Кира Тигрис - Андрогины 2: После заката

– Куда это ты намылилась? – серьезно спросила она хрустящим, словно пересыпающиеся камни, голосом. – Номер оплачивается до утра, и, значит, до утра тебе никуда выходить не велено! Не пущу!

Мои брови моментально взлетели на лоб и хорошенькое лицо Косты перекосилось от раздражения:

– Что значит, вы меня отсюда не выпустите? – прокричала я из ванной уже его низким юношеским басом. – Это же просто гостиничный номер для магов, а не тюрьма! Хочу и иду на вечеринку!

– Я сказал – не велено тебе никуда идти! – продолжала упираться вредная шушера с каменным упрямством. – Я не открою тебе дверь второй раз, Клянусь крыльями! Ещё ни одного золотого платы не получил, а ванную уже испоганила и …

Я не стала дослушивать все свои смертные грехи, лишь молча поправила в зеркале ворот своей рубашки и поплотнее заправила полу темного костюма. Пора!

К сожалению, в присутствии этой настырной горгульи я уже не смогу накопировать кучу золотых монет через осколок волшебного зеркала. Шушера заподозрит меня в фальшивомонетчестве и, чего доброго, расскажет все коту. Но вот симулировать поход в душ я еще кое-как сумею. Надеюсь, бедняга Лео не скоро заметит мое отсутствие…

У меня же еще куча дел на сегодня. Неужели Коста и правда принцесса? Судя по белесому тонкому волосу, острому, словно металлическая леска, – да! Что ж, придется с ним целоваться до тех пор, пока девкой не обернется. А потом уж я решу, что с ней делать…

Я быстро развернулась на девяносто градусов, подошла к роскошной хрустальной ванной в виде открытой ракушки, отодвинула занавеску, включила на всю мощность душ и… прямо в белых найках шагнула в ванную.

– Куда ты в одежке-то лезешь? Да в колошах! – заверещала горгулья, едва не выронив из глазниц выпученные от ужаса каменные глаза. – Дур-ра!

Не обращая внимания на бьющие горячие потоки воды, я накинула на плечи свою белую мантию мага, завернулась в нее с головой и перенеслась в облике Косты прямо в разгар бушующей вечеринки. А точнее, прямо в густые и хорошо подстриженные кусты акации, что росли прямо у заднего входа в корпус богатых студентов, туда откуда всю ночь слышались истошные крики о помощи…

Его высокий стройный силуэт с грубыми заостренными чертами отчётливо выделялся на фоне полной луны, что гигантским серебряным шаром висела над беспокойно шевелящимся во сне морем.

– Я… я уже отдал тебе все! Клянусь! – хрипло всхлипывал высокий, но сутулый и чрезвычайно худой парень в толстых перекошенных очках. Он корчился от боли, полусидя-полулежа, прямо на мокрых от ночной росы камнях. Соленые брызги морского прибоя сюда уже не долетали, но зато ветер приносил громкие модные ремиксы с вечеринки. – Пожалуйста! Не бей!

Черный силуэт его мучителя – высокого стройного юноши, что стоял спиной к морю и свету, от чего его лица нельзя было различить, лишь усмехнулся и пожал плечами:

– Не мои проблемы, задрот компьютерный! Если нечем платить, то давай сюда свой палец! Правый указательный!

Наступила тишина, вокруг по острым грудам камней тени танцевали вперемешку с яркими отблесками – иллюминация шла от большой черной бочки, внутри которой ярко пылал огонь. Рядом с ней прямо на теплых, освещаемых рыжим мерцающим пламенем камнях расположилось человек семь – тоже все в черном, высокие, широкоплечие, вооруженные ножами, битами и кастетами. Здоровенные и накаченные, не обладающие особой жалостью и совестью, эти вечно голодные студенты Академии очень любили безнаказанно спустить свой пыл на ком-то более слабом, а заодно и неплохо на этом заработать. Они всегда были отличными наемниками в огромной жестокой армии Константина Блэкстоуна.

У их ног, сбившись в кучу, на камнях сидело пятеро побитых парней, с кровоподтеками на лицах, у нескольких проступали под глазами свежие синяки, надувались и кровоточили разбитые скулы и губы. Рваная испачканная одежда, затравленные лица, блестящие от слез глаза. Чуть больше недели назад им сообщили, что юный хозяин территории Академии хочет в этом месяце двойную оплату за свое покровительство и только тогда выдаст милостивейшее разрешение продолжать вести свой скромный бизнес под его контролем.

Десятки других смогли кое-как собрать нужные суммы, занять у друзей или родных – хозяин просит, значит, надо повиноваться. Ведь без его разрешения нельзя ни открыть свою кофейню, ни автомастерскую, ни даже салон для «ноготочков».

И лишь только эти шестеро не смогли достать нужные суммы, и теперь их разбитые лица, жуткие угрозы и рассказы о пытках должны послужить другим хорошим уроком.

Именно за этим их сюда и притащили угрозами и силой. Здесь, совсем недалеко от корпуса богатых студентов среди острых камней у обрыва в море притаилась небольшая площадка, со всех сторон окруженная скалами, и тем самым надежно спрятанная от посторонних глаз. «Слепая зона», как правильно назвала ее ранее директриса, о страшном существовании которой знали все, но никто не хотел на ней оказаться.

И даже громкая музыка, что играла совсем недалеко на вечеринке, с трудом заглушала стоны несчастного паренька с длинными темными, не мытыми вот уже как пару недель, волосами. На его грязной драной футболке была написана какая-то шутка, понятная лишь программистам, а рваные замусоленные джинсы содержали самую внушительную коллекцию всевозможных пятен – от крепкого чая до быстрорастворимого экспрессо. Парень прижимал к груди свою левую руку, всю перепачканную в чем-то липком и темном.

– Я… неделю не спал и второй день ничего не ел… мое приложение почти готово… багов нет… код работает, – хрипло кричал парнишка, то и дело убирая с мокрого лица длинные сальные пряди немытых волос. Он, не глядя, ползком пятился назад по камням, прижимал к груди перепачканную руку, скуля и воя, словно раненый зверь, – …завтра же я его проверю и…

– Завтра – это уже сегодня, очкарик! – грубо оборвал его черный силуэт, громким, но чрезвычайно низким для молодого парня голосом. Может быть у Косты разболелось горло? Он был одет так, чтобы его никто не мог узнать, во все черное – джинсы, футболку, кроссовки, бандану, худи с глубоким капюшоном, кепку, натянутую по самые глаза. Все новое, стильное, дорогое, но только самое темное – то, на чем не будут заметны пятна крови.

– Мои люди предупреждали тебя, Тоби! Конкретный срок – конкретная сумма! Ты же вроде ботаник, а считать не умеешь!

С легкими щелчками Коста то выпускал длинное и уже окровавленное лезвие складного ножа, то убирал его обратно. Блестя острым металлом, черный силуэт медленно, но верно приближался к несчастному парню, пока тот не упёрся своей худой, словно доска, спиной в камни.