Павел Химченко - Дитя Зла

— Я сделал свою работу. Как твоё имя?

— Ефре́ссия имя моё, рада буду служить вам.

— Нет, мне не нужно служить. — улыбнувшись, ответил паладин, глядя в глаза женщины. — Где твой муж, Ефрессия?

— Убит нелюдями этими! — слёзы брызнули из её глаз. — Убили его звери эти дикие, защищал он меня, а они зарубили его как петуха по весне!

— Успокойся, успокойся, — Алистер уселся на левое бедро и прижал к себе рыдающую женщину. — У тебя есть дети?

— Шестеро, господин! — громко всхлипывая, отвечала селянка. — Двое так совсем ещё крохи, не ходят даже.

Алистер гладил женщину по волосам, слегка покачивая своей головой.

— А кто–нибудь из родственников у тебя есть?

— Только брат, но он давно уехал в столицу и редко приезжает.

— Расскажи мне, что за слухи ходят с этим лесом.

— Лесом… Вы про южный лес, господин? — селянка подняла заплаканные глаза и посмотрела в глаза паладина. — Поговаривают, что вот уже с неделю как лес растёт так быстро, будто он живой. Поговаривают, что скоро он нас всех поглотит, а в нём дикие люди, злые звери! Мой муж собирался переезжать к своим родственникам на север, но вот не успели мы, пришли изверги и зарубили его! — с новой силой заревела женщина.

— Чщи… — прошипел Алистер. Он начал медленно покачиваться, прижимая женщину к нагруднику. — Мы идём разбираться с этой проблемой, Ефрессия, так что всё образумится, не переживай.

— А если нет, господин, что тогда?

— Тогда собирайте свои вещи всем селом и будьте готовы, если мы не сможем решить эту проблему, тогда вам нужно будет бежать.

— Куда? — дрожащим голосом, спросила женщина.

— Не знаю. — ответил паладин.

За спиной всё ещё звучали стоны раненых, приказы Завида, шум других селян и прочее, а Алистер так и сидел на голой земле, прижав к себе только что овдовевшую женщину.

Утро выдалось необычайно тяжёлым для паладина, ему так сильно не хотелось вставать, что он даже на миг призадумался о дезертирстве, лишь бы ещё поспать. Но шутки шутками, а дело не ждёт.

Станислав поднялся раньше, чтобы приготовить своему мастеру завтрак. Верный оруженосец знал, что и когда нужно подавать паладинам, чтобы те как можно быстрее раскумарились после своих попоек и прочих приключений. Дело, конечно же, началось с вина и каши.

Алистер закончил завтрак и подошёл к Завиду, справиться о делах утренних.

— До́бро вам здравствовать, командир! — улыбаясь начал капитан.

— И тебе не хворать! Как оно? Что тут после ночной драки?

— Ну, могло быть и хуже. У нас четверо раненых, двоих придётся оставить на селе, их раны глубоки и идти они не смогут, ещё один не сможет драться дня так два точно, четвёртый заживёт быстро.

— Какие потери среди селян?

— У них пятеро убитыми, несколько раненых. Говорят, что таких бандитов они ещё никогда не видели, прямо как в последний раз приходили.

— Угу, а что с пленными?

— Ну, после вашего славного удара главарь банды умер почти сразу же, а остальные… — капитан помял губы. — В общем, выжило только двое и ещё одного поймали селяне. Так что допрашивать почти некого, хотя, возможно, лучник что–то знает, он вроде как выглядит толковым.

— Ну что ж, тогда веди к нему, будем разбираться.

Завид подвёл паладина к пленнику, сидящему на земле с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам. Один из бойцов, стерегущий пленника, принял невербальную команду от капитана и достал кляп изо рта бандита.

Алистер подошёл к пленнику и без прелюдий сразу перешёл к делу:

— Кто ты и откуда?

— Пошёл ты, шавка княжеская. — оскалив верхние зубы, ответил бандит.

— Я понял, приятной беседы у нас не сложится. — паладин посмотрел на оруженосца. — Стасик, неси мою перчатку.

Оруженосец метнулся к снаряжению паладина и мигом принёс ему правую латную перчатку. Алистер надел перчатку, разминая свои пальцы.

Пленник смотрел на эту сцену и старался не показывать страха:

— Думаешь напугать меня, небесный воин? — язвительно произнёс бандит.

Ничего не отвечая, паладин ударил тыльной стороной ладони по лицу пленника, отчего тот упал набок. Металлические сочленения на пальцах содрали кусочки кожи со щеки бандита.

— Еще раз спрашиваю: кто ты? — грубо произнёс Алистер.

— Не скажу! — прокричал пленник, лёжа на боку и сплевывая кровь на землю.

Поняв куда идёт разговор, оруженосец подбежал к костру и достал оттуда обгоревшую палку, которая лежала наполовину в костре. Он поднёс палку паладину, её конец горел ярко–оранжевым цветом.

Алистер взял «инструмент дознания» из рук Станислава и приказал посадить пленника. Слегка помахав палкой, чтобы разогреть уголь, он ткнул ею в лоб бандита, отчего тот завопил и упал на спину, избегая боли.

— Поднять его и держать! — рявкнул паладин бойцу, стоящему позади пленника.

Боец тотчас выполни приказ, поднимая разбойника и упираясь коленом ему в спину.

— Кто ты?! — прокричал Алистер и, не дожидаясь ответа, вновь приложил горячий конец палки к правой щеке пленника.

— Не скажу! — истошно завопил в ответ бандит.

Паладин снова приложил пыточный инструмент к лицу, обжигая кожу лба и носа.

— Имя!

— Нет!

Алистер ещё раз помахал палкой разогревая угли и ткнул горячим концом прямо в глазницу пленника, из–за чего тот завопил как поросёнок на заклании.

— Стой! Скажу, стой! — выдавил сквозь крик бандит.

На лице пленника зияли кроваво–красные, перепачканные углём ожоги, веки обожжённого глаза не раскрывались, бровь обгорела.

Паладин присел на корточки и вновь задал свой вопрос:

— Кто ты и откуда?

Тяжело дыша, пленник ответил:

— Моё имя тебе ничего не скажет. Я охотник, жил на окраине страны, охотился в южном лесу.

— Почему ты пошёл в разбойники?

— Лес уничтожил мой дом. Как–то утром я вернулся с охоты, а дома нет — всё поросло лесом, деревья проросли прямо сквозь мою хижину.

— Почему ты пошёл в разбойники?! — прокричал Алистер.

— Потому что нужно было что–то жрать, а лес стал слишком опасен! Звери жрут друг друга, нападают на охотников и егерей! Зайцы загрызли бобров, ты такое видел?! Пришли вести, что южные форты пали, а князевы ратники ничего не могут сделать. Появились слухи о том, что дикие люди двигаются на нас вместе с лесом.

— И почему вы стали грабить?

— Мы собрались окраинными мужиками в банду и решили, что нужно двигаться на север. А как двигаться, если еды нет? Вот мы и пробрались в одну из крепостей, чтобы вооружиться. Набрали щитов, топоров, наш главный даже кольчугу себе нашёл.

— Крепость так и была оставлена? — подняв бровь, спросил паладин.

— Клянусь Богами, ни души! Только мы взялись уходить, на нас напали дикие люди, человек десять, не меньше. Мы их порубали как смогли, двоих своих потеряли. Мы поняли, что дело плохо и решили двигаться вот как есть. Так и шли, и грабили, чтобы идти дальше.