Александр Бушков - Летающие острова

– И все же я усматриваю кое-какие несообразности, – сказал Сварог, пытаясь выглядеть столь же бесстрастным. – Рискуя, вы превзошли меру допустимого. Я уж не говорю о том, что Делию могли убить чисто случайно – при погоне, в стычке… Арталетта, сдается мне, оказалась и для вас совершенно неожиданным сюрпризом? То, что с ней произошло?

– Конечно. В таком предприятии ни за что не обойтись без неприятных сюрпризов и непредвиденных ходов противника. Но она ведь не смогла причинить вам ощутимого вреда? Объявленный нами шаррим, как вы, долж­но быть, согласитесь, вспомнив все происшедшее, служил в первую очередь вашему удобству. Не считая Арталетты, никто вас не преследовал и не пытался задержать.

– Ну да, – сказал Сварог. – Нас всего лишь умело и продуманно загоняли в Хелльстад. Как вы могли пойти на такой риск? Либо вы с королем – самонадеянные идиоты… либо ваша уверенность в том, что с Делией ничего не случится даже в Хелльстаде, была основана на чем-то весьма серьезном. Я об этом думал уже. Сохранившиеся тексты Таверо, каких нет у других, или нечто иное?

Адмирал помолчал. Впереди зазвучали во множестве фанфары. Уже показались две высокие башни Адмиралтейства, крытые темно-красной черепицей, – голова кортежа приближалась к Морской площади.

– Тексты Таверо, – сказал Амонд. – Так называемые Дополнения к Кодексу. Еще более редкий манускрипт, чем сам Кодекс. Видите ли, за последние сто лет люди, именовавшие себя Серыми Рыцарями, появлялись дважды. Первый, явившийся к снольдерскому двору, был примитивным авантюристом, его разоблачили очень быстро, а там и опознали, сбежать не успел… Со вторым не так просто. По-моему, он искренне верил, что предсказание о Сером Рыцаре относится к нему. Кое-какие обстоятельства благоприятствовали. И король Орса из Вольных Майоров тоже поверил, что Златовласая Привратница – его дочь. Репутация короля позволяла именовать его и Ужасным, королевство Орс когда-то носило прозвище «Длинная земля»… Сгоряча не обратили внимания, что другие детали предсказания нисколечко не совмещаются с данными действующими лицами. Или обратили, но решили, что строки Таверо не стоит толковать очень уж буквально, достаточно, что совпадает половина… Можно с уверенностью сказать, что Дополнения им были неизвестны. Но о Воротах они кое-что слышали, как-никак Ворота, хоть и бездействующие, были достопримечательностью Демура… Кстати, я до сих пор не знаю, что именно вы там сделали. Как нужно было запереть «дверь, которой нет»?

– Потом, потом, – нетерпеливо сказал Сварог. – Что там было дальше?

– Рыцарь с принцессой и небольшим отрядом отправился в три королевства. И никто не вернулся. Никогда. Теперь вы понимаете, что король должен был твердо увериться? В Дополнениях сказано… – Он прищурился. – Сейчас… «Когда пятнадцать цифр изгонят из города волка, а мертвый станет бесполезным проводником…» Между прочим, мы до сих пор не понимаем, что это означает.

– Потом! Дальше!

– «…и принцесса покинет город, но не по земле и не по воде», – заученно процитировал адмирал. – Когда вы захватили самолет, эти слова нашли превосходное объяснение. – Он холодно улыбнулся. – И оставалось сделать все от нас зависящее, чтобы проверить последнее утверждение: «И принцесса пройдет невредимой через Хелльстад». Собственно, делать ничего и не пришлось, вы полагали облаву настоящей и справедливо рассудили, что путь у вас один, через Хелльстад. Когда вы переправились в Правый Треугольник, мы уже не сомневались, куда вы отправляетесь. И тревожились, скажу вам откровенно, скорее по инерции, за Арталетту, с которой приключилась какая-то беда, а не за Делию. Таверо, бывало, ошибался, но в мелочах, не настолько же… И все закончилось успешно. Вы сделали свое дело, мы свое, не менее эффективно. – Он быстрым, чуть насмешливым взглядом окинул наряд Сварога. – Полагаю, у вас нет оснований жаловаться на судьбу? Я пожилой и много повидавший человек, но и мне, скажу по секрету, немного не по себе, когда рядом едет король Хелльстада. Вооруженный топором, подозрительно напоминающим прославленное в легендах оружие…

– А вы не боитесь получить по голове этим легендарным оружием? Мне ведь теперь никто не указ…

В холодных глазах адмирала на миг мелькнули обычные человеческие чувства – но страха, пожалуй, все же не было, хоть ты тресни…

– Что ж, если вы считаете, будто исправите этим что-то, вернете кого-то…

– Простите, – сказал Сварог. – Погорячился. И не во мне дело. В конце концов, со мной столько раз играли втемную, что я незаметно свыкся, и злюсь, когда все всплывает, лишь первые пять минут… Но есть еще и она, – он дернул подбородком, указав на Делию. – Она отличный товарищ и отличный солдат, уж я понимаю… Мать вашу так, всегда ведь остаются случайности! Особенно на войне, большой или маленькой. До определенного момента у вас просто не могло быть твердой уверенности, что все обойдется благополучно. Случайная пуля…

– Ну, хорошо, – сказал адмирал. – Не хочется отчего-то представать в ваших глазах законченной скотиной. Придется выдать одну из государственных тайн, благо вы не из болтливых. Вы никогда не слышали о Мане Антакайде?

– Нет. Что это?

– Не «что», а «кто». Мане Антакайд – астролог. Сейчас он уже умер. Когда Делия родилась, именно он составил гороскоп. Все предсказанное им всегда сбывалось – даже его собственная смерть, происшедшая в результате совершенно вроде бы непредсказуемой случайности… Он предрекал, что никакое оружие никогда не способно будет причинить Делии вреда.

Сварог вдруг насторожился, сам не понимая отчего. Словно вдали прозвучал выстрел, так далеко, что долетел до тебя не сам отзвук, а его тень, и теперь пытаешься понять – было или почудилось? Мать Бальдра взяла клятву со всех, кроме омелы…

– Вы помните подробно? – спросил он. – Слово в слово?

– Конечно. «И никакое оружие, холодное или огнестрельное, покинувшее мастерскую под этим небом, под этим солнцем, не сможет причинить ей вреда». Ну, где тут каверза? О сильванском оружии и речи быть не может – Сильвана освещена тем же солнцем. А оружия гномов уже три тысячи лет никто не видел и не держал в руках, оно сгинуло вместе с гномами. Не говоря уж об оружии с Диори – каковое, впрочем, изготовлено было и под этим солнцем, и под этим небом…

Они выехали на широкую Морскую площадь, почти идеальным полукругом примыкавшую к Адмиральской улице. И добрую половину дуги этого полукружья занимало Адмиралтейство – громада в семь этажей из коричневого камня, стрельчатые окна, темно-красная черепица, по углам две круглые башни с острыми конусами крыш, шпили увенчаны золотыми фрегатами, а меж башнями, по кромке кровли – шеренга позеленевших медных статуй, мифологических фигур вроде Морского Коня, Тюленьего Короля и Жемчуголова. Правее – квадратное возвышение, Камень Глашатаев, откуда до сих пор возглашали порой важнейшие новости и королевские указы. Сейчас с протянутого меж башнями каната свисали длинные морские вымпелы, их разноцветье и подбор определенно что-то значили, но Сварог не умел их читать. Люди в поисках лучшего местечка для обозрения поднялись даже на нижние ступени Камня Глашатаев (на сам камень, понятно, никто не осмелился забраться, это при любых праздниках воспрещалось).