Терри Пратчетт - Господин Зима [litres]

Дёргая и подталкивая, она заставила Тиффани сесть на метлу и посмотрела вверх. Снег падал стеной, будто водопад.

– Он возвращается! – пробормотала Аннаграмма и шепнула несколько слов.

Метла взвилась к небесам и скрылась в меркнущем, заснеженном свете дня.

Матушка Ветровоск подняла голову, оторвав взгляд от блюдца с чернильной водой, где крохотная фигурка Тиффани растворилась в снежной пелене. Матушка улыбалась, но её улыбка не обязательно означала, что происходит нечто хорошее.

– Мы б его залехко пришибнули, – с упрёком сказал Явор Заядло. – Зазря ты нам не дала.

– Возможно. А возможно, он бы превратил вас в ледышки, – отозвалась матушка. – Кроме того, Нак-мак-Фиглям предстоит дело куда важнее. Чтобы спасти вашу малу громазду каргу, вы должны сделать две вещи. Первая задача трудна, вторая очень трудна.

Фигли, услышав такое, разразились восторженными воплями. Синие человечки были повсюду в кухне нянюшки Ягг. Некоторые устроились даже на самой нянюшке Ягг, а мисс Тик в окружении пикстов нервно морщилась. В отличие от неё, им нечасто выпадал случай принять ванну.

– Во-первых, – произнесла матушка, – ради Тиффани вы должны спуститься в… в Подземный мир и разыскать настоящую Летнюю Владычицу.

Она многозначительно замолчала, но Фигли пропустили всю многозначительность мимо ушей.

– Лады, эт’ мы могём, – сказал Явор Заядло. – Мы куды хоть пролазнём. Эт’ была оченно трудновастая позадача?

– А выбраться назад вы тоже сможете? – спросила матушка.

– Ах-ха, – уверенно отозвался Фигль. – Обычно нас просто вышвыркивают.

– Очень трудная задача, – продолжала матушка, – это найти Героя.

– Да лехко! – сказал Явор Заядло. – Мы тута все герои.

– Правда? – переспросила матушка. – Ты боишься спуститься в Подземный мир, Явор Заядло?

– Я? Нае! – Явор Заядло оглянулся на своих братьев и весело ухмыльнулся.

– Тогда напиши мне слово «карамель». – Матушка Ветровоск подтолкнула через стол карандаш и откинулась на спинку стула. – Давай. Бери и пиши. И чтобы никто тебе не подсказывал!

Явор попятился. Он знал: матушка Ветровоск – всем каргам карга. Даже думать не хочется, что она может сотворить с оступившимся Фиглем.

Потея от волнения, он взял карандаш и приставил его к дощатой столешнице. Другие Фигли собрались вокруг, но под строгим взглядом матушки никто не решился хоть взглядом подбодрить Большого Человека.

Явор уставился в потолок и пошевелил губами. На лбу у него выступил пот.

– Ка-а-а-а-а… – протянул Фигль.

– Раз, – сказала матушка.

– Эй! Хтой-то тут считатит? – возмутился Явор Заядло.

– Я, – ответила ведьма.

Эй запрыгнула к ней на колени и свернулась клубком.

– Раскудрыть, не было уговору, чтоб ты считатила!

– А я разве не сказала? Правила могут измениться в любую минуту. Два!

Явор накорябал более или менее разборчивое «К», подумал и вывел «Р», как раз когда матушка сказала:

– Три!

– Ты «А» прозабыл, Явор, – подсказал Билли Мордаст. Он с вызовом посмотрел на ведьму и добавил: – Ты сама сказанула, что правила могут меняться!

– Конечно. Пять!

Явор написал «А» и в порыве вдохновения добавил «М».

– Шесть с половиной… – Матушка спокойно поглаживала кошку.

– Что? Ах, раскудрыть! – пробормотал Явор, вытирая вспотевшую ладонь об килт.

Снова схватив карандаш, он вывел на столе «Е». Нижняя палочка получилась длинной и волнистой, потому что он слишком сильно надавил и грифель сломался.

Явор Заядло зарычал и выхватил меч.

– Восемь.

Полетели щепки – Явор Заядло несколькими рубящими ударами очинил карандаш.

– Девять.

Весь красный, с выпученными от напряжения глазами, Явор начертал на столе «Л».

– Десять.

Явор Заядло вытянулся по струнке, весьма испуганный, но в то же время и слегка гордый собой, возле своего творения:

КРАМЕЛ

Фигли грянули «Ура!», и те, кто стоял поближе, принялись обмахивать вождя килтами.

– Одиннадцать.

– Что? А, раскудрыть его!

Явор Заядлор кинулся в конец слова и спешно добавил маленький мягкий знак.

– Двенадцать.

– Считай докуды хошь, хозяйка, – заявил Фигль, отбросив карандаш, – а токо эт’ вся карамель как она есть.

Его братья снова разразились радостными криками.

– Героическая попытка, Явор Заядло, – сказала матушка. – Первое, что герой должен одолеть, – это собственный страх. А когда дело доходит до драки, Фигли не знают такого слова.

– Твоя правда, – признал Большой Человек. – Мы многих тыщ словей ни бум-бум.

– Можете вы сразиться с драконом?

– Ах-ха, гони его сюдыть! – пропыхтел Явор, всё ещё злой из-за карамели.

– Бегом подняться на высокую гору?

– Нае проблемо!

– Прочитать книгу до самого конца, чтобы спасти свою малу громазду каргу?

– Ах-ха… – Явор осёкся. Вид у него сделался затравленный. Фигль облизнул губы. – А скока в этой книжине листьев? – хрипло спросил он.

– Сотни, – сказала матушка Ветровоск.

– И на кажденной стороне листа словей понашкрябано?

– Да. Притом очень мелкими буквами.

Явор Заядло чуть присел и сжал кулаки – когда отступать было некуда, он всегда принимал боевую стойку. Толпа Фиглей вокруг затаила дыхание.

– Я прочитю её, – прорычал он, потрясая кулаками.

– Хорошо, – сказала матушка. – Конечно, прочтёшь. И это будет подвиг – для тебя. Но кто-то должен отправиться в Подземный мир и найти настоящую Госпожу Лето. Такова Сказка. Так уже случалось раньше. Всё получится. И тот, кто отправится под землю, должен преодолеть свой страх и робость, как истинный герой, ибо множество чудовищ, которых ему придётся победить, живёт лишь в его голове. Уже пора наступить весне, но зима и снег и не думают уходить, так что разыщите Героя немедля. Найди его и покажи ему Путь, Ведущий Вниз, Явор Заядло.

– Ах-ха, того путю мы бум-бум, – сказал Большой Человек.

– Героя зовут Роланд, – продолжала матушка. – Не тяните, отправляйтесь, как только рассветёт.

Метла неслась сквозь черноту бури. Мётлы обычно летят туда, куда ведьма хочет попасть, поэтому Тиффани просто лежала на ручке, стараясь не замёрзнуть до смерти и надеясь, что метла несёт её домой. Впереди не было видно ничего, кроме тьмы и жалящего глаза снега, так что она прижала подбородок к груди, чтобы острая тулья шляпы торчала навстречу ветру. И всё равно снег колотил её, будто камнями, и скапливался на метле. Приходилось каждые несколько минут отряхивать себя и её, чтобы не обледенеть.