Андрей Акиндинов - Система Разума

До середины следующего дня ничего примечательного не случилось. Палт вел «поисковую команду» форсированным маршем. Останавливались лишь пару раз перекусить и на короткий ночлег посреди огромного кукурузного поля, которое уходило краем за линию горизонта.

К моменту появления в чистом безоблачном небе черной точки мы проделали большую часть пути до столицы Королевства Усомон. Бурф первый заметил приближающегося с востока ворона-подвижника.

– «Приходящий», страж летит! – заместитель Палта взглядом указал мне на Кота.

– Вижу, сотник, – кивнул я, разглядев на горизонте пернатого.

Наконец-то будет теперь кого вопросами забрасывать.

***

Урвальдия.

Синяя Империя.

Столица Империи, г. Синесвет.

В дверном проеме, словно в легкой дымке, возникла закутанная в походный плащ фигура согбенного старца. Королевский посланник Цирге Раппа с большим трудом сделал несколько шагов вперед, опираясь на инкрустированную золотом резную трость. Его сопровождал бравого вида молодой мечник.

Начальник дворцовой стражи прикрыл за ними дверь и щелкнул каблуками в ожидании распоряжений.

– Срочно разыщите генерала Вукраб Здэ. Пусть немедленно явиться сюда.

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! – бритый наголо широкоплечий воин поклонился и спешно покинул переговорный зал.

Старец покосился на спутника и слегка кивнул ему в сторону двери. Сейчас лишние уши, пусть и беззаветно преданные, были опасной помехой. Текст послания усомонского короля Раппа помнил наизусть и считал чересчур откровенным. Негоже монарху одного государства перед своим, хоть и более могущественным, коллегой такими подробностями делиться. В межгосударственных отношениях не принято напоказ нижнее белье выставлять. Тем более – щеголять без оного. А к этому дело и шло как раз.

Личный телохранитель посла сделал глубокий поклон в сторону фигуры возле окна. Затем он встал на одно колено, поднял ладонь правой руки вверх и на усомонский манер произнес кратко, но громко клич приветствия. В ответ человек с голубоватым оттенком кожи улыбнулся уголками губ. Церемония есть церемония. Мечник поднялся с колена и после повторного поклона удалился вслед за бритоголовым начальником дворцовой стражи.

– Цирге, я рад снова видеть тебя у меня в гостях, – император жестом предложил старинному знакомому приблизиться. – Мне не хватало наших долгих бесед. Даже могу откровенно сказать, что скучал по ним.

– Ваше Императорское Величество, – старец устало улыбнулся и сделал максимально глубокий (по состоянию здоровья) поклон. – Я польщен Вашей оценкой моих скромных ораторских качеств. Для дряхлого человека, каким стал Ваш покорный слуга, сама возможность беседы со столь значимой на Урвальдии фигурой – высшее благо. Ваша проницательность и мудрость является истинной добродетелью для синего народа. Я, как доживающий свой век посланник Усомонской короны, могу безмерно гордиться долгим знакомством с Вашим Императорским Величеством.

– Ну, что ты, Цирге, – укоризненно покачал головой глава Синей Империи. – Раньше ты обходился со мной без дурацких титулов и придворного подхалимажа. Мой старый учитель, это мне надлежит склонить голову при разговоре с тобой. Прошу тебя, давай перейдем к делу без дворцового этикета, а как старые добрые друзья.

Старец на слова бывшего ученика смахнул одинокую слезу. Цирге Раппа всегда считал сохранителя старой синей династии единственно достойным на опустевший по воле случая трон. После череды страшных событий на западных рубежах, заполыхавшего было ненадолго огня гражданской войны, едва не закончившейся вторжением Желтой и Зеленой Империй, и черного мора, страна скатывалась в пропасть анархии. Сгинувший в Центральном море караван кораблей во главе «Перстом Создателя», на котором находился прежний император, отец его лучшего ученика – императора нынешнего, разворошил осиное гнездо интриганов из столичной знати. Все тянули одеяло на себя, наплевав на право престолонаследования. Про простой люд и говорить нечего…

Почти тридцать лет прошло, а Цирге каждый раз с содроганием вспоминал события того смутного времени. Чудом ему, главе Столичного Университета, удалось тогда вырваться из лап заговорщиков, спасая под тюками тряпья в ветхой телеге несовершеннолетнего истинного наследника Синей короны.

Годы шли, и теперь судьба каждому даровала свое. Прилежный ученик занял по праву крови принадлежащий ему трон, а сам учитель волею случая и провидения обосновался в Королевстве Усомон. Преподавать он давно перестал, однако иногда ему приходилось выполнять миссии, подобные этой. По сути, бывший наставник должен был, в силу своего достойного университетского прошлого, а главное – той роли в истории сохранения династии Синоонов, которую ему довелось исполнить, мягко убедить правителя Синей Империи встать на защиту древнего города. И не только…

– Как я понимаю, Усомону срочно нужна военная помощь, – прозорливо перешел к делу император. – В Гамгийском Царстве совсем все разума лишились, раз начали войну против Центрального Города. Да и на наши заставы они нападать начали.

– Мой достойный ученик, – старец с грустью посмотрел на собеседника. – Гамгийцы атакуют не только приграничные районы Синей Империи и Усомона. Колония Второй Империи и северная граница с Красной тоже под ударом.

– Не понял, Цирге, – ошарашено проговорил император. – Эти безумные, что и на Красную Империю напали?

– Совершенно верно, мой господин, – посланник оперся на трость и утер выступивший на лбу пот клетчатым платком. – Более того, армада главы царствующего дома Верховной Матери Гнур, по нашим сведениям, пересекла Центральное море и осадила портовые города Черной Империи, а флот царевича Иртариба сжег главную верфь Царства Красного. Вероятно, имперская разведка уже докладывала вам об этом, мой господин.

Император поспешно закивал и заботливо помог дойти престарелому наставнику до роскошно украшенного золотой вышивкой углового дивана. Цирге кряхтя, опустился на предложенное место и сделал пару глубоких вдохов-выдохов. Правитель синей человеческой расы сел в кресло напротив. Раппа с отеческой благодарностью посмотрел в глаза Рамзу Первому. Суетливые слезинки сами выбежали из подслеповатых глаз старика. Он смахнул их прежним клетчатым платком, положив трость рядом.

– Немощен я стал, мой господин, – проговорил посланник, складывая вчетверо лоскут ткани – память об ушедшей четыре зимы назад в мир иной любимой супруге. – Немощен и одинок.