Купава Огинская - Ловец солнца

Он взглянул на Еву. Она старалась выглядеть спокойной, но глаза ее выдавали.

Кайден мог ее понять: отдохнуть в месте, куда возвращаешься после смерти, не получилось бы даже у него.

Ева не хотела идти в купе, но после второй смерти наконец решила проявить осторожность. Чтобы не умереть в очередной раз.

– Не обязательно. Мы можем переночевать здесь.

– Мы?

– Мне тоже там не нравится, – признался он.

Ева нашла пледы в шкафчике за барной стойкой и соорудила себе уютное гнездо. Кайден, которому она кинула один из пледов, не меняя позы, расправил его, небрежно укрывшись.

– Нам следует хорошенько отдохнуть, – сказал он. – Завтра мы умрем…

«И неизвестно, будет ли у нас время для отдыха в следующем месте», – мрачно подумал он, но не произнес вслух, чтобы не тревожить ее попусту. Они не поладили сразу, и Кайден подозревал, что у него с Евой еще будет множество проблем, но он не мог не признавать силу ее духа – пережив две смерти, она все еще оставалась спокойной и собранной. Это… подкупало.

Ева проснулась со странным ощущением, будто что-то похожее уже случалось: она уснула в общественном месте и разбудил ее гул голосов. Разве что на этот раз тело сильно затекло, и каждое движение отзывалось болезненными покалываниями.

Ева лежала на диванчике, поджав ноги к груди, укрытая двумя пледами – проснувшись, Кайден, в порыве несвойственной ему заботы, укрыл ее, чтобы Ева не замерзла в выстуженном вагоне. На послеобеденной остановке двери были открыты достаточно долго, чтобы температура внутри сравнялась с температурой снаружи.

Где-то совсем рядом с одной стороны мужчины спорили о том, что выгоднее продавать: выделанную кожу или мех. С другой – женщины обсуждали необходимость готовиться к скорым праздникам. Утомленный женский голос посетовал, что справляться с увеличившимся спросом на товары стало сложно. Кто-то пытался ее утешить, напомнив, что праздники продлятся всего две недели.

– Нужно нанять временных помощников, дорогая.

– Но вокруг одни бездельники.

– Не переживай. Когда приедем, я познакомлю тебя кое с кем. Он поможет с поиском работников.

«Никуда вы не приедете, – сокрушенно подумала Ева. – Как и я».

Она повыше натянула плед, укрываясь с головой, и тяжело вздохнула.

Просыпаться не хотелось. Лучше бы было проспать весь день, до самой катастрофы… и даже в пропасть вместе с поездом сорваться во сне.

Но поза, в которой она лежала, оказалась неудобной: ноги затекли и болела шея. Пришлось медленно выпрямляться, сдерживая страдальческие стоны.

Откинув плед, Ева села.

В вагоне пахло свежестью и чьим-то одеколоном.

За соседними столиками сидели мужчины, чуть дальше, у окна, за неторопливой беседой пили вино женщины. Кайден нашелся все в том же кресле, в котором ночевал. С неизменной чашкой кофе в руках.

Заметив, что Ева проснулась, он криво улыбнулся.

– Сильна же ты спать.

– А сколько времени? – спросила она хрипло, растирая глаза. Голова болела. Тупая, ноющая боль зарождалась в затылке и отдавалась в висках. Ева знала, что это значит, и жалела лишь о том, что в этом мире не существует аспирина. Стресс в ее жизни был частым гостем, как и головные боли.

Это можно было бы назвать удачей: пережив две смерти, она отделалась всего лишь мигренью…

– Почти четыре часа. – Кайден кивнул на окно, за которым можно было увидеть розовую от закатного солнца равнину.

– А когда случится катастрофа?

Он задумался.

– Ночью. Как только поймешь, что не можешь ничего разглядеть за окном из-за снега, начинай готовиться.

– К смерти? – едко спросила она.

– Да.

Кайден прикрыл глаза, он намеревался взять от последних часов покоя все, что мог. Но Еве не сиделось на месте. Несколько минут она напряженно оглядывалась по сторонам, пока наконец не решилась задать вопрос:

– Послушай, а почему бы нам просто не остановить поезд?

Кайден посмотрел на нее из-под ресниц. В какой-то мере его восхищало это ее нежелание следовать установленным правилам. Возможно, окажись она первой девушкой, с которой ему приходилось умирать, он проникся бы к Еве симпатией. Но она была шестой, а он на собственной шкуре успел испытать все возможные последствия попыток схитрить. И давно осознал, что в конце всегда будет смерть.

Самостоятельно выбраться из временного потока невозможно. Все, что они могут, – делать что велено и стараться не сойти с ума.

– Остановить поезд? – переспросил Кайден равнодушно.

Ева кивнула

– Сам подумай: если эти люди игнорируют все, что не вписывается в их картину мира, значит, и на остановку поезда они внимания не обратят.

Кайден молчал несколько минут, размышляя, стоит ли говорить Еве, что план обречен на провал, а ее ждет третья смерть…

Но в глазах ее горела непоколебимая решимость… и отношения их нельзя было назвать хорошими – едва ли она ему поверит.

Склонив голову, Кайден спросил:

– Ты готова рискнуть?

Ева уверенно кивнула.

– Даже если можешь вновь умереть?

– Одной смертью меньше, одной больше. Пока могу воскресать, я справлюсь с чем угодно.

Звучало самоуверенно, но искренне.

Кайден поднялся.

– Тогда пойдем. Посмотрим, на что ты способна.

Он знал, чем все закончится, но не мог отказать себе в удовольствии рискнуть. Особенно если на кону стояла не его жизнь.

Ева спокойно шла за Кайденом сквозь тихие вагоны к тепловозу. Голова ее болела, и мысли путались, но в одном она не сомневалась – если сейчас не попробует сделать все, чтобы выбраться, потом будет жалеть. Ева всегда была упрямой и предпочитала бороться до конца. Пожалуй, только поэтому она смогла поступить в университет и вырваться из гнилого болота, в котором росла.

Машинист в кабине тепловоза не обратил на них никакого внимания. Молодой парень – его помощник – перестал жевать бутерброд, встретившись взглядом с Евой. Нахмурился.

Мгновение ей казалось, что сейчас он спросит, зачем они пришли и что им нужно. Но парень отвел глаза и продолжил жевать, глядя в забранное инеем окошко.

Ева с Кайденом переглянулись.

Он жестом предложил ей действовать.

Ева шагнула вперед, она видела рычаг железнодорожного тормоза – тот выделялся на приборной панели, но медлила.

«За такое я бы точно в полиции оказалась», – подумала она. В четырнадцать, после смерти матери, Ева вплотную занялась саморазрушением: познакомилась с дурной компанией и совершила много такого, за что теперь ей было стыдно. Например, угнала вместе с парнями, имен которых, кажется, даже не знала, чью-то машину.

Тогда она впервые попала в полицию.

Сейчас Ева собиралась угнать целый поезд, как бы глупо это ни звучало.