Наталья Бутырская - Идеальный донор. Дворец

– Ты провел целое расследование ради такой мелочи? – спросила Цянь Джи.

– Жизнь двух людей – это не мелочь, – возразил Ши Хэй.

– Приход семихвостой грозил гибелью тысячам, а ты ковырялся в столь незначительном деле…

– Уко, не мешай. Я вот не слышал о патруле. Кун Веймин рассказал лишь о том, что император скрывал весть о лисе, – вмешался Тедань.

Он слушал с нескрываемым любопытством, забыв про остывающий чай.

«Я также проследил за судьбами остальных патрульных. Все они погибли в течение месяца, все смерти на вид случайны. Но два воина сумели скрыться. Некий старик Хи сумел прибиться к торговому каравану и ушел из Киньяна в южные земли. Там он поселился в небольшой деревеньке, через два года стал старостой и приказал запасать как можно больше зерна. Когда нападение лисы отбили, он с большой выгодой продал зерно продуктовым караванам вашего императорского величества.

Второй патрульный, из семьи Пэн, вовсе пропал. Я обнаружил его след лишь недавно, через его старшего брата, и это заставило меня взглянуть на ход истории иначе. Сам Пэн Вей погиб во время отражения волны животных, но его брат Пэн Ли выжил и рассказал мне, что именно Пэн Вей сообщил генералу восставшей армии Чжен Зеншену о приходе лисы. Возможно, генерал Чжен, зная о семихвостой, разозлился на бездействие императора Чжи Гун-ди и поэтому переметнулся на сторону Кун Веймина».

– Неа, – заявила Цянь Джи. – Генерал Чжен еще до того примкнул к Кун Веймину, иначе зачем бы ему отправлять своего сына в Академию Син Шидай учителем? А Командующий появился в Академии раньше, чем был тот патруль. Ну или одновременно.

Ши Хэй покраснел от стыда и гнева. Он не раз и не два просил аудиенции у выпускников Син Шидай, чтобы обсудить с ними события прошлого, но те отказывались. И к Цянь Джи он тоже приходил, даже наведывался к ней домой, но она всегда была занята. А теперь она унижала его перед лицом императора. Какой позор! Говорила же мать, что не стоит браться за столь недавнюю историю: «Нельзя писать книги о том, что люди видели сами. Многие будут хулить твои записи, потому что запомнили совсем другое».

– Но версия мастера также неплоха, – вступился за него Цянь Ян.

Вот кто славный человек! Он единственный вежливо объяснил свой отказ в помощи Ши Хэю.

«Несмотря на все предпринятые меры, слухи потихоньку поползли по Киньяну, и расходились они не снизу, а сверху, из дворца. Впрочем, сложно было бы скрыть действия императора. Он объявил о создании новой армии и назначил ее командующим третьего принца – Лан Яна. Лан Ян не был сведущ в военном деле, зато бесконечно предан императору. А еще он умело вставлял в речь фразы из классических трудов по ведению войн и потому казался опытным военачальником. Чтобы возместить затраты на пятую армию, император Чжи Гун-ди подписал указ о новом налоге, военном».

Ши Хэй поднял голову от свитка и добавил:

– У меня есть копии указов о налоге и об армии. Если будет на то воля Сына Неба, я зачитаю их.

– Не нужно! – отмахнулся Тедань. – Мэй, помнишь, как Кун Веймин целый месяц долдонил нам про эти указы? Я думал, помру со скуки.

Глава министерства магических изысканий кивнула. Она помнила. И еще помнила, что изучать эти указы они начали спустя полтора года после их обнародования. Уже после исчезновения Шена.

«Но не новый налог и не создание пятой армии обеспокоили знать. Император Чжи Гун-ди славился своей мудростью, спокойствием и миролюбием. Всем известно, что попытка вторжения в страну Божественной Черепахи была предпринята из-за второго принца, который поплатился за неудачу тем, что лишился титула наследника престола. Более того, император Чжи Гун-ди, узнав о военных потерях, сказал, что второй принц никогда не взойдет на трон, даже если вдруг умрут все дети Гун-ди. Но и тогда второй принц не был выслан из дворца.

Но самая известная черта характера императора Чжи Гун-ди – чадолюбие».

– Чадолюбие? – подозрительно сощурилась Цянь Джи. Пожив на улице, она узнала несколько значений этого слова.

– Да, – кивнул Ши Хэй. – Он очень любил своих детей, каждый день находил время, чтобы поиграть с малышами или поговорить со старшими. Это редкое качество для императора.

Тедань потер подбородок.

Кун Веймин много рассуждал о Гун-ди как о политике, осуждал его слабости, не раз говорил, что прежний император назначал на важные места не достойных и умных чиновников, а своих бестолковых сыновей. В том числе глава Академии упоминал, что вторжение в страну Божественной Черепахи, которое не было нужно ни нам, ни им, провалилось из-за второго принца, который показал себя бездарным военачальником. Но Тедань впервые слышал о том, что вторжение и началось из-за второго принца. А еще он никогда не задумывался о Гун-ди не как об императоре, а как о человеке.

Сам Тедань не уделял своим детям особого внимания. Он приставил к ним учителей, выпускников Син Шидай, сыновей иногда брал в поездки по стране, а еще твердо решил, что его дети по достижении шестнадцати лет вместе с учениками Академии побывают на всех практиках. Им будет полезно познакомиться не только с дворцовой жизнью, но и жизнью обычных людей.

Порой, когда Тедань вспоминал о детях, он врывался в их покои, сердился, если те занимались какой-то ерундой, задавал несколько вопросов и уходил. Может, поэтому дети боялись его?

«Император Гун-ди старался исполнять желания своих детей, давал им высокие должности и не торопился выдавать дочерей замуж, хотя возраст их к этому времени был уже подходящий. Даже жены императора просили позаботиться о дочерях и поспешить с браком, ведь если продержать принцессу в девичестве слишком долго, потом заключить удачный союз будет сложнее: пройдет возраст для деторождения. Но Гун-ди не спешил. Возраст старших дочерей уже перевалил за второй десяток, а они еще не были обручены.

Потому известие о внезапном обручении сразу двух принцесс прогремело на всю страну. Даже новый налог не обсуждался так широко. Старшую, красавицу Лиулань, выдали замуж за наследного принца из страны Красноголового Феникса, самой дальней в бывшей империи Семи Священных животных. Люди болтали разное, мол, и что Лиулань опозорилась, заведя интрижку с одним из министров, и что она пригрозила повязать на шее шелковый платок [1] Повязать шелковый платок – эвфемизм для «удавиться». Придуман автором (не китайское выражение). , если отец ее срочно не выдаст замуж, и что принц Красноголового Феникса влюбился в ее портрет без памяти и сказал, что если Гун-ди не отдаст дочь ему в жены, то он нападет и заберет ее силой.

Но были и те, кто сумели понять истинные намерения Гун-ди. Зная его характер, они догадались, что император хочет уберечь дочерей от какой-то угрозы, да еще и сбор пятой армии… И знатные рода зачастили во дворец и в дома министров, чтобы узнать подоплеку»