Майлз Кэмерон - Мор мечей

– Думаете, мы близки к Тьме? Да простит меня господь, но на вкус это зелье как дерьмо.

– Мне кажется, мы уже во Тьме, – сказал Кронмир.

Сэр Томазо перекрестился.

– Но ведь светло.

– Это просто название.

– Метафора, – добавила Жизель.

Томазо сплюнул.

Они ехали еще два часа, шагом, чтобы не поднимать пыли. Жизель казалась неплохим лазутчиком, не нарушала строя и чувствовала, когда нужно пригнуться к лошадиной шее. Кронмир внимательно наблюдал за ней. Ее этому учили, и учили хорошо.

К вечеру все вымотались. Они отклонились от намеченного пути и поднялись на высокий холм, предвестник великих северных гор, которые этруски считали защитой от всех врагов. Когда разбили лагерь, Лупи рассказал несколько сказок времен святого Аэтия – о том, как Дикие перебрались через горы и волшебник Иль Хан дошел аж до самого Рума. Жизель смотрела на леса под холмом, а Кронмир – на нее.

С Лупи все было понятно. Он легко двигался даже в доспехах, оказался весьма начитанным и, вероятно, отлично танцевал. Рыцарь. Кронмир не нашел в нем ничего примечательного, если не считать ума и любви к чтению, редкой у солдат.

Но с герцогиней дело обстояло сложнее. Не то чтобы Кронмир ее недолюбливал или не доверял ей. Просто слишком много в ней было необычного: молодая жена старого могущественного мужа, утверждавшая, что искренне его любит. Одна из богатейших женщин мира, явно умевшая примерно то же, что и сам Кронмир. Женщина, обладавшая политической властью и все же рисковавшая жизнью в отчаянном и неумном предприятии.

Она знала, как разжечь и поддерживать небольшой костер, как разместить его в корнях дуба, чтобы дым незаметно уходил в крону. Запах можно было бы учуять, но из долины никто бы не разглядел ни дыма, ни пламени.

Сумерки во Тьме оказались еще мрачнее дня. Загудели насекомые, Кронмир с облегчением услышал, что в ветвях водятся белки.

Лупи прислонился спиной к дереву. Далеко на востоке горели огни. На западе не было ничего, кроме тьмы.

– Белки, – сказал он.

– И кошки, – добавила Жизель. – И еще кузнечики и сверчки.

Когда розовое небо потемнело и показались первые звезды, раздался громкий крик. Так могла бы кричать грешная душа, влекомая в ад.

Лупи вздрогнул и вскочил на ноги. Жизель выхватила длинный нож, которого Кронмир раньше не видел. Но он узнал этот звук и обрадовался, как другие люди радуются, наверное, при виде любимых. Он поднялся, взял свои доспешные рукавицы и пошел к центру маленькой полянки.

Огромная черно-белая птица неслась с запада. Несколько раз взмахнув крыльями, она вцепилась когтями Кронмиру в запястье и наконец уселась.

Он много лет имел дело с этими птицами, но никогда раньше ни одна из них не терлась двуцветной головой о его щеку. Бесчувственность Кронмира вошла в поговорку среди его соратников и врагов, но на животных она не распространялась. Он опустился на колени, опер руку о седло и заговорил с птицей:

– Ты очень красивая. Рад тебя видеть. Ты пересекла Тьму, малышка, так? Ты молодец. Такая храбрая и умная. – Он повернулся к костру. – Дайте колбасы.

Жизель подошла к нему.

– Я их только в книгах видела.

– Это девочка. У нее нет имени, только номер. – Кронмир перевернул золотую метку на ноге и прочел: – Тридцать четыре.

Жизель погладила птицу, почесала ей перья и предложила кусочек колбасы. Птица осторожно взяла угощение с ладони и проглотила в несколько приемов, потряхивая большой головой, похожей на совиную.

Кронмир развернул лист, который принесла Тридцать четвертая. Перечитал несколько раз.

– Новости? – спросила Жизель.

– Да. Мор опустошает Альбу и Окситанию. – Дальше шел абзац о вратах и заклинаниях, но этим он делиться не стал. – Мой… наниматель ожидает коронации в Ливиаполисе. Очень скоро. Возможно, на этой неделе. – Он посмотрел Жизель в глаза. – Я верю, что он приедет сюда. Если цитадель Арле пала, он должен об этом узнать.

Жизель злобно фыркнула.

– Пала, конечно. Битвы были почти два месяца назад. Две битвы или три. – Она покосилась на восток. – Или даже четыре.

– Я бы с удовольствием поинтересовался, что вы имеете в виду.

– Вы же знаете о большой битве между графом Арле и Дикими. Под Дикими я не имею в виду Тьму, только ирков и этих новых боглинов.

– Да? – помог ей Кронмир.

– Потом многие этруски отправились на север. Все, кого мы могли отпустить, не оставшись беззащитными. Я исхожу из того, что они сразились с Тьмой и проиграли. И подозреваю – только подозреваю, – что армия Диких, которую я видела на востоке и с которой сражался – и проиграл – граф Арле на севере, тоже билась с Тьмой. И потерпела поражение.

Кронмир поджал губы.

– Почему вы думаете, что сторон больше двух?

– Разве у войны бывает всего две стороны?

– Вы сказали, что их четыре, – напомнил Кронмир.

– В какой-то момент король Галле отправился снимать осаду с Арле и погиб. Я не знаю, в какой очередности все это произошло, и не уверена, что Тьма – враг Диким. Но когда мы сражались в лесах Истрии, Дикие… не воевали. Я видела их лагерь. Они бежали или перебирались в другое место.

– Очаровательно, – сказал Кронмир. – А почему вы считаете, что Арле пал?

– Он был в осаде не меньше двух месяцев.

– Но это одна из величайших в мире крепостей. Кстати, сколько до нее пути?

– Это будет самоубийство. Слишком далеко.

– На нас пока не напали, – заметил Кронмир. Он только что получил краткое описание сил одайн. Кошка, мышь и белки обрели смысл. Они – и насекомые – стали доказательством. Но о силе костей на той стороне еще не слышали – а значит, могли не знать и о прочем.

Кронмир развернул чехол из промасленной кожи и достал письменные принадлежности. Зашифровал отчет о всей своей поездке, о Венике и встреченном там и даже о Жизель. Писал он тонко очиненным золотым пером. Ему не нравилось заниматься этим в присутствии Жизель – тем более что она помогла ему, посветив. Он не любил, когда кто-то видел его шифр.

Но Тьму он любил еще меньше. Писал он быстро, оставляя кляксы. День, насекомые, кошка… поведение Тридцать четвертой, примчавшейся с запада на восток через Тьму.

– Она не сможет лететь еще двенадцать часов, учитывая… обстоятельства. – Он покосился на темный запад. – Жизель, кто вы?

Она улыбнулась, показав идеальные зубы, и ровно ответила:

– Жена герцога Веники. Я думала, вы не спросите.

– Я могу справиться с вами обоими, – заметил Кронмир.

Жизель привстала. Лупи, занятый ужином, замер. Кронмир сидел спокойно, не двигая руками.

– Я не опрометчив и многого не понимаю в этой ситуации. Но если вы не объясните мне, почему вы с вашими золотыми волосами и безупречной кожей так похожи на убийцу, я вынужден буду предположить худшее.