Кира Тигрис - Андрогины 2: После заката

– Будь по-твоему! – тихо произнес мальчишка, опуская свою кудрявую голову, и стал постепенно растворяться в воздухе, словно сахар в холодном чае. Я не успела даже моргнуть, как его не стало.

В этот же момент раздался страшный грохот, вопли и даже ругательства. Последние частично принадлежали мне самой.

От неожиданности я плюхнулась обратно в теплую ванну и постаралась сделать все, чтобы прийти в себя – трясла мокрой головой, как собака после купания, крепко зажмуривала глаза и затем снова широко их раскрывала.

– Блин, и может же такое приснится! – бурчала я себе под нос, поудобнее усаживаясь на рифленое, в виде формы ракушки, стеклянное дно. Вдруг, я застыла на месте, словно током пораженная, и обеими дрожащими руками полезла за пазуху отяжелевшего от воды костюма. – Бедный голубь! О, нет! Гуля, прости меня!

Из-за травли Косты и его шайки я совсем забыла про спасенного мною белого голубя. Если он не погиб от острого клюва и когтей черного ворона, то теперь, должно быть, захлебнулся из-за меня в горячей ванной.

Я снова и снова оттопыривала полу пиджака и тормошила рукой просторный внутренний карман, хлюпающий от воды. Пусто! Словно никакого голубя там и в помине не было!

– Наверное, я очень сильно ударилась головой, – объясняла я сама себе, глядя на свои белые мокрые кроссы, что стояли рядом с переполненной ванной, – так сильно, что у меня пошли глюки, я сняла ботинок и швырнула его в воздух! Ты заплатишь и за это, Коста!

Я перевела взгляд на ванну, и мое сердце буквально пропустило удар. На колышущейся поверхности воды плавало маленькое белоснежное перышко. Которое могло принадлежать только белому голубю и которого тут раньше никогда не было, и быть не могло, если только…

– Нет! Этого не может быть! – замотала я мокрой головой, да так интенсивно, что во все стороны полетели брызги. Я изловчилась, схватила мягкое белое перышко двумя пальцами и поднесла его к своему лицу. – Должно быть, оно просто пристало к костюму, пока я валялась в луже. А этот крылатый пацанчик со стрелами мне просто приснился!

О, я могла бы еще долго шарить руками по скользкому дну ванной в поисках утонувшей и, возможно, раздавленной мною птицы, если бы только мой нечаянный быстрый взгляд не упал на трюмо. Я тут же позабыла и о купидоне, и о голубе.

«Беги отсюда, пока можешь»

Было выведено крупными печатными буквами на запотевшем зеркале, самом большом из трех. На моей мокрой спине заплясали мурашки. Пока я спала, сюда кто-то пробрался и оставил мне это угрожающее послание. Я огляделась по сторонам, впервые замечая, какие же все-таки густые и причудливые тени прячутся в углах. А что, если этот «кто-то» еще тут? И это именно он меня разбудил? Но вот только для чего?

И тут я поняла, что все-таки меня разбудило. Во входную дверь раздалась очередная череда настойчивого громкого стука, крики и проклятия.

Мое сердце отчаянно заколотилось, я выскочила из ванной, как ошпаренная, прыгнув босыми ногами в тёплую и, к моему ужасу, довольно глубокую лужу на бирюзовом плиточном полу. Всё оказалось очень просто – пока я спала, ванная переполнилась, и вода полилась через край. На кафеле было уже добрых ведер так десять.

О, нет! Только бы не залить номер снизу!

– Немедленно откройте! Это полиция! – ревел из коридора низкий мужской бас в перерывах между тяжёлыми ударами по двери – у мужчины явно были крепкие увесистые кулаки. – Майор Балдсон! Если вы сейчас же не откроете дверь, то я прикажу её взломать! Вам грозит статья за самовольное проникновение на частную собственность, штраф и возмещение ущерба в особо крупном размере! Будете делать ремонт в номере этажом ниже – вы его полностью залили!

– Вот, блин! И как только я могла уснуть? И так влипнуть! – ругала я сама себя, шлепая босыми ногами по луже в ванной. Затем я едва не упала, поскользнувшись на гладкой белоснежный гальке, на которой оставила свои кроссовки. – И неужели в таких дорогих номерах нет запасного слива в плитке? Позорище, а не корпус! Даже в нашей с Лизой убогой комнатушке возле старой душевой кабинки была специальная дырка в полу! Один раз у меня туда мыло убежало и…

– Я же говорю, что эта дура не откроет! – прервал меня знакомый и уже опротивевший до тошноты голос Доминика. Даже лай его бешеного пса я сейчас была бы рада услышать больше, чем его высокомерный и визгливый от возмущения, голос. – Дядя Билл, ломай уже эту проклятую дверь в преисподнюю!

– Следи за своим языком, Доминик! – недовольно рявкнул мужчина. Отчего-то я представила его высоким с рыжими усами и круглым большим животом. – Называй меня на людях Майор Балдсон, и только на вы! Понял? Никто не должен знать, чем я занимаюсь ночами ради своего племянника!

Я, наконец-то, заметила причину всемирного потопа – один из моих кроссов закрыл собой отверстие запасного слива в полу, словно большой белый кляп. Я вытащила его, и вода с громким журчанием водоворотом устремилась в канализацию. Страшная глубокая лужа на полу стала быстро мельчать. Отлично! Через пару минут ее тут не будет! Вот бы и полиция возле моей двери исчезла бы так легко!

– Дядя… Майор Балдсон! – снова ошибся Доминик, но быстро исправился. – Эта девка изрезала шею нашему псу Арчи! Тому самому доберману, которого ты… вы подарили мне еще щенком! Мы должны засудить её!

Я сидела на тяжелом стуле, чья резная спинка подпирала дверь и горько усмехалась. Засудить? Ха, да у мня же ничего нету! Это у них все есть – даже дядья майоры полиции! А мне в этом мире принадлежат лишь мои мокрые серые боксеры. Даже тёмный костюм и тот не мой! И что же ещё у меня можно отнять, если только не саму жизнь?

– Откройте! Полиция! Последнее предупреждение! – рычал команды мужчина. – Отойдите от двери! Сейчас она будет выломана!

С той стороны началась возня – кажется, Майор Балдсон снял свой пиджак и вместе с табельным оружием дал подержать своему племяннику. Затем послышались тяжелые шаги, разбег и глухой «бум» – удар массивного мужского плеча по старой древесине. Дверь жалобно застонала, но не поддалась. Майор негромко выругался и разбежался для следующей попытки, а затем еще одной и еще… Хоть и старая, целиком сделанная из дерева и безо всякой декоративной обивки, дверь совершенно не хотела открываться.

Я сидела на стуле с закрытыми глазами и крепко обнимала свои колени, прижатые к груди. Так было теплее и спокойнее.

Вдруг, раздался оглушительный хлопок, и от неожиданности я вскрикнула и едва не свалилась со стула. Мое правое предплечье обожгла острая страшная боль, словно бы по ней черканули раскаленным до бела ножом.

– Я попал в нее! Попал! Ты слышал ее вопль? – злорадно захихикал Доминик за что тут же получил подзатыльник широкой дядиной ладонью. – Ай, больно!