Елена Свительская - Три мужа для Кизи. Книга 2

Вздохнув, кинжал на землю положила. И ступила к нему, тщательно снимая мазь с моей руки. Он как-то пристально следил за тем, как мои пальцы идут по моему предплечью, по локтю, по руке.

Не выдержав, возмутилась:

– Не смотри на меня так! Ты… – потупилась. – Ты меня смущаешь.

– Но ты моя жена, – но сказал младший муж это как-то слишком грустно, наверное, снова вспомнив о братьях.

Однако надо было мне позаботиться о его ранах. И, ступив к нему, осторожно касаясь, намазала на сильно обожжённое место мазь, снятую с себя. Потом с дупатты выжала, сколько получилось, другое место намазала, сильно повреждённое. Ему явно было больно, но юноша молчал. Внимательно смотря на меня. Потом, руку правую протянув, меня к себе притянул. Вскрикнула от неожиданности. А он осторожно коснулся своими губами моих губ. Я робко замерла. Он нижнюю мою губу чуть сдавил. Губы у него были нежные. И сердце моё ещё быстрее забилось. Но он сам первый отпустил меня. Сказал, усмехнувшись:

– Там, кажется, и со спины смазал. Пока пытался уснуть. Может, ты сдвинешь мазь с краёв ожогов, на центр? Пусть те места заживут скорей.

Сказала грустно:

– Тебе больно будет.

– А твоя дупатта всё равно уже замазана в моей мази, – ухмыльнулся Мохан.

– Ты… – я задохнулась от возмущения.

А глаза его тёмные смеялись.

– Ты это нарочно сделал?! Чтоб они видели?! Чтоб они думали…

– Я просто хотел тебя поцеловать. В спину, – серьёзно ответил младший муж. – Просто так. Просто стало вдруг интересно, какая у тебя кожа наощупь. Но, впрочем, ты права. Так они поймут, что ты была очень рядом со мной. И будут ревновать.

Отчаянно спросила:

– К чему это?! Что, если вы поссоритесь?

– А вот не стоило им нас двоих оставлять, – ухмыльнулся Мохан.

– То же мне причина!

– А по мне: вполне себе причина, – он рассмеялся.

Ступил вдруг ко мне. Испуганно отскочила. И вскрикнула от боли в ноге. Но не упала – он меня за запястье подхватил вовремя. И обратно к себе притянул. Что захочет, то и делает. Только старшего брата и боится. Которого рядом нету.

Но на этот раз младший муж меня совсем к себе прижимать не стал. Только прижался лбом к моему. И так замер. И я напряжённо замерла. Он всё ещё держал меня за запястье, но осторожно. И дёрнул только когда я начала падать, чтобы задержать. Поллав меня жёстче хватал. Но… я боюсь желаний Мохана. Он что хочет, то и делает.

Младший муж мою руку отпустил. Но моё лицо двумя ладонями обхватил, пока вырваться не додумалась. Хотя так и стоял, лбом к моему лбу. Глаза прикрыв. Сказал вдруг:

– Так спокойно… странно!

И всё-таки он был мой муж. Наверное, не стоит совсем уж отталкивать его. И я послушно застыла, давая ему хоть так меня потрогать. Это вроде бы было не слишком уж неприлично. Или всё же?..

Он глаза вдруг открыл. Наши взгляды встретились. Не слишком удобно так смотреть. Хотя странно. Что мы так близко друг от друга стоим. И его глаза…

***

Кровь стекала по его рукам, обнявшим моё лицо. Кровь стекала между волос из раны на голове…

Какое-то время мы сидели, прислонившись лбом ко лбу. А он слишком долго молчал. И, когда я, дрожа, двинулась, вдруг безвольно упал на меня.

***

Задрожала. И торопливо схватила его руки.

– Твои раны…

Но крови с его рук не текло. И, когда взгляд подняла, то кровь лицо его не заливала. Просто виденье.

– Ты сердишься, что я трогаю тебя днём. И меня пугаешься. Но всё же беспокоишься, не тяжелы ли мои ожоги, – он вдруг улыбнулся, но как-то иначе, не насмешливо, а как-то… нежно?..

Он живой. Всё ещё живой. И, кажется, это главное. Но те видения… они меня замучили! Где там прошлое, а где там будущее?.. Не понимаю. И был ли тот Мохан, истекающий кровью и сознание потерявший или даже умирающий, возле меня в прошлом – или это его участь в будущем – тоже неясно. Но мне страшно думать, что с ним что-то может случиться!

– Можешь размазать остатки мази на середину ожогов? – вдруг спросил юноша, внимательно смотря на меня. – А то Садхир расстроится, что вся мазь пропала впустую.

Сердито прищурилась:

– Или ты просто хочешь, чтобы я тебя касалась? Раз тебе так интересны все ощущения от прикосновений?

Мохан рассмеялся, потом, внезапно посерьёзнев, признался:

– Но просто так ты же не будешь меня касаться?

Тяжело вздохнула. И с губ невольно сорвалось:

– Ты невыносим!

И, сообразив, что сказала ему грубость, замерла напугано. Но младший муж только рассеялся. Потом уточнил:

– Тогда хотя бы ради Садхира вернёшь хоть часть мази, где ей положено быть?

Вздохнула. Но обошла его, приглядываясь к мази. Уже начавшей подсыхать. Слюной её размачивая, сдвинула, чтобы покрывала самые страшные места, где кожа сгорела и… поморщилась сама. Но он молча терпел. Даже не дёрнулся. Ему… так хочется, чтобы я к нему прикоснулась? Ради этого так мучается? И план этот дурацкий придумал!

Но, впрочем, я ещё сердилась за его вольности. И что так меня подставлял. Поэтому начала с того, что схватила его за ухо.

Мохан всё же вздрогнул, сказал напугано:

– Поллав, я не… – и, отчаянно вывернувшись, обернулся. И лицо у него было страшно напуганным. До того, как понял, что за его спиной была только я.

Невольно рассмеялась. Громко. Звонко. Совсем о приличиях забыв.

Муж сначала нахмурился, глядя на моё веселье, потом вдруг рассмеялся и сам. Всё-таки меня простил. И он так мучался, чтобы спасти меня от огня! И мужественно мои прикосновения к повреждённой плоти терпел. Ради того, чтобы почувствовать мои прикосновения.

Сжалившись, протянула руку к его лицу. И осторожно, робко погладила по левой щеке. Он замер на миг, растерянно. Потом осторожно обхватил моё запястье. И сам щекою о мою ладонь потёрся. Смущённо замерла. Но он, впрочем, скоро меня выпустил.

– Но ты… это… ты, кажется, собирался посмотреть пещеру?

– Может, пойдём вдвоём?

Но в темноте рядом с ним мне было страшно очутиться. И соврала, что буду вещи сторожить. А он пусть, как и договаривались прежде, быстро сбегает, посмотрит.

– Выпроваживаешь меня теперь, – проворчал молодой мужчина.

Но, впрочем, рассмеялся почти сразу же. Кинжал подобрал. Мне вручил. Костёр расковырял. Но там ветки уже догорели. Он, вздохнув, притащил ту ветку, из-за которой пострадал. С трудом разжёг от углей. Странно, я боялась, ему не захочется к ней прикасаться. Затем младший муж светильник достал с телеги, где масло ещё не закончилось. Или его дополнили. Зажёг. Своё оружие подобрал, вытащил из ножен. И, вооружённый кинжалом и светильником, торопливо ушёл.

Впрочем, уходя, пару раз остановился и обернулся. Теперь, кажется, ему уже не хотелось уходить от меня.

– Громко кричи, если что! – каждый раз говорил Мохан, оборачиваясь.

Я задумчиво отнесла ветку, причинившую ему столько мучений, обратно в круг костра. Села с кинжалом возле.