Лучезар Ратибора - Ларец Пандоры

Ещё Михалыч подробно описал применение мухоморов для внетелесных путешествий, или для осознанных сновидений. Тут он смаковал каждую мелочь и деталь, подкрепляя их отдельными примерами и нюансами. Видимо, сам имел богатый опыт применения.

Вкратце Магнус пробежался по растениям иных магических систем и народностей: дурман, белена, калея закатечичи, смолевка кавская, кактус пейотль, шалфей, психотрия зелёная, лиана айяуаска и африканские бобы энтада. Вот здесь откровенно зевающему Артёму стало интересно, он проснулся и взбодрился. Потому что, во-первых, это не магия, а практически фитотерапия. Во-вторых, насколько он помнил по законодательству, среди перечисленных энтеогенов запрещённых не было. В-третьих, Михалыч рассказал, что могут быть если не осознанные сны (для этого надо дорасти и иметь определённый практический опыт данного направления), то вещие сны точно. А пару вопросов Артёму хотелось задать. Из чисто спортивного и эгоистично-корыстного интереса, кто же победит в Чемпионате высшей лиги по футболу. Поэтому боец не поленился и бережно несколько раз сфотографировал написанные на доске названия и рецепты.

Лекция закончилась. Она продлилась даже чуть больше часа благодаря возникающим у участников вопросам по личному применению и эффектам травок, на которые Магнус словоохотливо отвечал. Присутствующие поблагодарили преподавателя, попрощались с ним и начали разъезжаться по своим делам. Коля и Артём также поблагодарили Михалыча за интересную лекцию.

– Признаюсь, Михалыч, удивил: сегодня обошлось без всякой мистики и чертовщины, – сказал с уважением Артём. – Искренне благодарю. Практически чистая народная медицина. Очень хочу попробовать.

Михалыч с прищуром взглянул на Артёма.

– А попробуй! Потом только расскажи. Хоть и ничтожен шанс, что человек с твоей чувствительностью вляпается во что-то серьёзное в астральных путешествиях. Но всё же будь осторожен. Если начнутся какие-то кошмары и атаки, сразу звони, я на связи.

Артём удивился подобному предупреждению. Но быстро про него забыл, не приняв слишком глубоко к сердцу. Какие могут быть опасности во сне? Это же сон! Поверхностно прочитав пару книжек Юнга и Фрейда во время учёбы в юридическом, наш страж правопорядка был искренне убеждён, что сон – это такая совместная работа сознания с бессознательным. А наше бессознательное, думал Артём, и так всё знает, и если с помощью травяных настоев можно вытащить из своего бессознательного ответы на интересующие вопросы – это же отлично. И нет здесь ничего запрещённого и криминального, как и нет ничего магического. А заканчивал Артём юридический факультет заочно, еле успевая приезжать из своих боевых командировок. Безбожно списывал, договаривался и подкупал кого только можно. Ему нужна была корочка для возможных будущих звёзд на погонах. Хотя конкретно в тот момент он находился в таких войсках, где нет ни погон, ни звёзд, и вообще лучше, чтобы никто не знал о твоём существовании. Но мало ли где он будет служить в будущем.

Приятели рванули на карьер, освежились, поплавали наперегонки, забрызгали кучку молодых девчонок, заодно забрызгали и других посетителей пляжа – в такую жару на берегу было не протолкнуться. Потом Артём закинул Колю в его родной Щёлково и поехал домой на север Москвы.

Наш парень с малых лет интересовался боевыми искусствами. Как раз распался Союз, видеокассеты и распечатанные на фотобумаге плакаты героев боевиков ворвались на постсоветское пространство. Артём до дыр засматривал фильмы с Брюсом Ли, Джеки Чаном, Шварценеггером, брюссельским балеруном 10 10 Брюссельский балерун – Жан-Клод Ван Дамм. и подкачанным итальянским евреем 11 11 Итальянский еврей – Сильвестр Сталлоне. . Отец, старший прапорщик ВВС в должности завхоза, видя страсть сына, потащил его на армейский рукопашный бой к знакомому тренеру Александру Васильевичу. Тот параллельно вёл секцию самбо. Артём плевался и упирался. Ему хотелось заниматься экзотическими карате или кунг-фу, ведь в фильмах адепты именно этих боевых искусств выступали этакими супергероями. А тут отец его притащил на старый советский рукопашный бой – ну скукотища же! Это же прошлый век! Слава бате, что тот мог не только по-доброму отдать сына на спортивную секцию, а ещё был способен крепко навалять люлей в случае непослушания. Артём вошёл в зал, почти полностью застеленный борцовским ковром, и, наблюдая парней в разноцветных доги, оно же «кимоно» для непосвящённых, скривил рожу. Доги были разноцветными, потому что кто что сумел достать в эпоху дефицита. Таких всё равно было меньшинство, большинство же было в футболках, шортах или трико. Батя увидел недовольную мину Артёма, поднёс к его носу пудовый кулак и спросил:

– Чувствуешь, чем пахнет, сынок?

Артём обречённо вздохнул.

– Чувствую, бать, чувствую…

– Пиздюлями для тебя пахнет! Не будешь тренироваться – буду наказывать.

Артёму было тогда десять лет. Отец подвёл его к Александру Васильевичу, невысокому, но коренастому лысому мужику с небольшим животиком и сломанным правым ухом. Мужчины пожали друг другу руки.

– Здравия желаю, товарищ прапорщик, – с улыбкой неожиданно мягким баритоном сказал Александр Васильевич.

– Здравия желаю, Александр Васильевич! Вот, своего охламона к тебе привёл. Возьмёшься тренировать?

Александр Васильевич пытливо, пронизывающе и изучающе посмотрел в глаза Артёму, даже будто не в глаза, а в самое нутро, в самую душу. Наверное, что-то там увидел своим цепким педагогическим взглядом. Артёму стало тяжко, очень хотелось отвести взгляд, но он удержался от искушения.

– Возьму. Если будет ходить, – резюмировал тренер по рукопашке. Похоже, некоторые сомнения парня в эффективности армейского рукопашного боя по сравнению с мифическим карате не укрылись от зорких глаз тренера.

– За это уже я ручаюсь, – ответил батя, крепко сжимая кулак за спиной. – Будет ходить.

Тренер протянул руку Артёму, тот с волнением пожал.

– Меня зовут Артём, Александр Васильевич.

– Будем знакомы, Артём. А меня зови просто – «тренер».

С тех пор Артём так и звал его – Тренер. Именно так, с большой буквы. Потому что с того дня половина его жизни проходила под руководством мудрого наставника.

– Требования просты, Артём: попервой три раза в неделю двухчасовая тренировка, начало в шесть вечера. Приходи заранее, чтобы успеть переодеться. Без опозданий и прогулов. Ребята сами здесь убираются, моют и подметают. Начнёшь тренироваться, тебя впишут в график дежурств. Уяснил?

– Да, тренер!

– Тогда всё, жду тебя завтра.

Всего пару тренировок спустя Артём переменил своё презрительно-недоверчивое отношение к рукопашному бою на восхищённо-уважительное. Он выжимался так, что еле уползал с тренировки. Хотя это были стандартные тренировки единоборцев: кросс в пять километров, разминка, отработка в парах ударов руками, пинков, бросков или болевых приёмов – в зависимости от задач занятий, работа несколько раундов на снарядах, ОФП (общая физическая подготовка), заминка. А поставленные с новичком в учебно-тренировочной отработке мальцы, которые были и младше по возрасту, и меньше габаритами, легко с ним разделывались. Он просто был бессилен что-либо противопоставить. Артём пытался бить руками – его перебивали ударами ног, он пытался бить ногами – противник делал подсечку или проход в ноги с броском, после чего у Артёма в глазах сверкали звёзды. Тогда он пытался бороться, давя своей массой – ему просто сделали болевой залом на кисть, и он сам, к своему величайшему стыду, сдался. Потому что иначе кисть могла и сломаться, ощущение было явственное.