Евгений Вальс - Ялиоль и колыбели Богов

– И передал мне силу. – Арсений без восторга смотрел на дар колдуна, впаянный в его ладони. – Но я не уверен, что достоин этого…

– Не сомневайся, дитя, ты справишься! – уверенно произнесла Мать Рода.

Она обняла их на прощание и, проведя рукой по крыльям, украшающим её голову, растворилась, оставив после себя горьковатый аромат миндаля.

Ялиоль родилась в Бантолии и отчасти знала её историю, но сейчас дочери Таласа открылись подробности, перевернувшие представления о стране её детства. Не проникнувшись любовью к местам, где оно прошло, девушка, тем не менее, ощущала гордость, когда в Доринфии слышала разговоры о Бантолии. Рассказы обычно сопровождались восторженными возгласами, ведь храмы Архиса утопали в цветах, на многочисленных шпилях домов, похожих на шатры, развевались флаги, и вдоль главных улиц тянулись гирлянды, вспыхивавшие к вечеру волшебными огоньками. Странствующие музыканты дарили прохожим свои песни, которые маленькая Ялиоль слушала с упоением. Они одинаково по-доброму относились ко всем детям, и ей нравилось с ними общаться. Но сейчас у Ялиоль не было времени на праздные раздумья. Она тряхнула головой, возвращаясь в реальность, к важной миссии, которую доверили ей и вновь появившемуся другу детства.

Ялиоль попыталась поймать его взгляд, но не вышло. Крылатый силуэт поднялся над высокими хвощовыми деревьями, увешанными огромными голубыми шишками, унося с собой её друга.

Им с Арсением в подмогу снарядили палом (так называли розовых птиц, которые подобно кузнечикам передвигались гигантскими прыжками, а слабыми крыльями лишь смягчали приземление). В Бантолии их считали подарком Архиса и чтили как священных животных. Божество наделило птиц мощными ногами, втрое превосходящими размеры тела. Широкие короткие клювы прыгунов только выглядели угрожающе, но благодаря доброму нраву животных бантолианцы сумели оседлать их.

Если бы не важная миссия, то у Ялиоль могло бы и не появиться шанса прокатиться на необычной птице, ведь содержать их было дорого, и это могли себе позволить только богачи вроде регента, который выбрал для них самых прыгучих.

Ялиоль направила свою палому вслед за Арсением и вспомнила его слова, сказанные на церемонии прощания с Катрамом:

– Не беспокойся, мы обязательно отыщем твоего отца. – Арсений тогда мягко коснулся её плеча.

Они стояли в верхнем зале храма, перед алтарным камнем, на которым, укрытое позолоченной тканью, покоилось тело мага. Церемония была короткой, но Ялиоль видела, что этих минут хватило, чтобы вымотать Арсения. Под глазами юноши залегли тёмные круги, а в лихорадочном блеске больших тёмных глаз чудились слёзы. Она скупо улыбнулась ему, отвела взгляд. Несмотря на собственное горе, у Арсения хватало сил, чтобы поддерживать её, и от осознания этого сжималось сердце.

– Я в этом не сомневаюсь. – Она поймала его взгляд и улыбнулась шире. – Но после рассказов Женевьевы мне кажется странным, что отец позволил себя похитить.

– Он же не маг, а ваш дом всегда стоял без охраны… А кроме того, Талас ведь не ожидал нападения и мог просто спать. – Рука Арсения все ещё покоилась на плече Ялиоль и его пальцы мягко поглаживали тонкую ткань рукава. – И скажу честно, я удивлён, что мы смогли так просто уговорить тебя.

– Возможно, я совершаю ошибку, согласившись помогать вам, но как иначе спасти Бантолию? —Она мягко повела плечом, высвобождаясь, и отступила на шаг. – Нам нужно идти, время не ждёт.

– И, не дожидаясь ответа, Ялиоль направилась к дверям. Этот жест до сих пор не давал ей покоя. Прикосновения Арсения были приятными, но разум твердил, что это неправильно. Когда её палома вновь поравнялась с прыгуном Арсения, тот крикнул:

– Хочу тебя спросить: почему ты сказала, что с Бантолией у тебя не связано ни одного приятного воспоминания?

Он резко умолк, опустил взгляд, на гладких щеках проступил румянец.

– Так и есть, ты и сам знаешь, пока я была ребёнком, никто мне и доброго слова не сказал, только и делали, что оскорбляли и звали уродкой.

– А как же я? – Взгляд Арсения вспыхнул огнём.

– Что ты? – Ялиоль вскинула бровь. – Я благодарна тебе за дружбу и поддержку. Может, потому и решилась помогать.

Арсений криво усмехнулся:

– И всё?

– А что ещё? – Ялиоль повернула голову и посмотрела на Арсения сквозь тонкую вуаль, прикрывающую лицо. Из-за светлой кожи она вынуждена была скрываться от солнца, чтобы не заработать болезненные ожоги.

Паломы не всегда прыгали синхронно, и разговор между молодыми людьми сопровождался частыми перерывами.

– Прошло десять лет. Ты же не думал, что я стану бросаться тебе в объятья при встрече? – продолжила она, когда их поломы, оттолкнувшись от земли, воспарили в прыжке над деревьями.

– Но как же наши клятвы? – Он пристально смотрел в глаза Ялиоль, ожидая ответа.

– Мы были детьми. – Она заулыбалась. – Дружба до последнего вздоха и все эти глупости… В приюте я на всё посмотрела другими глазами. Там всё видишь иначе…

– Расскажи. – Он не отводил взгляда.

– Что именно?

– Что такого было в приюте, и почему теперь ты так холодна со мной?

Ялиоль тяжело вздохнула, закусила губу. Она могла бы рассказать ему всю правду о том, как ей было одиноко в первые годы, о слезах, что она пролила, тоскуя по нему, о строгости воспитателей и кодексе, который нельзя было нарушать, но решила, что сейчас не время.

– Зачем это тебе?

– Хочу узнать, что заставило тебя забыть о нас. – Он нервно дёрнул головой.

Птица Арсения разглядела место для очередного прыжка, начала маневрировать, снижаясь, и разговор пришлось прервать. Ялиоль задумалась. Он сказал «о нас», но разве они были когда-нибудь парой? Она любила Арсения как брата и рядом с ним ощущала себя на своём месте. А те клятвы вечной дружбы, что они дали на празднике в честь Матери Рода – дело прошлого. В приюте Ялиоль избавилась не только от страхов, но и от привязанностей. Их учили быть сильными и свободными, а истинную свободу можно получить, лишь искоренив все слабости, в том числе и детскую влюблённость.

Когда паломы вновь синхронизировались, Ялиоль продолжила разговор:

– Не нужно упрекать меня в холодности, я изменилась. Теперь я обрела знание. В приюте нас учили, что счастье вовсе не в привязанностях или деньгах, а в умении найти гармонию внутри себя. Любимый может покинуть тебя, богатства могут отнять, а то, что всегда будет с тобой – это ты! Арсений, в приюте я избавилась не только от страхов, но и от привязанностей…Там я поняла одну мудрую мысль: «Ты можешь быть счастлив с кем-то, если вы счастливы по отдельности». Я долго подходила к осознанию этого… Я кажусь тебе холодной, наверно, потому, что ты не чувствуешь себя счастливым! Ты должен стать счастливым сам по себе.