Анастасия Вихарева - Выжить и вернуться

– А ты хотела, чтобы все так и оставалось, – парировала Любка, пряча руки за спину, сжимая в кулаки, которые начали предательски подрагивать. И глаз начало сводить, задрожала челюсть. Не от страха, так всегда было, когда она пыталась кого-то перебороть. Это происходило с ее телом за пределами эмоционально восприятия, само собой, она лишь понимала, что вид ее далек от того настроя, который был ею.

– Че трясешься? – скривилась Ольга.

– Ты знаешь, что это болезнь, а если ты думаешь, что я испугалась, то глубоко заблуждаешься, – как можно спокойнее ответила Любка, оценивая противника.

Нет, не все были на стороне Ольги, с затаенной радостью вдруг заметила она. Девочки стояли неподалеку с растерянным видом, пытаясь думать. По-взрослому, принимая решение самостоятельно.

– Ну и пусть дружит, – пожала плечами Лена. – Мне вообще по барабану, кто такая Инга, что она есть, что ее нет…

– Нет, но… как-то это неправильно… – задумалась Зина. – Мы все вместе, и вдруг… – она не закончила, слов у нее не было, сунула руки в карманы, вытянула губы, разминая ими то в одну сторону, то в другую, а то, прикусывая губу, уставившись куда-то в пространство.

– И смерть не разлучит нас! – хохотнул кто-то из старших девушек.

– Ну, так что, драки-то не будет? – разочарованно протянула другая, кивнув головой в сторону клуба. – Ладно, идемте, там уже нет никого.

Большая часть собравшейся толпы развернулась и направилась следом за первыми двумя. Остальные как-то сразу перестали переживать, принимаясь обсуждать, кто и где встречает Новый год и во сколько встретятся в клубе, или, предупреждая, что придут заранее, чтобы посидеть со всеми, разбиваясь и расходясь в разные стороны.

На дороге, кроме Ольги и Любки, остались Таня, Наташа и Катя.

Миролюбивые. Оставшись без поддержки, Ольга как-то сразу вдруг переменилась. Лицо ее не выражало ничего, на Любку она старалась не смотреть.

– Откроете мне потом дверь? – спросила Таня Наташку. – Я подойду, как только дома встречу.

– Снегом в окно кинь, а то не будем же мы у дверей караулить, да там, наверное, кто-то курить выйдет, без нас откроют, – сказала Наташка, перевязывая шарф.

– Оля, подожди, – вдруг сорвалась Любка с места, заметив, что Ольга собралась уйти. Пристроилась рядом. – Чем тебе Инга не угодила? По крайне мере, мы встретили бы Новый год вместе, если бы ее родители не потащили ее в столовую. А вы меня не пригласили. Даже не спросили, где я буду встречать. И у тебя, и у Тани есть телевизор, по которому сейчас идет Новогодний голубой огонек. Вы же знали, что у меня телевизора нет!

– Да-а? Даже так? А надо было? – не останавливаясь, через плечо бросила Ольга.

– Ну, вообще-то я надеялась… – призналась Любка.

– Ладно, замяли, – Ольга остановилась, взглянув на Любку, потом на Таню, которая догоняла их.

– Ты чего-то не договариваешь, – вдруг догадалась Любка.

Ольга досадливо усмехнулась.

– Просто ты ей передай, пусть лучше не попадает мне на пути. Она знает за что.

– Я не знаю, может, мне объяснишь? – Таня выжидательно уставилась на Ольгу.

– И я не знаю, – поддержала Любка. – Может, я и не права?

– Вас это не касается, – отрезала Ольга.

– Ну почему? Я думала, мы подруги, – расстроилась Таня.

– Ты иди, иди! – Ольга с некоторым пренебрежением махнула на Любку, отправляя ее в сторону клуба.

Таня тоже кивнула головой, но миролюбиво, прощаясь.

– С Новым годом! Пока!

– С Новым годом, – нерадостно поздравила Любка обеих, оставаясь стоять на месте.

И все же, Любка провожала их удивленным взглядом, признаваясь самой себе, что, возможно, впервые сумела перебороть свой страх перед толпой, не уступив ей. Оказывается, зубы можно было показать и так. Острые и отточенные, как слова, которые усмиряли толпу. Так, пожалуй, даже безопаснее. Она снова и снова переживала миг, когда не позволила себе запаниковать – и сумела разделить толпу саму в себе. В какой-то миг, когда две удаляющиеся фигуры прошли светлое пятно фонаря и скрылись в темноте, она почувствовала облегчение и радость. Конечно, еще будут придирки и недомолвки, но ее не изгнали из стаи, не перестали доверять, смирившись с тем, что у нее есть своя жизнь, и эта жизнь имеет право быть.

– И что? – подошла Наташа и Катя, вглядываясь в темноту.

Любка пожала плечами.

– Да, темная история, – сказала она задумчиво. – Пытаюсь представить, что такое могла седлать Инга Ольге, так что мирное сосуществование стало невозможным.

– Не Инга… – нахмурилась Наташка.

– В смысле? – заинтересовалась Катька. – Обожаю темные истории!

– Там что-то связано с Ольгиной сестрой, которая не так давно замуж вышла, и с Ингиным братом. С Юркой. В общем, родился рыженький мальчик, и то ли Ингина мать, то ли Инга проболтались, что Юрка погуливал с Ольгиной сестрой. Так что все это дошло до ее мужа, и, в общем, она лежала в больнице со сломанной черепушкой.

– Да-а? – и Любка, и Катька застыли с отвисшими челюстями.

– Ты у Инги спроси, мне тоже интересно, что там произошло, – предложила Наташка.

– Ладно, пойдемте уже, а то я замерзла… – Катька зябко поежилась.

Погода совсем испортилась, теперь в лицо с резкими порывами ветра летела мелкая холодная крупа, моментально заваливая снегом и набиваясь за воротник. Дальние фонари едва просматривались во тьме. А в вышине небо зависло в пяти метрах, там, где заканчивался свет.

– Блин! Так хочу, чтобы было круглый год лето! – погрела Любка руки дыханием.

– Какой Новый год без снега? – не согласилась Наташка.

– Обыкновенный, как на экваторе! – раздосадовано сказала Любка. – Встречают и не плачут. И стада бизонов радуются, и тигры, и жирафы с зебрами! Представляете, сейчас где-то лето, а нам туда ни в жизнь не попасть!

– В Сочи тепло, в Крыму, в Ташкенте, – перечислила Катька, как будто на уроке.

– Я имею в виду настоящее лето! – тяжело вздохнула Любка, заметив, что в клубе на втором этаже кто-то раздвинул шторы, и теперь одно окно засветилось. – Чтобы радовались глаза.

Любка уже наелась и напилась вволю, а на столе угощения было много. Каждый что-то принес. Кроме того, девчонки постарались, наготовили салаты и на горячее пюре и гуляш. Вся молодежь была навеселе.

Она чувствовала себя немного чужой, танцевать ее никто не приглашал.

В общем-то, ничего другого Любка не ждала, но в тайне надеялась. И каждый медленный танец, которые с каждой выпитой рюмкой включали все чаще, превращался в какую-то муку. Приходилось сидеть за столом и делать вид, что все идет как надо. Даже Катьку уже пригласили один раз. В конце концов, Любка перестала надеяться и просто уничтожала газировку и конфеты, здесь газировки было навалом – еще сбылось одно желание. До Нового года оставалось еще полчаса, а молодежь уже искала уединенные места, обживая зал, в котором занимался музыкальный кружок, лестничную площадку и тот вход на сцену, которым пользовались артисты. Кто-то даже сумел открыть каморку киномеханика. Свет притушили, светилась лишь гирлянда из окрашенных в разные цвета лампочек и три фонаря за цветными стеклами.