Анастасия Вихарева - Выжить и вернуться

Война за спиной только этого и ждала – она вдруг схватила ее волосы.

И в тот же миг в носу что-то хрустнуло, Галка ударила спереди.

«С двумя не справлюсь», – сразу сообразила Любка. Если верить на слово, Галка была каратисткой – нейтрализовать ее, можно справиться со второй. Любка ударила Галку в лицо, набрасываясь и прижимая к стене. Пнула в колено, как учил Сережа, пока жил в их доме, потом с силой ударила коленом в пах. Развернулась, не зацикливаясь, сколько волос останется в руке Войны, со всей силы нанесла удар в челюсть снизу, стараясь вышибить ее.

До ее лица она могла достать только так. И отскочила.

Похоже, нападать на нее больше не собирались. Одна сползала по стене, вторая трясла головой. Нет, ни та, ни другая не проливали слез, в отличие от Любки, у которой слезы катились сами собой от боли в носу. Она пощупала его – не сломан, но могла быть трещина. Из носу лилась кровь.

Из комнат уже выглядывали любопытные. Рисковать и продолжать драку она не собиралась. Силы приступа, потраченные на драку, были на исходе, теперь ей стало не по себе. Убивать людей она не умела и не хотела, а если продолжить драку, это будет неизбежно. Или ее, или она. Вряд ли та или другая остановятся на полпути. И вряд ли они отстанут, зная, что она в комнате живет одна. Глотая слезы, теперь ей было еще и обидно, она развернулась и, не торопясь, спустилась в холл, решив переждать гнев у Тани, куда эти двое точно не сунутся.

– Что случилось? – испугалась Таня.

– Ничего, – ответила Любка, запрокидывая голову, прикладывая к носу платок.

– Что значит, ничего? – изумилась Таня. – Давай, рассказывай.

– Я же сказала – ничего! Я, наверное, уеду… – вдруг решила она.

Любка решила, что лучше промолчать. Они могли подумать, что она пришла жаловаться. Таня была мирным человеком, ее любили. Наверное, у нее никогда такой ситуации не было. Их не обижали, не оскорбляли, не приставали, не наезжали. Любка не могла понять, почему же у нее-то все по-другому? Сама по себе она была даже более мирной, чем все ее подруги. Но у нее обязательно находились враги. В ее присутствии поднималось все плохое, что было в человеке. И она никого не хотела в это втягивать. Что они могли сделать?

В это время в комнату быстрым шагом вошла Лена, а за нею начали собираться другие девчонки третьего курса прядильщиц.

– Давай, рассказывай, – приказала Лена с пренебрежением.

– Я сама разберусь, – хлюпнула Любка носом.

– Разберешься, разберешься… А теперь рассказывай, иначе я тебе нос доломаю, ты меня знаешь, – пригрозила она.

Девчонки с их курса смотрели на Любку мрачно. Любка немножко струхнула.

– Это Война со своей подругой, – постаралась она успокоить всех. – Они хотели, чтобы я к своим не ходила… В смысле, к вам, к страшим курсам… Их двое было, а так бы я справилась. Я потом с ними поговорю, когда-нибудь… Я им объясню. Они, наверное, думают, что я подлизываюсь… Но я… я пока никого не знаю.

Любка рассмеялась. Глупо было надеяться поговорить с тем, кто этого не ждет.

– Это, наверное, те, которые к Вальке с Наташкой ходят? – сказал кто-то из собравшейся толпы.

– Они что, совсем страх потеряли? – изумленно произнес еще кто-то.

– Так, пошли, показывай…

– Да нет, – испугалась Любка. – Не надо… Я сама…

– Сама-сама, показывай… Ты не дома, здесь порядки другие, – рассердилась Лена. – Один раз спустишь, второй раз гроб заказывай!

Ее вытолкнули вперед.

Такими девчонок с третьего курса Любка никогда не видела. Они открывали двери комнат, в которые заходили Война и Галка, и открывали шкафы, заглядывая под кровати. Последняя комната в углу была комнатой Наташи и Люды, в которой они жили с Галкой и Иринкой. Галку и Иринку Любка уже знала, к ней они относились хорошо.

В комнате оказалась и Валя Иволгина.

– Что случилось? – все пятеро слегка напугались, когда в комнату ворвалась толпа разъяренных третьекурсниц – и напугались еще больше, когда заметили Любку в крови.

– Люб, что случилось?

– У вас? – грубо спросила Лена и хохотнула, когда Наталья показала рукой на шифоньер.

За нею хохотнула Таня. А после, когда девчонки сказали своим, что хорошо друг друга знают, наверное, смеялись все. Кроме Любки. Войну и Галку вытащили из шкафа и бросили на пол. Вид у них был испуганный.

– Вы зачем сюда прятаться прибежали? Вы думали, мы за вас заступаться будем? – над поверженными Любкиными врагами склонились Наталья и Валя. – Мы выросли вместе, ели спали… Если услышим, что Любку пальцем задели, первые вам башку оторвем, – теперь они тоже выглядели рассерженными.

Третьекурсницы уже успокоились, переговариваясь между собой.

– Ну, прости, ну мы не знали… Прости, Люб… – мямлила и Война, и Галка. – Но вы же не заступились за Татьяну и Ирину! – Война и Галка были перепуганы.

– Мы их и знать не знаем, – рассмеялись девчонки. – У нас село не маленькое! Какое нам до них дело?

– Они почему-то решили, что я против них настроила девчонок, – пояснила Любка, когда на нее посмотрели вопросительно. – Но мы помирились, сразу же.

И девчонки разошлись. Опять разошлись, как будто никогда не знали друг друга.

Этого Любка понять долго не могла. Наверное, только она одна и объединяла их какое-то время, сообщая, кто и чем живет, пока не поняла, что им это неинтересно, пока у нее не появились свои, теперь уже новые и такие же близкие подруги – Светка Демина и Светка Свиридова. Прошлая жизнь, с духами и волшебниками, тонула в реке забвения – и теперь у каждого появилась своя жизнь, с новыми людьми, с новыми интересами.

Война и Галка после того случая руки не распускали, но тихо ее ненавидели.

И месть не заставила себя долго ждать. Случай столкнуть лбом с Малиной представился им спустя недели две.

Имя ее Любка так никогда и не узнала. Малина и Малина…

Группа, в которую Малина входила, занимала пять комнат на втором этаже. С ними не связывались даже третьекурсники. Учились они всего год – уголовницы с судимостью, или из тех, кто когда-то состоял на учете в детской комнате милиции и уже вышел из этого возраста, или из взрослых, которые могли претендовать на получение стипендии. В общем, все, кто не рассматривался в качестве обычного ученика училища.

Галка, имевшая опыт уголовного прошлого, к Малине подход нашла быстро. У Малины была одна слабость – выпить и подраться. За это она и расплачивалась. И первым делом оба врага решили посчитаться не с кем-нибудь, а с нею, с Любкой. Сами они после той разборки не рисковали подходить даже близко.

Она поднималась по лестнице, заметив Малину, пьяную вдупель. Она металась по фойе второго этажа у лестницы, хватала всех за грудь и приставала с расспросом.