и в иной манере, из того же источника, что и его собственные возможности. Охотником Ахилий, спору нет, всю жизнь был удачливым – очень и очень удачливым, и в его случае крестьянин надежд пока не терял, только на скорый успех не рассчитывал. А вот Мендельн… Мендельн от воплощения скрытых способностей в жизнь отстоял дальше всех. Отчего? Этого Ульдиссиан, полагавший, что уж брат-то наверняка окажется искуснее всех, кроме него самого, не понимал. Пожалуй, самый резонный ответ накануне вечером пришел в голову Лилии, предположившей, будто Мендельну, как и Ахилию, скорее всего, препятствует склад характера.

Но с этой материей – по крайней мере, пока – тоже можно было повременить. Городок впереди открывал перед Ульдиссианом множество, множество новых возможностей.

– Парта, – пробормотал он.

Но Лилия склонилась к нему, едва не уткнувшись носом в ухо. При виде этого во взгляде Серентии мелькнуло явственное уныние.

– Нет, ехать нужно прямо в город, – прошептала аристократка. – Чем скорее тебя услышит и увидит как можно больше народу, тем скорее начнется преображение мира…

– Да, ты права, – согласился Ульдиссиан, немедля признав ее правоту и даже подивившись, с чего ему вдруг пришло в голову тратить силы на крохотные захолустные городки вроде Парты. – Прямо в город. Так будет лучше всего.

Ахилий заметно приуныл, однако согласно кивнул. Лицо Серентии застыло, точно маска. Мендельн встревожился, нахмурил брови, однако к тревогам брата Ульдиссиан уже попривык. Главное, никто не возражал, а остальное было неважно.

И все же Ульдиссиану требовалось испытать силы. Поднявшись на ноги, он высвободился из рук Лилии.

– Серри, не прогуляешься ли со мной?

На миг взгляд девушки прояснился… однако лицо ее тут же вновь превратилось в неподвижную маску.

– Конечно… конечно, – сказала она и поднялась тоже.

– Ульдиссиан, – окликнула его Лилия.

– Я скоро, – заверил ее крестьянин.

Светловолосая девушка умолкла, устремив взгляд в пламя костра.

Взяв дочь торговца за руку, Ульдиссиан повел ее мимо озадаченных Ахилия с Мендельном за собой, в глубину леса. Вскоре отсветы костра исчезли из виду, и тогда он, остановившись, развернул Серентию лицом к себе.

Серентия с надеждой во взгляде ждала. Ульдиссиан помолчал, тщательно взвешивая все, что собирался сказать.

– Еще раз, Серри: мне очень жаль, что с Киром так вышло, – заговорил он. – Слов нет, как жаль.

– Ульдиссиан, я…

Ульдиссиан приложил палец к ее губам.

– Серри, возможно, погиб он из-за меня…

Девушка подалась назад.

– Нет! – воскликнула она, но тут же понизила голос. – Нет, Ульдиссиан. В пути я много об этом думала. Может быть… может быть, грозу и породил ты… я в этом еще не уверена… но ты же вовсе не желал ничего дурного. Брат Микелий обвинил тебя в ереси и убийстве! Если ты как-то и вызвал эту грозу, то только потому, что он тебя вынудил! А ты попросту защищался !

Ульдиссиан в изумлении уставился на нее. Услышав такое от той, кто – это он знал прекрасно – любила отца больше всего на свете, да еще издавна уважала учения обеих крупнейших сект, Ульдиссиан почувствовал невероятное, немыслимое облегчение. До сих пор он даже не сознавал, насколько в глубине души тревожится о том, как скажется на ней смерть родителя.

– Серри, но, даже если и так… отчего ты, вместо того, чтоб следовать за мной неведомо куда, не вернулась домой? Опять же, и братья… они наверняка за тебя переживают…

– Я уже достаточно взрослая, чтобы самой в жизни с пути не сбиться, – с прежним упрямством объявила Серентия, уперев кулаки в бедра. – Тиль с остальными поймут, где я и с кем, и как всегда, препятствовать мне не станут.

Все это было сказано с такой непреклонностью, что Ульдиссиану оставалось лишь скорбно улыбнуться. Настаивать на своем, отговаривать ее далее он даже не подумал. К тому же, в компании Серентии ему было куда уютнее, как и в обществе брата с Ахилием.

– Ну, ладно. Я должен был об этом спросить. Мне нужно это знать. Больше ни словом об этом не заикнусь.

– Но я тоже должна сказать кое-что… если ты разрешишь…

Миг – и дочь Кира опять превратилась в благоговеющую перед ним последовательницу.

– Мое разрешение тебе ни к чему.

– Ульдиссиан… я вижу, что ты делаешь, и верю в тебя всем сердцем, – начала Серентия и, осекшись, откашлялась. – Однако тревоги Мендельна тоже заслуживают внимания. Знаю, Лилия говорит, нам нужно ехать прямиком в город, но…

Ульдиссиан сдвинул брови.

– Так дело в Лилии, Серри?

Девушка покачала головой, однако он ясно видел: да, это так, но в то же время – не так. Похоже, Серентии просто не удавалось отделить одну заботу от другой.

– Нет… я вот о чем… Ульдиссиан… я разговаривала с миссионерами из Церкви и из Собора, и вовсе не все они таковы, как брат Микелий. По-моему, в них вправду есть что-то хорошее…

Воспоминания о мастере-инквизиторе заплясали, вихрем вскружились в памяти.

– Вот это вряд ли, – окаменев лицом, перебил ее сын Диомеда.

Серентия ненадолго умолкла, явно отыскивая иной подход.

– Я просто… да, знаю, Лилии они причинили куда больше горя, чем нам… но не во всем же ее теперь слушаться!

Ее слова только насторожили Ульдиссиана сильнее прежнего.

– К Лилии я прислушиваюсь точно так же, как и к любому из вас. Просто так уж выходит, что ее советы кажутся мне разумными чаще.

– Скорее, не «чаще», а всякий раз…

– Довольно.

В душе закипела беспричинная злость, но Ульдиссиан сумел обуздать ее. Смысла продолжать разговор он не видел. Он собирался всего-навсего начистоту поговорить с Серентией об отце, и с этим было покончено. «Очевидно, – подумалось Ульдиссиану, – чтоб положить конец ее чувствам ко мне, требуется больше времени. Надо набраться терпения. Да, терпения».

Подняв руку, он накрыл ладонью ее голову – точно так же, как в те времена, когда она была совсем крохой.

– Серри, – прошептал он, – ты говорила, будто веришь в меня – в того, кем я стал, так?

Дочь торговца кивнула. Во взгляде ее до сих пор отражалось все, что она думает о сказанном чуть раньше.

– Я знаю: то, что пробудилось во мне, рвется на волю и из тебя, но высвободиться пока что не может.

– Я стараюсь, – упрямо ответила девушка, – но…

Ульдиссиан, чуть опустив руку, потрепал ее по плечу.