Салма Кальк - Любовь против нелюбви

Катерина подумала – и присоединилась к вопросу отца Мэтью. Невербально и с большой силой. Джеймс набычился, вздохнул… и заговорил.

– Да снова стали выяснять про неё вот, а что, она из поганой семьи, и сама такая, и я бил её, раз Роб не бьёт, потому что нечего ей по земле ходить! Надо было по кругу пустить да с башни сбросить потом, а Роб, видите ли, в дом её привёл, да не просто так, а ещё и обвенчался! Так что, много ли тебе, братец, с того прибытку? Ещё, того и гляди, наследничка тебе родит – такого же дрянного предателя, как весь их род! Даже за своего перебежчика не заступилась, только чтобы свою шкуру сберечь! Правильно Рон про неё говорит! А ты, Роб, уверен, что у них ничего не было? Я вот – нет, и я лучше Рону поверю, чем этой вот!

Ничего ж себе, сколько слов, и всё про неё! Катерина давненько уже такой откровенной грязи в свой адрес не слышала. Ладно, часть про неё, остальное – про беднягу Кэт, которая, как сейчас было совершенно понятно, дурного слова в этом доме никому не сказала и глаз лишний раз ни на кого не подняла. И вот, оказывается, откуда взялась по крайней мере часть синяков на упавшем со скалы теле. От кого.

– А ты, Джеймс, не иначе как свечку держал? – ласково спросил отец Мэтью. – Или, наоборот, злишься, что тебе ничего не досталось? Так будешь таким злым – и никогда не достанется, на тебя ни одна девушка по доброй воле не поглядит, и так ты и не узнаешь – каково это, быть любимым.

– Да больно мне это надо!

– Всем надо. А не понимаешь пока – значит, мал ещё, значит, учить тебя надо. Зайдёшь ко мне позже, я скажу, что тебе следует сделать. Сейчас же ступай.

Джейми разинул рот, потом закрыл его… Грегори молча показал ему на дверь. Тот злобно зыркнул на Катерину и вышел.

– А теперь мы остались, я полагаю, тесным кругом разумных взрослых людей, – отец Мэтью обвёл взглядом лорда Грегори, Джона, до того молчавшего, и Роба с Катериной. – И вы расскажете мне, из-за чего сыр-бор.

– Из-за того, что я этого выродка тоже знать больше не хочу, – кивнул лорд Грегори на Роба. – Не был бы сыном – повесил бы на воротах уже сейчас. И бабу его дурную рядом. Это же он украл кольцо и отдал его ведьме Мэг! За то, что вылечила его жену распрекрасную.

– Что выросло, то выросло, – покачал головой священник. – Ты радоваться должен, что у Роберта в сердце ещё есть что-то человеческое, не как у Джеймса, или Рональда, или у тебя самого. Нам свыше заповедано любить супругов наших, а если муж не будет защищать жену свою – то какой он после того муж и вообще мужчина? Роберт поступил правильно. Отца положено чтить, но родители – это наше прошлое. А жена принесёт ему детей, это – его будущее. И будущее всего вашего рода, о нём заботился Роберт, когда спасал свою жену. И если ради будущего Телфордов было нужно, чтобы кольцо вернулось к язычнице Мэгвин – значит, так было суждено свыше.

– Что же теперь, женился – так отца можно и не слушать? – усмехнулся Грегори.

– Слушать нужно, а жить – уже своей головой. И своим домом, как Джон. Жил бы ты, Роберт, сам, не было бы всей этой грязи вокруг тебя и твоей жены.

– Так и пусть проваливает с глаз моих, – проговорил Грегори.

Неужели свершилось? Сердце Катерины забилось сильно-сильно.

– В Прайорсли? – негромко спросила она.

– Ещё чего, – ответил Грегори, как отхлестал. – Обойдёшься без Прайорсли. Оба обойдётесь. Хотите свободы? Извольте. Убирайтесь в Торнхилл! Ты, Роберт, больше не лорд Прайорсли, ты теперь – лорд Торнхилла. Я сказал.

Повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Роберт изумлённо смотрел на Катерину, едва ли не открыв рот.

– Ты справишься, сын мой, – улыбнулся ему отец Мэтью.

Вот так и вышло, что в конце зимы Катерина с мужем и тремя десятками его людей двинулась из Телфорд-Касла в Торнхилл.

Сначала она опасалась, что лорд Грегори выставит их двоих на мороз в тот же день – в том, в чём есть, и с собой разрешит взять то, что они смогут унести в руках. Но, к счастью, лорд понимал, что с пустыми руками в том Торнхилле делать нечего – наверное. Или поостыл. Катерина его не спрашивала, и Роберт – тоже.

Военный совет собрали в тот же день в покоях Катерины – потому что Роберт мог только махать руками и издавать нечленораздельные звуки. Тогда она обхватила его за плечи и сказала – пошли, господин мой и супруг, будем думать. И ты, Джон, и вы, святой отец. И если вы знаете ещё кого-нибудь разумного – то прихватите по дороге, а если вам встретится обед – так и вовсе замечательно.

В итоге Грейс, Милли и камердинер Майк накрыли обед в гостиной Катерины, и ещё туда осторожно, боком проник Фил Чёрный Палец – капитан Робова отряда. Катерина сначала подумала, что там с пальцем – гангрена или ещё какая зараза, но оказалось, что он просто всё время носил на среднем пальце левой руки что-то вроде кастета из воронёного металла, за то и получил прозвание. Войдя, он поклонился Катерине и тихо сел в углу, хищно поглядывая на Милли и Грейс.

– Отправимся через Солтвик, – говорил Джон, – а там дальше видно будет. Если придёт оттепель, то дороги развезёт уже через неделю. Конечно, тебе, Робби, неплохо бы уже быть к тому времени на месте, но – как повезёт. Кэт, останешься пока в Солтвике, с Анной. И ей повеселей, и тебе попроще.

– Почему останусь? – не поняла Катерина. – Это же вроде как моё имущество?

– Да, но – оно не подходит для того, чтобы там жить благородной даме.

– Это надо ещё посмотреть, – сказала она. – Насколько велики разрушения, сколько нужно вложить в починку, и что там вообще есть.

– Кэт? – Роберт смотрел на неё не мигая. – Ты что, вправду собралась в этот твой Торнхилл?

– Конечно, – снова не поняла Катерина. – А почему нет? Нас в кои веки никто не станет удерживать. И ты уже будешь хозяином, а не мальчиком на побегушках. Честно, ты не станешь хуже от того, что сам будешь управлять замком и окрестностями. Джон, есть ли там рядом деревня? Жители?

– Домик управляющего цел, – вдруг откликнулся Чёрный Палец. – Мы там ночевали перед Рождеством, когда патрулировали те края.

– А сам господин Айви? – спросила Грейс. – Он жив?

– Был жив, – кивнул парень, – и жена его, и дети – двое, кажется.

– Он будет рад принять миледи с супругом, – не усомнилась Грейс ни на минуту.

А Джон только качал головой.

Он потом предпринял ещё одну попытку образумить Катерину, уже наедине.

– Кэт, зачем тебе ехать в грязь и разруху? Подожди до лета, Роб устроит хоть какое-нибудь жильё для вас, потом приедешь.

– Ты о чём, Джон? Роб-то устроит, конечно. Ты сам-то в это веришь?

– Может, ты и права, но – неужели ты готова сама заняться делами разорённого поместья?

– Джон, если ты помнишь, это моё поместье. И случись что с Робом, мне больше деваться некуда. Поэтому я хочу, чтобы там можно было жить – ему, мне и не только мне.