Майлз Кэмерон - Мор мечей

– Позвольте мне попробовать, – попросил мальчик. Он подошел к основанию грот-мачты и начал читать заклинания. Звучали они, как молитвы. Ему пришлось произнести свою молитву дважды, прежде чем что-то случилось, да и потом действие проявлялось постепенно. Да, ветер сделался резче, но пока об этом говорили только задрожавшие колдунчики на реях.

– Хорошо, парень, – одобрил капитан.

Мальчик обернулся на голос, и ветер тут же затих.

– Что? Что, сэр?

Парменио покраснел от злости, но справился с собой. Кронмир, гордившийся своей невозмутимостью, почувствовал родственную душу.

Капитан положил руку мальчику на плечо.

– Учись одновременно колдовать и слушать мои приказы… или приказы мастера Аткинса. От тебя мало толку, если ты можешь делать только одно дело за раз. Но ветер был неплох. Сколько ты можешь его держать?

– Час? Может быть больно, – признался он и очень по-женски встряхнул головой. – Но ведь это отличная практика! Господин капитан, пожалуйста, позвольте мне снова поднять ветер, а потом отдайте мне приказ.

Теперь ветер усилился быстрее. Капитан кивнул Аткинсу, стоявшему у руля. Тот огляделся.

– Готов!

– Четыре румба право, – тихо сказал Парменио.

– Есть четыре румба право, капитан.

– Если парень так хорош, как кажется, то они с Аткинсом вдвоем окупят мои расходы. Предыдущий помощник был пьяницей.

Аткинс повернул руль. Полдюжины человек немедленно бросились к снастям, чтобы округлый корабль не потерял ветер.

– Можешь поменять ветер на четыре румба? – спросил капитан.

Мальчик что-то напевал про себя, выслушивая объяснения.

– Так, чтобы в спину дуло?

– Нет, это не лучший ветер.

– Просто покажите, куда он должен дуть.

Капитан Парменио не привык слушать приказы на своем корабле, но он только взглянул на Кронмира и подмигнул. Подошел к фальшборту и ткнул правой рукой прямо в мага – назад и вбок.

Ветер почти сразу переменился, и матросам пришлось снова разворачивать все реи. Капитан взбежал на ют и всмотрелся в море. Потом сам встал к рулю и стоял за ним несколько долгих минут, пока Кронмир смотрел на горизонт.

– Идеально! – заявил вениканец, вернул руль помощнику и спустился с юта. – Хватит, парень. Я не хочу тебя выматывать. Мастер Аткинс, четыре румба лево.

– Есть четыре румба лево.

Черный от солнца старый матрос с золотой серьгой в ухе и тяжелым кинжалом на поясе расхохотался и сказал что-то капитану на текучем вениканском диалекте. Парменио улыбнулся и пожал плечами, а потом расхохотались уже оба.

– Антонио ходит со мной с того времени, как я попал на корабль своего дяди. Он говорит, что, если я буду нанимать столько альбанцев, мне придется научиться хрюкать, как они. Он не хотел вас оскорбить.

Он приобнял Кирона.

– Тебе придется понять, как ведет себя корабль. А колдовать ты и без того умеешь.

Кирон снова вспыхнул. Краснел и бледнел он мгновенно.

– Я так и думал. И боялся, что не сумею. Глупо, наверное.

– Это довольно разумно, – возразил Кронмир. – Со мной так бывает едва ли не каждый день.

Капитан принялся описывать корабль как пустую скорлупку, разворачивающуюся вокруг единой точки при смене ветра, и Кронмир предпочел удалиться к своему роману. Писал сочинитель хорошо, и его фантазии Кронмиру нравились.

Когда он потом поднялся на палубу, то увидел Кирона в вороньем гнезде вместе с матросом. Солнце быстро закатывалось за горизонт. Лукка вынес пару тренировочных мечей, и они пофехтовали прямо на палубе. Лукка был хорош, но Кронмир его превосходил. Порой он прерывал бой и объяснял, как важно чувствовать время и расстояние.

Потом Кронмир решил узнать, можно ли отнести стакан вина в каюту, а Лукка принялся наносить удары фок-мачте. Увидев это, Антонио отвел его в сторону и изобразил, что мачту придется шлифовать и красить. Пристыженный Лукка признался во всем капитану.

Вернувшись на палубу, Кронмир обнаружил, что жестокий убийца терпеливо трет мачту куском льняной пакли и песком. Парменио стоял у грот-мачты, перекрикиваясь с вениканцем, сидевшим наверху.

– Что-то случилось? – спросил Кронмир.

– Наш юный заклинатель погоды закрепил свой дальнозор в вороньем гнезде. Оказывается, три кита плывут за нами весь день. Киты умнее людей. Не знаю, что их ведет.

– Но это не ийаги.

– На таком расстоянии сложно сказать. Когда стемнеет, попробую одну штучку, которую обычно приберегаю для иберийцев.

Когда солнце скрылось окончательно, за борт спустили бочку с горевшим на ней фонарем. После этого курс резко изменили, почти на восемь румбов, и Кирон целый час двигал корабль вперед магией. Потом вернулись на прежний курс.

Утром море оказалось совсем пустым. Парменио был очень доволен собой. Проделав все полуденные вычисления, он заставил мальчика поднять ветер еще на час. В результате Кирон стал походить на изможденного этрусского святого, но капитан обрадовался еще сильнее.

Разбудили Аткинса. Он вышел на нос и спустил за борт небольшую деревяшку, привязанную к линю. Когда деревяшка доплыла до кормы, капитан велел остановиться.

– Вы измеряете скорость? – спросил Кронмир, которого очаровывала любая математическая наука.

– Именно так, – довольно улыбнулся Парменио.

– В детстве я плавал на рыбацких лодках, но такой науки мы не знали.

– Это очень просто, – объяснил Парменио. – Расстояние известно, это длина моего корабля. У меня есть часы на одну минуту. Но они мне и не нужны, я же не салага и умею считать время в уме не хуже любого музыканта. Да и перепроверить можно, потому что у мастера Аткинса на веревке есть узлы, которыми и измеряется скорость.

– Восемь с небольшим узлов, – доложил Аткинс.

– У меня вышло восемь с половиной, – согласился Парменио. – Это не очень точный способ, но лучше так, чем совсем не знать скорости. Если парень дает нам восемь узлов, мы уйдет от любой погони.

– А что киты? – спросил Аткинс.

Парменио погладил усы, которыми явно гордился.

– Понятия не имею. Я всю жизнь сражался с иберийцами, десяток раз с генуазцами, а один раз с кораблями из Дар-эс-Салама, но ни разу не сходился с морским чудищем. До того как я отправился сюда, я и не видал ни одного.

– Прошу прощения, – вздохнул Кронмир.

– Ни к чему. Если бы мы гонялись за пиратами, я бы не сплоховал. Но сейчас речь идет о легендах, слухах и сплетнях. И поверьте, друг мой, от матросских сплетен любой солдат покраснеет.

Они выпили по стакану вина и сыграли партию в шахматы, а потом капитан вернулся на палубу: началась его вахта. Кронмир пострелял в цель из матросского арбалета, а потом из своего балестрино – тоже арбалета, но маленького и стального. Лукка предпочитал восточный лук, из которого умел стрелять любой рукой, даже на бегу. Матросы следили за их упражнениями. Свободные от вахты занимались стиркой, а кто-то из самых отчаянных даже взялся за тренировочный меч. Кронмир обменялся десятком ударов с капитаном Парменио, который оказался сильным и умным противником.