Мариэтта Роз - 13

– Дядя Джерри, – ответил ей отец.

Джарет появился во дворце буквально через час. Выслушал девочку, взлохматил волосы и сказал:

– Если честно, я думал, война началась или эпидемия…

Тут же получил ощутимый тычок в бок. Нахмурился, бросил другу:

– Ты что, серьёзно?

– Заткнись! – нахмурился отец. – Для Марты это важно, поэтому прошу тебя.

– Тут Хранитель Снов нужен, а не волшебник. Я, конечно, его знаю, но не знаю, где он живет. Не думаю, что у него вообще есть дом в привычном понимании.

Марта, почуяв, что пора прибегать к тяжелым методам, прижалась всем тельцем к гостю и заплакала огромными слезами:

– Дядя Джерри! Ну, пожалуйста!

Джарет метнул разноцветные молнии.

– Ненавижу, когда ты плачешь. Прекрати немедленно!

Марта заревела пуще прежнего – пришлось сдаться.

– Хорошо! хорошо! Я поищу его.

Поймал суровый взгляд друга, добавил:

– Прямо сейчас пойду его искать, раз так нужно.

И исчез.

Джарет явился ближе к вечеру в сопровождении юноши, одетого в короткие пижамные штанишки и курточку, рисунок которой постоянно менялся.

– Викта Реаль, Хранитель Снов! – представился юноша, при этом мишки на его курточке поклонились.

– Да, да! – подбежала к нему Марта. – Я уже почистила зубы и расчесала волосы. Я готова!

– Отлично, юная леди! – улыбнулся Викта, в лапках нарисованных мишек появились цветочки. – Тогда не будем мешкать.

Обычно Марту укладывали спать родители, но в этот раз они просто поцеловали дочь и оставили её наедине с Хранителем.

– Ну, маленькая леди! – улыбнулся Викта. – Отведите меня к своему новому знакомому!

Хранитель достал из кармана волшебный кристалл, встряхнул его – внутри вспыхнули, закружились огоньки. И всё вокруг тоже закружилось. А когда перестало кружиться, Викта понял, что он вместе с Мартой стоит в большой комнате, а в середине комнаты – огромная кровать, на которой лежал крохотный бледный мальчик.

– Родни! – Марта бросилась к больному, забралась на постель. – Ты как?

Мальчик слабо улыбнулся.

– Я думал, не увижу тебя снова, – мальчик закашлялся.

Вот тут Викта испугался: понял, что речь идет о настоящем больном мальчике.

* * *

Бушевала буря. В замок даже ударила молния – Родни слышал, как забегали слуги. Дышалось тяжело, больно. Новый порыв ветра распахнул окно. Следовало, конечно, позвонить в колокольчик и позвать слуг, но ставни почему-то закрылись сами. Вернее, их закрыл незнакомец. В руках он держал большой коричневый саквояж.

Родни даже не испугался: если пришло время умереть – пусть так оно и будет. Он смело смотрел, как незнакомец идет к его постели.

– Ты Родни?

Незнакомец поставил на туалетный столик большой саквояж. Мальчик кивнул.

– Я – отец Марты. Она сказала, что ты очень болен.

– А где Марта?

Незнакомец улыбнулся.

– Навестит тебя позже. Ну, приступим!

Родни послушно снял пижамную курточку. Ему замерили температуру, посмотрели горло, ощупали грудь.

– У тебя растет камень в легком, его нужно удалить.

– И тогда я поправлюсь?

– Конечно!

Незнакомец открыл саквояж, достал какие-то склянки и длинный тонкий нож. Чем-то холодным смазал грудь мальчика.

– Мне надо сделать надрез. Ты не боишься?

Мальчик замотал головой, хотя, конечно, очень боялся. Впрочем, боли не было. Снова звякнули склянки и что-то заквакало. Незнакомец показал лягушку.

– Она высосет камень из твоего легкого. Это не больно, просто неприятно.

Родни почувствовал на груди склизкие лапки, и что-то длинное и тонкое нырнуло в рану – действительно неприятно, но не больно.

После незнакомец достал из саквояжа блокнот, карандаш, сел на край кровати, принялся что-то писать.

– А я действительно поправлюсь? – спросил его мальчик.

– Конечно! Cейчас распишу твое дальнейшее лечение – питание, режим дня и кой-какие лекарства. Обязательно гимнастика и прогулки.

– Мне нельзя гулять, – возразил Родни.

– Теперь можно и даже нужно.

– А бегать?

– И бегать, но не сразу.

Сразу захотелось соскочить с кровати и побежать к отцу. Мальчик даже немного пошевелил ногами.

– Если я действительно поправлюсь и смогу бегать, гулять, то непременно женюсь на Марте!

Незнакомец негромко рассмеялся.

– Сперва тебе надо вырасти.

Он склонился над больным.

– Ну, вот и всё!

Незнакомец показал мальчику лягушку, только она была уже каменной.

– Она умерла, да?

– К сожалению! Зато ты будешь жить. Оставлю ее тебе на память. А теперь потерпи немного.

Незнакомец достал иголку и моток ниток. Вот это оказалось больно, но Родни терпел. Во-первых, принц. Во-вторых, не хотел показывать себя трусом перед отцом невесты. А ещё потому, что на туалетном столике стояла каменная лягушка, и жизнь заиграла новыми красками.

– Последний узелок, и теперь на самом деле всё! – незнакомец щелкнул ножницами. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – честно ответил мальчик.

– Молодец!

Незнакомец достал из саквояжа несколько склянок с зельями, поставил их на столик. После укрыл мальчика.

– А теперь спи.

Родни кивнул и послушно уснул.

* * *

Ну и крик поднялся поутру! Сперва всех перепугала служанка, когда принесла завтрак. Затем перепугал всех король, обещая казнить абсолютно всех стражников, лакеев за то, что ночью никому не пришло в голову заглянуть к принцу.

– Вам не нужны головы, если не хотите ими думать! Подумать только! Сперва какая-то девочка приходит, теперь какой-то незнакомец!

Немедленно послали за лекарями. Те осмотрели больного и заключили:

– Мы не знаем, что за врач сделал операцию, но принц будет жить.

Король снова заругался, но теперь уже от радости – ведь таинственный спаситель достоин самой высшей награды. Его следует немедленно разыскать! Пусть служит при дворе, получит подобающий титул. Тем более что у него есть дочь. А что? Обручить их можно и сейчас, а поженятся, когда оба достигнут брачного возраста.

* * *

Сказание начинается…

Грег изменился. Стал какой-то… Сытый. Да, точно! Он явно нашел бездонную кладовую, ха-ха! Если она, конечно, существует. Но Грег действительно стал каким-то заполненным. Так заполнить может только еда.

Я всё время хочу есть. И другие тоже. Нас всего 13, 12 пацанов и одна девчонка. Мы живем в большом каменном, вечно холодном доме.

Мы – мусор. Нам это часто говорят. И я с этим согласен, потому что когда-то родители бросили нас. И теперь мы все живем здесь. Если бы мы не были мусором, мы бы жили дома, в своих семьях. А раз мы живем здесь, то мы мусор. Всё логично.

Я всё время хочу есть. Нас, конечно, кормят три раза в день, но порции такие микроскопические, что, кажется, еда растворяется раньше, чем попадает в желудок. Нам увеличивают порции, только если кто-то наказан. Наказанных не кормят. Мы стараемся, чтобы всё время кто-то был наказан. Обычно это Грег.