Александр Ермаков - Явление Зверя

Пока Сигмонд с Гильдой наслаждались вечерней трапезой к ним подошел смущенный Мунгрем и, помявшись, начал, что мол, Сигмонд покалечил его бойца, и тот теперь до конца ярмарки выступать не сможет. И от того, будет ему, Мунгрену, большой убыток и разорение. А витязь Сигмонд боец знатный, не пошел бы к нему на место хворающего Олвина? Уж старый Мунгрен не обидет, плату поставит хорошую, стол и ночлег.

Гильда посмотрела на Сигмонда, согласен ли он, и, когда начать торговаться, но тот, распознав ее порыв, осадил жестом руки и сам начал деловой разговор. Эх, продешивит небось, огорчилась Гильда. Но Сигмонд, блудный сын своего отца Фореста Дж. Мондуэла старшего, так ловко повернул разговор, что в конце-концов, к немалому изумлению Гильды, оказалось, что не он устраивается в труппу Мунгрена, а наоборот, согласен принять его, Мунгрена, в младшие компаньоны, вместе с повозкой, конями и «непобедимым Олвином» в качестве паевого взноса.

Провернув дело таким образом, Сигмонд внес уже на правах хозяина предложения, направленные на увеличение доходной части бюджета фирмы «Сигмонд и Ко». Он наметанным взглядом обнаружил проколы в финансовой политике старого Мунгрена. Его прибыля составляли только добровольные пожертвования довольных зрителей, да редкие ставки, и от того он много теряет.

Первая идея Сигмонда заключалась в упорядочении споров и обустройстве простейшего тотализатора. Ответственность за этот фронт работ возлагался на грамотную, хваткую Гильду. Во-вторых следовало веревкой оградить нужную толику земли вокруг арены, а возле нее самой поставить скамейки, Чтобы войти за ограду смотреть представление нужно заплатить за специальный пропуск, его Сигмонд назвал входным билетом, а за место на лавке вдвое больше того. У зрителей билеты проверять строго, а которые окажутся без оных, тех надлежало Олвину вышвыривать за веревки вон.

Возражений не последовало. Обсудили технические детали, Сигмонд Гильду учил, как надо ставки принимать, как Олвину билеты проверять, как смотреть, чтоб мимо Гильды люди между собой денег на спор не ставили. Порешили сколько входные билеты должны стоить и как их изготовить. Сговорились с плотником тут же в трактире гулявшем, нашли веревки, словом пошло дело по-новому.

К утреннему представлению все нововведения были сделаны. Лавки поставлены, веревки натянуты, Олвин с Мунгремом собирают входную плату, шугают хитрецов, кто хочет минуя ограду к арене пролезть. Гильда тотализатор держит, ставки принимает.

Сигмонд со своей стороны постарался, поединки проводил просто загляденье. А в перерывах с длинными своими кинжалами показывал всякие интересности разные. Крутил их туда-сюда, по арене прыгал, приседал, вертелся волчком, кувыркался, разно— всяко руками-ногами махал, словно бился с невидимыми противниками — называл это ката с саями. А заканчивал свое представление, высоко прыгнув, кидая кинжалы в специально врытого в землю у края арены деревянного болвана [10], которому все тот же плотник топорно придал форму человеческой фигуры. Народ позади болвана стоящий, верещал, когда кинжалы в его сторону летели, потом вопил радостно и деньги кидал. Особенно публике по душе пришлось, когда попадали кинжалы в то место, где у человека кончался живот и начинались ноги. Хохотали до упаду, шутками сыпали, мол болван теперича петь будет тонко, высоко, как в хоре у архиепископа Мондийского. Или, что теперича с ним и жонку можно ложить безбоязненно, лишнего приплоду не случится. И еще забористее шутки были. Даже на тотализаторе по простоте душевной играть стали — попадет ли Сигмонд болвану в енто самое место, али нет? А тот мухлевал нещадно, попадал так, как Гильда подсказывала, чтоб выгоднее было.

К полудню утомились, представления закончили и подались в трактир обедать, и отдохнувши еще одно вечернее представление устроили. В конце дня, подсчитавши выручку, Мугнрен с Гильдой только руками развели. Сумма заработанного превзошла все ожидания. Сигмонд посмеивался, маловразумительно говорил загадками: вы мол, граждане средневековые, феодально-темные, ничего не смыслите в азах шоу-бизнеса, ну не беда, я вам ликбез устрою, в маркетинге и менеджменте поднатаскаю. В чем их Сигмонд таскать собирался было не ясно, оставалось надеяться, что не в смоле с перьями, то уж точно не похоже на этот самый менеджмент.

Дело у маленькой компании спорилось. Рассудительная Гильда казну к своим рукам прибрала, Тратила на нужды фирмы не спешно, подумав и крепко поторговавшись. Мунгрен то к старосте сельскому сходит, то к людям местного лорда. У купцов и других заезжих людей интересовался откуда они, тароват ли там народ, любит ли забавы, не скрадерен ли — думал куда дальше податься. Олвин больше ел, спал и на побои, от Сигмонда полученные, жаловался.

Гильдин витязь, видно двужильный, в охотку, без напряга бился на арене и кинжалы кидал целый день. Еще по утрам во дворе с мечами упражнялся, тоже ката свои делал. Да так, что смотреть любо-дорого было. Не могла Гильда по утреннему времени ничем полезным заниматься — все смотрела на на тигриные танцы витязя, как сверкают его клинки, как ходят буграми мускулы от разных движений, как блестит первым потом тело в утренних лучах.

Так в трудах и доходах прошло несколько дней, все были довольны, фирма Сигмонд и Ко процветала.

Счастливое это было для всех время.

Операция «Алиса» разворачивалась.

Защелкала в подвалах секретного департамента АСД, замигала лампочками, перегреваясь сверхсекретная, сверхмощьная, сверхбыстродействующая супер-ЭВМ. Зажужжали бесчисленные терминалы, перекидывая друг другу несусветные количества битов информации. Упрел штат шифровальщиков, за— и дешифровывающих бесконечные директивы сонму резидентур и пространные доклады толп легальных и нелегальных агентов. Застучали машинистки по клавишам, забегали по бумагам перья стенографисток, взревели стартующими мотоциклами фельдегеря. Завертелся, закрутился, набирая обороты маховик расследования, заведенный железной рукой крутого генерала Мойши Зиберовича. Закипела белым ключем работа службы безопасности АСД, зашевелились национальные спецслужбы.

Москва, блюдя традицию недоверия к союзникам, начала собственное параллельное расследование, но кроме ареста и последующей высылки в Нижний Новгород группы диссидентов, особо не преуспела.

В Вашингтоне лидер коршунов сенатор Макленон быстренько учредил комиссию по расследованию антидемократической деятельности. В Алабаме линчевали трех антарктидцев.

Кельтогалия ввела иностранный легион в Алжир. Легионеры, проведя массовые облавы и, напичкав всех задержанных: и правых (подавляющее большинство) и неправых (ничтожное меньшинство) новейшими психотропными средствами, вышли на глубоко законспирированную пирамиду и ее вождя — знаменитого пирата Аб Эль-Нияба Рыжебородого. Пираты намеревались захватить в плен Папу Римского и огрести огромный выкуп. К инциденту в Дубненском Центре организация Рыжебородого, однако, отношения не имела, о программе К-7Б слыхом не слыхивала и, вообще, на сухопутье не работала.