Сандро Мамагулашвили - Распад. Новое солнце

Раздались ликующие возгласы. Ягли не мог больше сдерживаться и рухнул на землю. Его трясло, сил совсем не осталось.

Глендиец не сразу заметил, как кто-то похлопал его по плечу и попытался вновь поставить на ноги.

– Парень, ты меня слышишь? Ты цел? Черт, ты нас спас. Молодец!

Уцелевшие солдаты (не более десяти человек) окружили его со всех сторон.

– Надо уходить. Отступать к городу, пока новые не набежали.

– До него несколько километров! Если пойдем пешком, нас перестреляют, как кур.

– А есть еще варианты?

– Я должен вернуться, – Ягли не сразу узнал звук своего голоса. – Мой друг, он остался там. Я должен его найти.

Один из солдат опустился на колени перед ним и посмотрел прямо в глаза.

– Парень, ты не в себе. Твой друг мертв. Весь завод теперь в руках врага. Надо уходить – и быстро.

– Нет, – тихо ответил Орш, поднимаясь на ноги. – Я же его бросил… но я его найду. Не надо за мной идти.

– Да никто и не собирается, – ответил солдат. – Мы тебя пытаемся от самоубийства отговорить.

Но глендиец уже не слушал и шагал в сторону завода.

– Оставь его, – сказал другой военный. – Не видишь? С ним уже все.

Солдаты проводили Ягли печальными взглядами, а после направились в противоположную сторону, оставив упрямца в полном одиночестве.

Пауки заполонили завод, прочесывали улицы, но не слишком рьяно. Они взяли округу в кольцо, поэтому не волновались насчет недобитков, – рано или поздно все они вылезут наружу и прибегут прямо им в руки.

Темнота оказалась густой, непроглядной, будто Ягли шел сквозь черное покрывало, но ноги сами вели его, повинуясь неведомому предчувствию и плаксивому звучанию расстроенной скрипки. Он все шел и шел, за теми редкими исключениями, когда приходилось ползти, но все же он как-то смог добраться до входа в ремонтную мастерскую, где внутри нашел потерянного друга, облокотившегося на ногу Голема. Того самого, что они недавно сумели починить.

– Бас, Бас, ты меня слышишь? – тихо спросил Орш. Его сослуживец нехотя отрыл глаза и повернул на него голову.

– Ягли, как я рад…

Бас держался за живот, Ягли убрал его руку и почувствовал, что вся форма механика пропитана чем-то влажным.

– Это кровь, Ягли. Мне уже недолго осталось. – Он немного помедлил, после чего произнес: – Гил… Джонас?

– С ними все в порядке. Им удалось спастись.

– Хорошо… это хорошо. Получается, только я не смогу прийти на ужин…

Ягли почувствовал, как к горлу подступил комок. Он хотел сказать, что Бас ошибается, но промолчал, решил напоследок ни в чем не обманывать друга.

– Не ты один, – только и сумел ответить глендиец, – кажется, этот ужин я тоже пропущу.

– Глупости, – выдавил Бас и протянул Ягли планшет от Голема.

– Держал его при себе, на случай если кто-то проберется внутрь. Бот поможет тебе. Ты сможешь выбраться…

Орш глядел на него, чувствуя, как из голоса Баса пропадает жизнь.

– Как ты думаешь, на той стороне есть луковый пирог?

– Да, думаю, что да, – пытаясь унять слезы, ответил Ягли.

– Хорошо… хотя сомневаюсь, что он будет лучше, чем тот, что готовит моя мама…

После этого Бас замолчал… уже навсегда.

***

Когда один из вражеских пауков, прочесывающий окрестности, пробрался в цех через дыру, небрежно завешанную брезентом, Ягли уже попрощался с Басом, приняв его последний подарок.

Бот Кунэша засек их разговор, надеялся найти здесь слабых людишек, которые не смогут оказать ему никакого сопротивления, но его ждал сюрприз.

Повинуясь указаниям стиков с планшета, полуразобранный Голем за два движения сократил дистанцию между ним и противником. Паук постарался выстрелить, но не успел. Его конструкция давала ему огромное преимущество на открытой местности, но в ближнем бою, да еще и в замкнутом пространстве, он был гораздо слабее.

Голем схватился за одну из лап бота, резко подтянул его к себе, не позволив скрыться, и вонзил шип, выскочивший из правой руки, прямо в металлическую «плоть». Паук еще трепыхался, когда по шипу прошел электрический ток, изжаривший мерзкое создание изнутри.

Членистоногий рухнул, потерпев поражение, о чем сразу же узнали его союзники. Вражеские машины окружили цех и открыли огонь.

За секунду до того, как крыша обрушилась прямо на них, Ягли приказал Голему накрыть его и Баса своим телом, но сделал это позже, чем следовало.

Что-то ударило Орша по голове, и он погрузился в темноту, на этот раз непроглядную.

***

Черный внедорожник ехал медленно, держась в середине сформированной колонны. Кузов машины, казалось, плыл по воздуху, в то время как широкие колеса и подвеска работали на износ, минуя ямы и кратеры, оставленные вчерашними взрывами. Рокот двигателя практически не проникал в салон и не мешал пассажирам наслаждаться травяным чаем и вовсю притворяться.

– Обязанность хозяина – выполнять любое желание гостя, – тихим, мелодичным голосом произнес надзиратель.

– Спасибо, – единственное, что ответил пленник.

Высокого мужчину звали Найджел Носидэ. Свои длинные тонкие волосы он собрал в хвост на затылке, для того чтобы они не падали на лицо и не скрывали его выразительных скул и гладкой ухоженной кожи. Его пальцы аккуратно собирали катышки с темно-зеленой военной формы, после чего изящно отправляли их в полет. Он слыл хорошим певцом в тех кругах, что скрывались от посторонних (непривилегированных) глаз, и знал массу пошлых анекдотов. Этот человек не вызывал и толику опасения, на деле являясь самой страшной личностью в Кунэше.

Его соседа напротив, изобретателя, что умер для всего мира, звали Лукас Алсет. Его седые волосы и небольшая борода блестели чистотой. Темный камзол, застегнутый на все пуговицы, скрывал полноватую фигуру (даже в молодости он несильно баловал ее тренировками). Глубокие морщины над переносицей в последнее время стали еще отчетливее, а повода для улыбки он не получал уже очень и очень давно.

– Доктор, хочу спросить вас кое о чем.

Алсет оторвался от своего термоса и наградил Носидэ тяжелым взглядом.

– Не про это, мой дорогой друг, не про это, – смеясь, произнес военный, выставляя перед собой руки. – Я прекрасно знаю, что такое «нет», особенно услышав это слово примерно сотню раз. Мой вопрос скорее философский – способ разогнать скуку, потешить самолюбие умными размышлениями.

Изобретатель еще некоторое время не отрывал от него глаз, после чего едва заметно кивнул.

– Отлично, – обрадовался Носидэ. – Тогда скажите мне, доктор, сколько стоит ваше слово?

Брови Алсета сошлись на переносице.

– Понимаю, недостаточно ясно выразился. Боюсь, это профессиональный изъян нас, шпионов, всегда говорим одними загадками, – Носидэ положил руку на сердце, всем своим видом выражая раскаяние. – Постараюсь быть более конкретным. – Он закрыл свой термос и поудобнее устроился в кресле.