Анна Кали - Рыцарь для мага

Я не могу так просто отмахнуться от своих подозрений. И потому намерена сама найти виновного в смерти моего отца и травмах множества людей, оказавшихся в тот день на автобусной остановке. Да, нужно будет во всем этом хорошенько разобраться. А для этого мне нужен детектив. Очень хороший детектив. профессионал своего дела, который не побоится выступить в суде против теневого хозяина города, если расследование докажет его вину. А моя интуиция буквально вопит о том, что он виновен в аварии, не было угона, все это хорошо спланированная постановка. Наверняка и записи успели сделать, время у них было. Пока полиция добралась до места аварии, там было столько скорых, пострадавших… Крики, растерянные люди, толпа зевак… Пока полиция разобралась во всей этой кутерьме, пока нашли камеры, определили хозяина автомобиля по номерам, обнаружили в базе заявление об угоне… Прошел не один час. Это я оказалась там меньше, чем час спустя после происшествия. В тот момент полиция только оцепление выставила, оцепив место происшествия, выгоняя зевак и обеспечивая проезд для машин скорой помощи. Я с трудом прорвалась сквозь него. Потому что увидела его, своего папу. Лежавшего изломанной куклой на асфальте в огромной луже крови. И к нему направлялись санитары с носилками и простыней.

Воспоминания всколыхнули боль утраты. Мыслями я вновь вернулась в тот роковой день.

Глава первая

Десять дней назад.

– Да, папа, – говорю я в трубку телефона.

– Алена, как на счет внеплановой тренировки сегодня вечером? У меня выпало окно на пару часов. Предлагаю комплексную – кэндо, дзюдо, русбой и айкидо. Как тебе такая программа? – спросил меня самый лучший на свете отец.

Я просто захлебнулась своими эмоциями от охватившего меня восторга:

– Ты все же решился обучить меня айкидо? Ура!!! Конечно же, я согласна. Я обеими руками "за", какие могут быть сомнения!?

– Тогда до встречи в зале, егоза…

– Во сколько подойти? Зал тот же? – тут же закидала я его вопросами.

– Да, зал прежний. Мы отвоевали помещение. Окончательно. Так что не переживай, тренироваться нам будет где. Я наберу тебя, как буду на остановке. Мне ж еще доехать надо. Успеешь добежать, не боись.

– Хорошо, договорились. До вечера. Жду отмашки, – улыбнулась я.

Если бы я только могла предположить, что это наш последний разговор… Что я больше не увижу своего единственного родного, близкого мне по духу человека, моего отца, живым… Если бы я могла предугадать это… Но судьба такая непредсказуемая. Ты планируешь, надеешься, а она одним мимолетным движением рушит все твои планы.

Вроде бы ничто не предвещало неприятностей. День прошел спокойно. Но чем ближе к вечеру, тем сильнее возрастало мое волнение. Я списала это на предвкушение интересной тренировки с отцом. Он обещал показать мне основные приемы айкидо. Я так долго его об этом просила. Одно дело самой изучать боевое искусство по книгам и видео, другое когда тебя лично тренирует наставник.

Но волнение нарастало, переходя в тревогу. Почему-то вспомнилась мама, которую я знала больше по фотографиям. Мне было около четырех лет, когда ее не стало. Последние полгода своей жизни она провела в больницах, лишь изредка возвращаясь домой. У нее было слабое сердце. Врачи не рекомендовали ей рожать самой, но мама отказалась от кесарева. Спустя три года она перенесла болезнь на ногах, грипп дал осложнение на ее и так слабенькое сердечко.

Отец очень сильно переживал после ее смерти. Корил себя, что не уберег, не уследил. После похорон мы довольно скоро уехали из столицы в какой-то дальний гарнизон, потом в другой. Скитались по всей стране, побывав во всех медвежьих углах. Со временем я почти забыла мамин образ.

А тут я вдруг вспомнила маму так отчетливо, увидела ее словно живую. Даже голос ее услышала: "Крепись, дочка, ты сильная, выдюжишь…"

Бр-р-р, к чему бы это? Скорее бы папа позвонил, спрошу у него. Я почти на месте. Скоро и он должен позвонить.

Я уже приближалась к спорткомплексу, когда телефон звякнул и замолчал. Я была в недоумении. Папа никогда не пользовался "тарифом перезвони", не сбрасывал мои звонки. А тут его телефон молчал, сколько бы я не звонила.

Тревога заполонила сердце. Я судорожно сжала телефон, пытаясь вновь и вновь дозвониться до отца. Но в ответ раздавались лишь длинные гудки. Осторожно ступая на мягких лапках подкралась паника.

Ехать он мог лишь с одной из двух остановок. Я поймала такси и поехала искать отца. Сердце было не на месте: с ним что-то случилось, что-то страшное. Иначе бы он взял трубку…

Вопреки голосу разума я все снова и снова набирала его номер. Но в ответ слышала все те же длинные гудки. Подъезжая к светофору, заметила проблески мигалок машин скорой помощи и полиции. Подъехать ближе не смогли из-за оцепления. Полиции было не много, но оцепление выставили. Прибыло подкрепление, начальство.

Рассчитавшись с таксистом, я направилась к остановке, по-прежнему продолжая набирать номер отца, в надежде на ошибку. Но ошибки не было. Первый, кого я увидела среди толпы полицейских и врачей, был мой отец, лежащий в луже крови поломанной куклой. Рядом с ним разрывался мелодией звонка телефон.

В глазах стало темнеть, но я усилием воли отогнала обморок до лучших времен. На подгибающихся ногах кинулась к отцу в безумной надежде на чудо. Полицейские из оцепления попытались задержать меня, не пропустить… Не с их подготовкой! Через мгновение я уже стояла возле тела отца, оттолкнув санитара с носилками.

– Нет, нет, нет! Ты не мог так уйти! Дыши! – кричала я, пытаясь встряхнуть его. Пульс отсутствовал, дыхания не было, руки и ноги вывернуты под неестественным углом… А я упорно не хотела принимать действительность. "Так вот о чем предупреждала мама…"

На какое-то мгновение я отключилась. Очнулась от резкого запаха аммиака:

– Крепитесь, милая, его смерть была мгновенной, если это Вас хоть немного утешит, – поддерживал меня в прямом и переносном смысле пожилой медик. – Он принял весь удар на себя. Единственный погибший.

В трансе я позволила отвести себя к машине скорой помощи, укутать в плед, взяла в руки кружку с чем-то горячим. Меня колотила нервная дрожь, я никак не могла согреться. Сидела, пребывая в какой-то прострации, куталась в плед и тупо смотрела, как санитары укладывают тело отца на носилки, накрывают его простыней. Вдруг откуда не возьмись сквозь оцепление просочились вездесущие телевизионщики. Шустрая журналистка кинулась к телу отца, одергивая простыню, чтобы оператор мог снять лицо погибшего крупным планом. Меня аж подкинуло, накрывая жаркой волной гнева. В ярости я кинулась на этих стервятников, жадных до сенсации. Меня еле скрутили, вколов убойную дозу успокоительного. Только журналистку это не смутило ни на секунду: