Аделин Грейс - Все приливы судьбы [litres]

Я перестала убегать.

Но для меня это не вариант. На моих руках кровь всех погибших во время нападения Кавена. Как и кровь моего отца.

Если я перестану убегать, это будет значить, что я приняла их смерть вместе со своим проклятием. Это будет значить, что я согласна жить с половиной души и что магия рода Монтара больше никогда не будет принадлежать ни мне, ни Визидии.

Я не остановлюсь, пока не найду артефакт и не отплачу Визидии за весь причиненный мной ущерб. Я ничего не забуду и никого не прощу.

Поэтому я должна бежать дальше, не останавливаясь ни на секунду.

Убедившись, что корабль взял курс на Керост, я направляюсь в нашу с Ватеей каюту, чтобы разобрать свой сундук. С тяжелым сердцем я провожу пальцами по истрепавшимся веревкам моей подвесной койки, вспоминая свою первую ночь в этой маленькой комнатке. Это было начало приключения, которое подарит мне все, что я когда-либо хотела, и в то же время отнимет все, что было мне дорого.

Громкая поступь на лестнице заставляет меня замереть, и я знаю, что шаги принадлежат Бастиану, еще до того, как он заходит в каюту со вторым гамаком в руках. Мы встречаемся взглядами, но он молча проходит мимо. Я вздрагиваю, когда у меня над ухом раздается стук молотка, которым пират забивает гвоздь для подвесной койки.

Его тело напряжено, а в каждом ударе чувствуется скрытая ярость, и я понимаю, что пришло время рассказать правду: моя настоящая цель – вовсе не замужество, а поиски древнего артефакта, способного разрушить наше проклятие. Слова уже готовы слететь с кончика моего языка, как вдруг Бастиан первым нарушает тишину.

– Прошлым летом это принесло бы мне ужасную боль. – Смахнув со лба капли пота, он снова ударяет по гвоздю.

Я не сразу осознаю, что он говорит о своем прежнем проклятии, когда его душа была привязана к «Смертной казни». Скрестив руки на груди, я сажусь напротив него.

– Должно быть, ты счастлив, что больше не связан с кораблем.

Боги. Мне всегда было сложно вести светские беседы, но я бы предпочла отгрызть себе руку, чем вести светскую беседу с Бастианом.

Он выдыхает себе под нос, и этот звук мог бы сойти за смешок, если бы в нем не было столько горечи.

– Честно говоря, я бы с удовольствием вернул свое старое проклятие, если бы оно избавило меня от нового, Амора.

Мой внутренний голос так и подначивает меня рассказать правду. Но сомнение берет вверх, и я подавляю этот порыв.

– Поэтому ты оставил все на корабле? – Я мысленно проклинаю себя за этот вопрос. Я хочу просто игнорировать его присутствие, как я делала это раньше. Но мой разум и тело находятся в постоянном противоречии, мои желания и действия идут вразрез друг с другом, и с тех пор, как мы с Бастианом оказались на борту одного корабля, мой внутренний конфликт только обострился. – Солдаты не погрузили почти ничего из твоих вещей.

Он продолжает забивать гвоздь, не сводя глаз со стены.

– Вдруг мне бы пришлось покинуть Ариду? Не хотел тратить время на сборы.

Я замираю, стараясь скрыть свое удивление.

– Ты не можешь покинуть Ариду. Как же наше проклятие?

– Наше проклятие не вечно. – Еще один удар молотком. – Я готовился к тому моменту, когда наша связь будет разорвана и ты больше не захочешь меня видеть. Как можно жить там, где тебе не рады?

Мои пальцы перестают отбивать тревожный ритм.

– Почему ты считаешь, что я не захочу тебя видеть? Мне казалось, ты хотел, чтобы Арида стала твоим домом.

Наконец Бастиан опускает молоток и пронзает меня изможденным взглядом, совсем не похожим на то наглое высокомерие, которое он демонстрировал сегодня утром на берегу.

– Как я могу думать иначе, если ты изо всех сил стараешься избегать меня? Если ты вздрагиваешь, когда я пытаюсь к тебе прикоснуться? – Закончив свою работу, он садится на гамак Ватеи, чтобы проверить его на прочность, и проводит руками по лицу. – Мой дом на Зудо. Если бы ты нашла хотя бы пару минут, чтобы меня выслушать, ты бы об этом знала.

Я хочу защититься от его обвинений, но через несколько секунд ко мне приходит осознание, что в словах пирата нет злости. Он всего лишь говорит правду, и это останавливает нарастающее напряжение.

– Это проклятие затрагивает и меня, – говорит Бастиан. – Было бы здорово, если бы ты об этом помнила. Куда бы ты ни пошла, я вынужден следовать за тобой. Когда ты безвылазно сидишь на Ариде или пускаешься по всем островам, чтобы найти жениха, я должен быть там. А ведь все, чего я хочу, – это вернуться на Зудо и помочь своим людям восстановить их дом.

– Это все, чего ты хочешь? – боги, я сама не понимаю, зачем задаю этот вопрос. Часть меня хочет вернуть слова обратно, но другая часть хочет услышать ответ, потому что я не могу избавиться от своих чувств. Своей ярости. Своих желаний.

Самая порочная часть меня хочет знать, что он чувствует то же самое.

Скажи ему, Амора. Скажи правду.

– Ты прекрасно знаешь, что нет. – Бастиан поднимается на ноги, и у меня перехватывает дыхание. С каждым шагом, который он делает в мою сторону, я делаю шаг назад, пока не оказываюсь прижата к деревянным доскам. Одной рукой он опирается на стену возле моей головы и в то же время наклоняется так близко, что его дыхание согревает мои губы. Он смотрит мне прямо в глаза, прежде чем запустить пальцы в мои волосы, и я зажмуриваюсь, откидывая голову назад. Мое тело почти рассыпается от его прикосновения. Больше всего на свете я хочу, чтобы он поцеловал меня. Чтобы он дотронулся до меня.

Я напрягаюсь от нетерпеливого ожидания, но ничего не происходит. Открыв глаза, я вижу, что Бастиан хмурится.

– Я хочу тебя. – С этими словами что-то внутри него ломается. – Я просто не понимаю, взаимно ли это. Я был бы счастлив жить на Ариде, если бы ты была рядом, но в каждом твоем взгляде такая глубокая неприязнь, словно ты хочешь стереть меня с лица земли. И все же сейчас ты не пытаешься убежать. Объясни мне, что происходит. – Он отстраняется, и на мгновение мое сердце сжимается от обиды. Но как только мы снова оказываемся на расстоянии, туман отступает, и я снова могу мыслить ясно.

– Скажи, что мне сделать, и я это сделаю, – настаивает Бастиан. – Ради тебя я готов сдвинуть горы. Я заставлю звезды упасть на землю, чтобы ты могла подержать их в руках. Но если тебе это не нужно, скажи прямо, и я навсегда оставлю тебя в покое. Я делаю все, что в моих силах, Амора, но ты должна сказать мне, чего ты хочешь.

Еще никогда я не слышала таких слов. Они задевают что-то в моей груди, заставляя ее трепетать. Давление в моей крови стремительно растет. Это ошеломляющее чувство, и я понимаю, насколько хрупок этот момент. Одно неверное движение – и я все разрушу.