Евгения Александрова - Проклятый капитан. Сковать шторм

Надо найти Эрика и поговорить с ним. Можно рассказать ему всю правду и попросить о помощи, он наверняка что-то знает… И он может её понять.

Джейна попыталась выбраться наружу, но это тут же пресёк сменивший Яниса матрос, чьего имени она даже не помнила. Без лишних разговоров тот попросил вернуться в каюту и не вылезать. После бунта капитан, видимо, не доверяет и ей.

Или действительно пытается так заботиться.

Значит, она взаперти… Теперь Джейна лишилась какого-либо занятия и время потянулось невыносимо медленно. Она то ходила по крошечной комнате, то лежала на койке, бесцельно глядя в потолок. В каюте не было никаких вещей, и Джейна исходила её всю вдоль и поперёк, но к книге под подушкой так и не приближалась.

Позже ей разрешили пройти до офицерского туалета, но потом опять Родерик проводил в каюту и напоследок оставил жестяную миску с фасолевой похлёбкой, кусок хлеба и немного воды.

Днём корабль, показалось, почти замер. Джейна посмотрела на море за окном. Едва заметно «Ясный» лениво переваливался с бока на бок, почти не продвигаясь вперёд. Начало подташнивать от бортовой качки.

Джейна принялась считать птиц за окном, следила за уплывающей из-под кормы водой, пыталась разглядеть дельфинов, острыми плавниками прорезающие водную гладь позади«Ясного». Чайки осмелели, приближались к самим бортам корабля, а порой даже садились на узорчатые украшения корпуса.

Сейчас она была бы рада видеть и самого капитана. Ведь там, на острове, он не казался пугающим. Там он был простым человеком. И потом, тогда, в его каюте… и смотрел на неё так внимательно, хоть и был смертельно уставший после боя. Джейна вспомнила, как он с заботой коснулся её щеки, вспомнила капли крови и шрамы на голой коже, а потом взгляд слишком светлых глаз, когда он остановил её руки, и по коже даже пробежали мурашки. И почему сейчас её снова к нему тянет?

Джейна поёжилась и мельком глянула в крошечное окно.

Наступил вечер, а они всё ползли по мертвенному морю. Казалось, что его просто заморозили. Ни ветра, ни птиц. Ничего не менялось, ничего не происходило. Джейна пыталась достучаться до кого-нибудь, чтобы узнать обстановку, но никто не ответил. Вымерли они там все что-ли? Она ещё стучала, но снова – тишина. Устав от попыток, Джейна сползла на пол и опять погрузилась в раздумья обо всём, что произошло с момента побега.

Интересно, знай она всё, чему предстоит произойти, решилась бы сделать это вновь?

К концу дня, уставшая от мыслей так, будто целый день работала в поле, Джейна увидела за окном все тот же неизменный пейзаж – ровное море до самого горизонта, гладкое и плоское, отражающее закатное оранжевое солнце. И только за кормой корабля эта шелковистая поверхность морщилась и сминалась, расходясь в стороны мелкими складками.

Пошарив по столу, она подобрала несколько крупных крошек хлеба. Полученная порция была давно съедена, но чувство голода и не мучило: она почти не двигалась. Джейна потянулась, а потом снова плюхнулась на койку, прислонившись к стенке.

Так прошло заточение в первый день. Но ночь не принесла облегчения…

Стоило заснуть, как рядом кто-то заговорил. Шёпот возник резко, словно со свистом прорвался из глубокой пещеры, и так же резко исчез. Джейна вскочила. Но никого не было, как она ни вглядывалась в темноту.

Она заснула снова, но спустя, казалось, мгновение, села на кровати, вцепившись в край одеяла. Кто-то звал её, тихо, настойчиво, пронзительно. Послышался стук, но не со стороны двери. От окна. Перед глазами ещё не исчезли квадратные знаки, которые расплывались и меняли цвет. Показалось, что за спиной кто-то есть, и Джейна попыталась обернуться. Ничего не вышло! Она была окаменевшей, совершенно неподвижной, и не могла даже закрыть глаза. Ужас накрыл с головой.

Через миг она вновь очнулась на кровати. Это был сон, о том, что она просыпалась? Ох, какое жуткое ощущение, когда не можешь понять, где настоящее, а где – нет. Может, она и сейчас спит? Джейна попробовала ущипнуть себя за руку, но вдруг поняла, что руки тоже не слушаются. Они вообще чужие. Это не её руки.

В третий раз Джейна проснулась тяжело дыша, и теперь получилось вскочить с кровати. На лбу выступила испарина, ноги дрожали. Она сделала несколько глубоких вдохов, а потом долго ходила по каюте, не решаясь снова лечь, но, в конце концов, усталость одолела. Кошмары ушли, будто сжалившись надо ней.

Джейна села на койке и без единого сомнения вытащила книгу. Она уже столько пережила и только чудом ещё жива и цела. Не может это быть напрасным! Судьба помогает смелым, говорил Варий.

Она позволит себе узнать больше, чего бы это ни стоило. Ради мамы она бросила весь свой прежний мир, бросила во имя этой призрачной надежды. Чтобы найти, узнать, понять. Теперь нельзя отступать. Будь что будет. Пусть с ней и происходит что-то странное, но если оно поможет…

Тяжёлый том с кованой обложкой оттягивал и холодил руки.

Помня, что случалось раньше, она ожидала снова почувствовать нечто странное… и даже нехорошее. Хотя то, как книга затягивает в себя, не только пугало, но и манило, обещая дать ответы. Вдруг это в самом деле так?

Спокойствие. Джейна сказала себе, что «погрузиться» в книгу не так уж и сложно. Надо перестать бояться и судорожно искать смысл в этих значках, это всё равно ничего не даёт. Листая страницы, в какой-то момент она поймала себя на ощущении, что что-то получается. Что-то происходит, меняется. Поддаётся.

Мир сузился до небольших белых листов. Всё вокруг стало блёклым и плоским, заколыхалось. Проводя глазами по строчкам, Джейна словно разматывала клубок ниток, пыталась тянуть их на себя, ища смысл. Но он ускользал, не даваясь, хотя символы как-то отзывались на усилия. Она пробовала снова и снова, но, почти нащупав что-то нужное, всё-таки упускала это зыбкое ощущение.

Нет, так не пойдёт. Со странным упорством, Джейна сделала вдох, такой глубокий и долгий, что закружилась голова, и вновь потянулась изо всех сил, пытаясь уследить за убегающими знаками. Глухая тишина опустилась плотным покрывалом.

Начав с той страницы, которую считала первой, вскоре Джейна уже не замечала, как листала их. Словно кто-то другой делал это за неё. Символы заскользили перед глазами, как звенья непрерывной цепи, одни за другими. Они менялись на глазах, вытягивались в узкие полосы и тут же сворачивались в клубок, а потом расплетались на сотни разноцветных нитей. Монотонный шёпот на незнакомом языке сопровождал плывущие перед глазами линии, которые постепенно становились всё понятней.

Эти образы нельзя было назвать картинками, а скорее… контурами, в которых местами угадывался смысл. Удивительно… Они начали маячить в постоянном еле заметном движении, сменяясь, тая, как снег под тёплыми пальцами, разлетаясь от резкого дыхания, а потом снова склеиваясь в одно целое. Но целое непостоянное, изменчивое, перетекающее. Несмотря на неясность очертаний, кое-что уловить удалось. И одна пойманная ниточка потянула за собой все остальное.