Анна Кали - Рыцарь для мага

Олег

Бой был тяжелым, противник попался сложный. Опыт его боев просто зашкаливал. На стороне Алены ее непривычный стиль боя, все-таки смешанный стиль из восточных единоборств – это вам не фунт изюму.

Вот чего я не ожидал, так это такого поведения проигравшего противника. После объявления результатов боя тот решил напасть на девушку. Вопреки правилам. Хоть это и бои без правил, но все же определенных правил тут следует придерживаться. А он этого не учел. Зря! В качестве наказания получил дисквалификацию. Теперь его ни один хоть сколько-нибудь серьезный бойцовский клуб не пригласит на бои. За нарушение неписанных законов. И его плату за участие в этом поединке присудили отдать Алене

как пострадавшей стороне. Не смотря на то, что она сумела отправить его в нокаут. Глубокий нокаут. Да, проблем у девочки прибавится…

Эх, мало ей было проблем из-за расследования той аварии, так теперь еще и этот идиот мстить будет. И за свой нокаут, и за дисквалификацию, и за гонорар. Деньги за участие в боях такого уровня платят не малые. И их потеря крепко ударит по его карману. А если учесть, что кормушка прикрылась… Мстя будет крупная. И долгая. Нужна охрана.

Предложил Алене нанять охрану. Она меня на смех подняла. Весь вечер она не могла найти свою бутылочку коктейлем, а тут вдруг наткнулась на нее рукой… С радостным возгласом:

– Наконец-то я тебя нашла, – она отпила свой коктейль и спустя мгновения осела. Только и успел подхватить ее возле пола. Девушка была без сознания.

Сюда скорую вызывать нельзя. Позвонил знакомому доктору, он велел срочно привезти Аленку к нему. И захватить то, что она пила перед обмороком. Только бы это не было последствием травмы на арене.

Хозяевам клуба я сообщил о происшествии, они выделили машину с водителем и пообещали поставить охрану у ее палаты. До выздоровления.

Что же с тобой случилось, Алена?

****

Алена чувствовала себя так, словно она находилась под огромной толщей воды. При этом ей жутко хотелось пить. Но любое, даже малейшее движение, требовало неимоверных усилий с ее стороны.

Попыталась понять, где она очутилась. Но все воспоминания словно подернуты пеленой. Ничего не вспоминалось. Даже имя свое не помнила.

Почувствовала рядом какое-то движение. Попытка открыть глаза вызвала глухой стон. Рядом сразу засуетились:

– Сейчас, милая, одно мгновение потерпи… Сейчас тебе станет легче…

Ко рту прижалась ложка с питьем. Алена с трудом сглотнула предложенное питье. Действительно стало легче. С трудом, но она смогла поднять веки и посмотреть на того, кто ее выхаживал.

Рядом с ней сидел старик. Хотя первое впечатление оказалось обманчивым. Не такой уж и дряхлый старик. Вполне себе моложавый мужчина в летах.

Седые волосы вились локонами и вольготно рассыпались по его плечам. Надо сказать, довольно-таки развитым плечам. Мощные руки держали перед ее лицом небольшую плошку с чем-то приятно пахнущим. И этим ее и поили с ложечки. Питье принесло облегчение. Несколько минут спустя Алена уже смогла ворочать языком. И даже попыталась спросить у хозяина:

– Где я? Что случилось?

– А ты ничего не помнишь? – спросил у нее мужчина, глядя пытливым взглядом внимательных серых глаз.

Алена честно пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Но кроме тумана в голове не нашла ничего. Она осторожно покачала головой. Но даже это нехитрое движение взорвало голову острой болью. Не удержавшись, зашипела, скривившись.

– Ничего-ничего, боль скоро пройдет. Потерпи, – он погладил девушку по голове. Боль сразу утихла, как по волшебству. Стало легче дышать. – Как же ты очутилась на той поляне?

– Не знаю, – прошелестело с кровати.

Девушка попыталась приподняться на постели, но обессиленно упала на подушки. Ее охватила слабость. Алена не заметила, как погрузилась в сон.

Алена

Странный сон приснился мне: я видела аварию, много испуганных людей, машины и кровь, очень много крови… В которой лежит изломанное тело самого близкого мне человека, отца… «Папа!» – мысленно закричала я и заплакала. Впервые с того дня я позволила себе заплакать.

– Тише, девочка, тише! Все хорошо, – раздалось рядом. С тяжелой головой выплыла из сна воспоминаний. Рядом с постелью сидел старец. И вытирал с моего лица слезы.

– Я плакала? – спросила, удивляясь очевидному.

– Да, девонька, ты звала отца и плакала. Очень горько плакала. Умер? – спросил он у меня. Впрочем, ответа от меня не ждали. Так как он продолжил говорить, утешая меня. – Небось, не плакала на проводинах, вот сейчас и прорвало. Ничего, поплачь. Это поможет. Сильнее духом станешь.

На это я лишь молча улыбнулась. Слезы вскоре перестали литься из глаз. Я, успокоившись, вытерла лицо вышитым рушником, что обнаружила возле себя на подушке. Решила осмотреться, пока хозяин вышел из комнатушки.

Судя по стенам, это рубленный дом. Комната была небольшая, но довольно уютная. Кровать занимала в ней большую часть пространства. В углу стоял небольшой шкаф, больше похожий на высокий комод, чем на шифоньер. Рядом с ним дверной проем, закрытый шторкой. Недалеко от кровати возле небольшого окошка стоял добротный стол и стулья. Удивило, что у стульев было по три ноги. До сих пор я сталкивалась с трехногими табуретами, но стульев таких не встречала.

Оригинальная конструкция. Не думаю, что решусь откинуться на спинку такого стула, ведь под спинкой стояла всего одна-единственная ножка.

Как ни странно, разглядывая обстановку я так увлеклась размышлениями о мебели, что не заметила появления хозяина в комнате. Заметив его, решила задать давно просившийся на язык вопрос:

– Где я? И как тут оказалась?

– Ну, тут-то, в моей хижине, ты оказалась, потому что я нашел тебя бездыханную на лесной опушке. Не мог же я тебя там бросить. Вот и принес сюда. Тут я тебя и выхаживаю уже вторую неделю. Не подскажешь, что с тобой произошло, что ты оказалась в таком состоянии в такой глуши?

Что на это ответить? Я была шокирована. Вторая неделя? А что произошло до этого, я так и не могу вспомнить. Воспоминания мелькают обрывочными пятнами. Ярко вспыхнут и исчезают. А если пытаюсь целенаправленно вспоминать, то голова взрывается от боли. Пока я смогла четко вспомнить только отца и наши с ним тренировки. До сих пор даже имя свое не могу вспомнить…

Правильно расценив мое красноречивое молчание, старец сказал:

– Давай покушаем, да поспишь еще. Тебе сейчас только есть и спать надо. Много. Очень много спать. Во сне оно легче восстановиться будет.

Я лишь молча согласилась с ним. Но внезапно почувствовала нешуточной силы позыв природы. Как ему сказать об этом? От смущения покраснела:

– Мне бы на улицу… Надо очень…

Хозяин понимающе усмехнулся в усы, надо бы узнать его имя: