Петр Воскресенский - Хеймдалль

– Ты что творишь? Ты дал слово Фриде!

Хродмар замялся, а Йофрид сказал в защиту:

– С рабынями не считается!

– Ты иди-иди давай! – подогнал его Ингольв.

Он отвел брата в сторону.

– Ты в своем уме, Хродмар? Развлекаешься? Отец отрекся от тебя, твой топор творит чудеса! Да тебя вообще волнует, что ты подох давеча? Тебя здесь не должно на самом деле быть! Сколько бы ты не кичился и не выделывался перед отцом, а он, между прочим, оказался прав! Ты погиб в первом же бою от рук жалкого крестьянина!

– Только рабы бьют в спину, – оправдывался Хродмар.

– Только рабы оправдываются, – отрезал Ингольв, – признай, наконец, отец прав насчет тебя.

Хродмар вернулся к костру и спрятал лицо между колен, обхватив затылок руками. Он раскачивался на месте и вроде бы что-то нашептывал. Ингольв молча прислушался. Кажется, тот тихо проговаривал: «Какое я ничтожество, какое я ничтожество…»

Ингольв хотел было еще добавить пару метких фраз, может даже врезать ему лишний раз для нравоучения, но жалкий вид Хродмара заставил одуматься. Не будь он испытанием Хеймдалля, Ингольв бы подавно его прикончил. Пришлось сменить гнев на милость. Он сел рядом.

– Помнишь наш первый разговор о твоей доле? Ты стал свидетелем того, как все бы произошло, если б воспротивился воле отца. Ты бы умер. Подумай, что теперь ты должен делать?

Хродмар помолчав, ответил:

– Смириться… видимо…

Ингольв утвердительно кивнул.

– Верно, но смирение без осознания сути проблемы приводит лишь к подавлению неприятия всего вокруг, поэтому…

– Поэтому следует держать себя в руках и думать.

– Да, самообладание выковывает дух Эйнхерия. Представь, что ты куешь нерукотворный металл, а я знаю, ты отменный кузнец. Согласись, ты ведь теперь не такой, каким был, когда я тебя впервые встретил, согласен? Ты сделал первый шаг, не совсем верный, но это лучше, чем безделие, так ведь? Ты молодец, но теперь главное понять куда двигаться и, главное, зачем?

Хродмар вопросительно взглянул на Ингольва, усомнившись его утешительным словам. Осознав, что волк не пошутил, кузнец улыбнулся и вдруг испытал в себе удаль от своих действий и удовольствие от принятых решений. Да что уж там! Он почувствовал себя сильнее тех же Йофрида и Вестейна. «И буду сильнее даже Рагнара Лодброка!» – подумал он неожиданно для себя самого. Во как хвала зарядила того, кто не считал себя ценным.

Успокоив брата, Ингольв сказал ему:

– Смотри, представь себя в кузне. Твой ум, твои мысли и ценности – это молот. Та сила, что тянет тебя к женщине, к серебру, к проливанию крови – это огонь. А вот железо – твой дух. Выбор за тобой: либо ты сгораешь, либо выковываешь себя.

Хродмар вроде бы начинал потихоньку понимать слова Ингольва, идею, которую он с самого начала пытался до него донести. По крайней мере об этом говорил его задумчивый вид

– Откуда ты все-таки узнал про этот топор? – вдруг спросил Хродмар.

– Мне указал на него Хеймдалль, но о его свойствах я ничего не знал и мне до сих пор с трудом верится, что топор мог сам разрубить человека на куски…

Хродмар вспомнил слова Офейга и поделился этим с Ингольвом.

– Офейг так и сказал? Безымянный? Надо будет с ним поговорить.

– Да. И знаешь, я тут подумал, а… что, если топор дарует бессмертие? Мне трудно об этом говорить, поскольку я совершенно не помню, как умер.

– Есть только один способ проверить, – Ингольв вынул нож.

– С ума сошел?! – вздрогнул Хродмар.

– Тихо! Дай руку.

Хродмар неуверенно протянул ему руку. Брат осторожно поднес лезвие к его ладони и р-раз! Со всей силы воткнул ему прямо в ладонь весь нож. кузнец заорал, а Ингольв принялся успокаивать его:

– Тихо-тихо! Тсс! Не ори!

Толпа отвлеклась на ор, но быстро вернулась к своим делам, Хродмар перестал кричать и теперь удивленно глядел на торчащее из ладони лезвие.

– Что скажешь? – спросил Ингольв.

– А я не знаю зачем орал, я ничего не чувствую.

– Совсем? – Ингольв поковырял ножом в его ране.

– Ага… совсем. Вот так да! Настоящий дар богов! – подпрыгнул от перевозбуждения Хродмар.

– Или проклятье, не торопись с выводами. Как ты попадешь в Вальхаллу, если не можешь умереть от оружия?

– Хм… я должен совершить подвиг, разумеется!

– Да, но какой?

Тут их разговор прервался, потому что Ингольв снова заметил необычного ворона. Он сел на мачту корабля, прямо над головами конунга и ярлов, дернул головой в одну, затем в другую сторону, будто думая к кому присмотреться, и каркнул, да так громко, что Ингольв сощурился, а Хродмар закрыл руками уши. Оглушающий и разрывающий ушные перепонки крик вселил в них необъяснимый страх сверхъестественного. Остальные ратники пировали, даже не моргнув глазом, им было все равно, они ничего не слышали и не видели. Тогда ворон приземлился на плечо Сидрока – он ничего не видел и не чувствовал, продолжая пить и смеяться. Птица каркнула громче прямо ему в ухо. Тут, что-то рассказывая, он переменился в лице. Ворон принялся неумолимо каркать, и Сидрока резко перекосило от гнева. Не сдержавшись, он всеми силами ударил кулаком об стол.

– Что с тобой? – удивленно спросил Гисли.

Казалось, что Сидрок приготовился свернуть шею Гисли, но потом, опомнившись, громко прорычал:

– Ненавижу Карла! Вот!

Все засмеялись, а ворон вспорхнул и исчез. Братья расслабились, выдохнули и изумленно переглянулись.

– Почему они не обратили внимания на эту троллью птицу? – раздраженно спросил Хродмар.

– Потому что они ее не видели.

– Это как?

– Ты же меня видел в образе волка? Вот, а другие нет.

Хродмар вопросительно выпучил глаза от удивления:

– Но тогда… кто это или что это?

– Не знаю, я пока ничего не понимаю.

***

Так викинги грабили встречавшиеся на своем пути разные поселения. Но одним ранним утром, перед отплытием, Офейг как обычно достал руну из мешка – и это оказался перевернутый Альгиз . Сидрок, надев шлем, скривил губы: «Что ж, надо быть начеку».

Колонну из кораблей возглавил драккар Гисли, за ним следовал Сидрок, затем Вальборг, а далее остальные корабли. Хавлиди как обычно был за рулевого, рядом с ним гребли веслами Ингольв с Хродмаром, а перед ними сел Йофрид с Оттаром. «Я поменялся местами с Мулем, а то на левой стороне мне скучновато» – объяснился Йофрид. Братья были не против, а Хавлиди все устраивало, если его любили слушать.

Вдоль берегов стоял густой лес из высоких и широколиственных буков и ольх. Небо хмурилось: серые тучи заслонили своими широкими боками солнечный свет, вода потемнела, подул сильный ветер и листва очень громко, приятно-убаюкивающе зашуршала, ветви заколыхались. Корабли шли словно по зеленому коридору с серым потолком.

– Э-эх! Хорошо! – взбодрился Йофрид.