Роберт Джордан - Конан-заступник (Тень Властелина)

Синее сияние медленно угасло, земля перестала трястись. Молнии пропали, и над городом вновь засияло солнце.

Долгое время Албанус не мог взглянуть на женщину. Если бы она сказала об этом хоть слово, хоть одно единственное слово, он бы удавил сучку ее собственными кишками. Лорд повернул к ней свое почерневшее от гнева лицо. В глазах Суларии горел огонь похоти.

– О, как ты могуч, мой господин! – прошептала она. – Я боюсь ослепнуть от твоего великолепия. – Ее грудь волновалась. – И с помощью этого ты уничтожишь Гариана?

Дух Албануса воспрянул, а вместе с ним и его гордость.

– Гариан недостоин этой чести, – скривил рот хозяин. – Я создам человека, своими руками оживлю его и тем заставлю узурпатора испытать на себе силу рока. Я стану его судьбой.

Сулария чуть не задохнулась.

– Ты настолько могуч, мой лорд?

Тот пренебрежительно махнул рукой.

– Для меня это сущая безделица. Я уже совершал это и в следующий раз не повторю прежних ошибок.

Он схватил ее за волосы и грубо повалил на пол, хотя она с удовольствием сделала бы это для него сама.

Опускаясь на нее, Албанус сказал:

– Ничто не устоит на моем пути. – Женщина кричала от удовольствия, и в ее криках ему слышался голос народа, провозглашавший его их королем. Их богом.

Сефана поднялась с постели. После бурно прошедшей ночи ее пышное тело было покрыто потом. Груди колыхались в такт движениям.

Мужчина в ее постели, молодой стройный капитан Золотых Леопардов, неуверенно приподнялся на локте, провожая ее взглядом, полным восхищения. – Ты ведьма, Сефана. Каждый раз я думаю, что умру от наслаждения.

Каждый раз я думаю, что достиг величайшего экстаза. И каждый раз ты даешь мне все больше и больше.

– Но мне кажется, что я стала тебе надоедать, Баэтис, – с укором улыбнулась она.

– Никогда, – с жаром заявил мужчина. – Ты должна мне поверить. Ты для меня земное воплощение Деркето.

– Но ты отказываешь мне в такой малости.

– Сефана, ты сама не понимаешь, что просишь. Мой долг…

– Ну а небольшое одолжение? – продолжила она, возвращаясь к постели. Глаза мужчины жадно следили за ней. Она была пленительно округлой женщиной, жемчужиной, которая зажигала огонь страсти в душе любого мужчины.

Он потянулся к ней, но она отступила назад.

– Дверь, не запертая на засов, – прошептала она. – Оставленный без охраны коридор. Не станешь же ты лишать короля возможности испытать то наслаждение, которое сейчас испытываешь?

Тяжело дыша, молодой капитан сомкнул веки.

– По крайней мере, я должен быть там, – наконец вымолвил он.

– Несомненно, – ответила она и оседлала его. – Несомненно, Гаэтис, любовь моя. – В глазах ее сверкал жар безумия, волчий оскал кривил губы. Пусть Албанус строит себе дальнейшие планы на будущее… Ее удар его опередит. Конечно, жаль, что Баэтису придется умереть вместе с Гарианом. Но это будет потом, а сейчас… – И она предалась наслаждениям.

Соломенные мишени-вязанки размером были с туловище взрослого мужчины. Конан установил последнюю в ряду, вскочил в седло и проскакал сто и еще пятьдесят шагов, остановившись рядом со своими людьми, набранными за последние пять дней.

Хорошо бы сейчас был здесь Ордо, подумал Конан. Но у Ордо были еще дела с контрабандой, и они переносили товар из склада, который должен был подвергнуться якобы внезапной проверке королевской таможни. Никогда не знаешь, где и когда могут пригодиться старые связи.

Конан сдавил коленями бока своего черного аквилонского жеребца и поднял короткий тяжелый лук на обозрение перед своими двумя двадцатками.

– Эта штука служит для стрельбы с коня. – Луки были удачной находкой, поскольку искусство стрельбы с лошади было неизвестно на западе. Конан надеялся, что их умение позволит получить лучшую работу. Луки с ненатянутыми тетивами лежали на складе контрабандистов. Они считались слишком тугими и слишком короткими, чтобы найти сбыт.

Каждый из сорока присутствовавших мог поблагодарить контрабандистов за свое снаряжение: легкие металлические кирасы поверх стеганых кафтанов, остроконечные шлемы. У седла висел круглый щит, и добрый туранский скимитар, несущий клеймо королевских кузниц в Аграпуре, болтался на бедре. Конан надеялся, что такое вооружение придаст им чужеземный оттенок.

Люди склонны верить, что чужакам знакомы тайные приемы боя. Если удастся затея с луком, то эта вера будет оправдана. Конан и Ордо выбирали тех людей, у кого уже были лошади – денег у них было всего лишь на плату рекрутам, на лошадей бы уже не хватило. И они выбирали тех, кто знаком со стрельбой из лука. Конан собрал их на поле недалеко от Бельверуса.

– Вы все привыкли к специальному кольцу на большом пальце – для натягивания тетивы, – продолжал он. – Но если вы вступили в бой верхом, вам потребуется мгновенно переходить от лука к сабле, от сабли к копью и так далее. Кольцо делает вашу хватку ненадежной.

– Да как вообще натянуть эту чертову штуку? – спросил широкоплечий ветеран с багровым шрамом поперек широкого носа. Держа лук в вытянутой руке, он попытался его натянуть. Тетива сдвинулась не больше чем на ладонь, что вызвало смех у всех остальных.

Его звали Махаон. Он не узнал Конана, но киммериец сразу вспомнил его. Он был сержантом того патруля городской стражи, который убил Мелиуса. – Берись за тетиву тремя пальцами, – сказал Конан, когда смех утих, – а натягивай вот так.

Мускулистый киммериец взял стрелу и, держа ее вместе с тетивой у скулы, другой рукой выжал тугой лук вперед, натягивая его. Сделав это, он движением колен заставил вороного коня развернуться.

Он пустил стрелу. С коротким стуком она увязла в середине центральной связки соломы.

Люди оживленно зашептались.

– Вот как это делается!

– Оч-чень странно, – заявил высокий мужчина. Ввалившиеся щеки и глубоко запавшие глаза придавали ему вид человека, страдающего неизлечимой болезнью. Но те, кто знал его, утверждали, что его гложет его собственный несносный характер. – Если это такая полезная штука, то почему его не используют армии Немедии, или Аквилонии, или какой другой цивилизованной страны?

Махаон опередил Конана.

– Открой глаза, Нарус, – сказал он, – и в первый раз попробуй взглянуть на жизнь беспристрастно. Думай. Мы можем появиться, нанести удар и исчезнуть, прежде чем пешие лучники успеют вогнать в землю острые колышки для защиты от конной лавы, в то время как солдаты с пиками и просто пехота смыкают ряды, готовясь к отражению известной им опасности. Вражеская кавалерия только успеет выставить свои копья, а наши стрелы уже пронзят их сердца. Попробуй, наконец, улыбнуться, Нарус. Представь, как они удивятся такому сюрпризу!