Жанна Волотова - Живые миры

Танр повиновался, и в этот момент земля зашевелилась и загудела под его ногами, и перед ним в считанные секунды выросло растение причудливой формы, его корни молниеносно распространялись вокруг.Через небольшие расстояния из земли вырывались новые мощные побеги, они скручивались между собой, образуя непроходимую стену.

– Останови это, – спокойно сказала Дара, – коснись ожерелья снова.

Он повиновался, и все эти растения тут же ушли обратно в землю.

– Танр, ты можешь управлять этой силой – это наш дар тебе! Королю Дарейи – королевский подарок от Духов Дарейи! Твоя искренность, уважение и любовь к людям, к животным и земле позволили нам сделать тебе такой подарок! А все твои уроки ждут тебя в будущем, и у тебя есть всё, чтобы их пройти!

– Благодарю вас, Духи земли моей! Дар и Дара вы слишком щедры ко мне! – Танр прижал ладони к груди и жадно ловил тающий в небе прекрасный женский образ.

Постепенно сгущались сумерки, дождь перестал накрапывать, фигура Дары постепенно растворилась в розовой дымке теряющихся за гаризонтом лучей.Небо полностью очистилось, а прохладный свет Луны и звезд заставил участников шоу вернуться к реальности.Наставники окружили Танра и все как один преклонили перед ним колени.

– Мы принимаем тебя нашим правителем, отныне ты – король Дарейи, Танр!

– Тебя не было семь лет, Мэнгл, теперь ты явился и заявляешь о своих королевских правах. Ни в одной из четырех земель Живых миров никогда не было королей. Так зачем нам они сейчас нужны? У нас, харейцев, самыми почтенными жителями всегда считались люди в возрасте, которые результатами своей жизни заслужили место авторитета.

– Я полностью поддерживаю мнение Дарса, – взял слово ещё один член харейского Совета Картэс, – харейскому роду нет нужды в короле! И зачем тебе самому, Мэнгл, это стремление повелевать нами? Ты и без этого титула можешь занять достойное место в нашем обществе. Ты в расцвете сил, ты не только не постарел за семь лет, но даже помолодел. Скоро состязания: так и покажи нам свою удаль. И получишь свое законное право на особое к тебе отношение. К чему менять устои?

Мэнгл слушал членов Совета со стиснутыми зубами и напряженной складкой губ.

– Сколько вам ещё объяснять?! – парировал единственный кандидат в короли харейские, – то, воля Великого жреца Истрагора, который перед своим уходом сказал: "Заканчивается власть жрецов, и наступает власть четырех королей!" – Мэнгл на разные лады уже рассказывал всем членам Совета и на собраниях, и в личных беседах о том, чем он занимался все эти семь лет, почему жрецы ушли и что будет лучше повиноваться воле богоподобных, ибо их видение мира, куда более прозорливое. Но упрямство его сородичей было стоическим и непоколебимым.

– Я понимаю, вам трудно поверить, что вашим сознанием частично управляли жрецы, я тоже не сразу это смог принять. Когда я это узнал, то был сильно возмущен. И только после усвоения многих премудростей жрецов я понял всю опасность негативного мышления и благо, которое нам дарили жрецы, руководя нашим сознанием. Истрагор предупредил, что нам придется встретиться с неким тайным врагом, поэтому, пока не поздно, пора принять решение. В новых условиях всей Харейе необходим правитель, который наделен не просто житейской мудростью и опытом, а энергиями жрецов! – он это сказал с особой гордостью, окинув взглядом всех присутствующих.

– Да…, Мэнгл, ты либо плохо знаешь свой народ, либо жрецы совсем тебе просушили мозги! В Харейе либо все будут королями, либо никто!Каждый харейец – гордец по натуре и только сила может убедить его, а не твои заносчивые слова. Даже если бы сам Истрагор пришел объявить тебя королём, харейцев все равно бы это не убедило. Хотя лично меня смущает тот факт, что Истрагор лишь тебе сказал о твоих королевских правах,– высказался один из самых старых харейцев, делая сильный акцент на последней фразе.

– Я и сам много думал над этим, но у Истрагора было особое мнение на то, как складывается судьба человека: она есть результат его состояния души! И это совершенно логично: никто не может прожить жизнь другого человека, а только ту, что вшита в его существо. А сегодня только у меня может быть такое состояние души, которое соответствует состоянию души правителя! А то, что именно я оказался более подходящим на эту роль, а не кто-то из вас.Тут уж извините, спорить с мнением богоподобных существ бессмысленно, и вы об этом знаете не хуже меня!– Мэнгл совершенно распалился, аж испарина выступила на его высоком лбу.

– Хватит!Хватит нам внимать этому чересчур возгордившемуся харейцу! Я закрываю Совет! – резко заявил самый старый член Совета Крут и, направляя свой костыль на Мэнгла, прошипел! – А ты, Мэнгл, если всё, что ты говоришь правда, а Великий Истрагор действительно желал, чтобы Харейя обрела правителя, должен предъявить нам неоспоримые доказательства твоей королевской природы! И пока каждый харейец не примет тебя королем, не бывать тому!И да простят меня Великие жрецы!

Распаленный Мэнгл рванул домой. Ему была необходима поддержка– теперь он мог найти её только в объятиях своей верной жены Тамилы. Она все приняла так, как есть: Мэнгл всегда в её глазах был самым лучшим, она очень сильно его любила и рожала ему сыновей. Ей хотелось, чтоб весь мир заполнился маленькими Мэнгилятами. Когда она увидела своего мужа после семилетней разлуки, то захотела всего того же, что и раньше, но с утроенной силой. Мэнгл был в восторге: семь лет строгого режима только добавили ему сил и страсти, да так, что молодость не входила ни в какое сравнение! Ай да жрецы, как им это удалось? «Они воистину богоподобные существа»,– думал Мэнгл, жарко обнимая свою прекрасную Тамилу.

Он залетел в дом и с порога стал изливать свои претензии на Совет старейшин.

– Как мне достучаться до этих твердолобых олухов?! Что им не ясно? Жрецы ушли, и больше некому заботиться о благополучии харейского народа! Представляешь, они потребовали от меня доказательств! Ну и задал мне задачку Истрагор! Как я должен стать королем, если все против меня, если мне приходится доказывать свои права?!

– Дорогой, а может просто надо пойти другим путём? – спокойно сказала Тамила.

– Что ты имеешь в виду? – продолжал в запале Мэнгл. – У меня нет доказательств слов Истрагора, кроме тех знаний, которые я приобрел в Храмовом городе. Я в смятении, ведь даже старейшины – самые мудрые из харейцев – неспособны уловить эти истины из-за своей гордости и упрямства. Они меня называют гордецом! А я лишь стремлюсь выполнить волю Истрагора. Они и не приближались к Храмовому городу, а я там семь лет провел, бок о бок со жрецами. Я такие божественные состояния переживал там, что даже близость с такой женщиной, как ты, меркнет, в сравнении с ними! Прости меня великодушно, дорогая, но это так!– подавленность резко сменила горячность в его лице.