Светлана Залата - Отражения судьбы

– Ну можно поиграть в какую-нибудь настолку или в боулинг съездить, – несколько неуверенно говорит Саша. – Ну или на футбол или гандбол, но я не уверена, что сегодня матчи есть. На Затоне есть парк военной техники, но там тоже только если интересно посмотреть на машины да фотографироваться.

Карина склонила голову.

– Я так понимаю, «играть в настолку» – значит продолжать сидеть в четырех стенах?

– Ну не совсем, – Саша прикидывала, что можно быстро объяснить двум магам. – У меня есть только «Эволюция». Так что надо будет купить что-нибудь еще для начала, глянуть правила. Но, да, играют в такое или дома, или в антикафе или клубах. Я пару таких мест знаю, можно будет сходить как вариант.

– Тогда остается загадочный боулинг и Затон.

Саша кивает, соскребая из памяти остатки информации.

– Можно в СБС поехать, там еще, кстати, игровые автоматы есть и кьюзар, это чуть интереснее, чем на приставке играть. И магазинов много.

– Очередная ярмарка с некачественной одеждой?

– Да нет, там есть прикольные штуки.

– Прикольные, – Карина покачала головой, словно ей само слово что-то сделало. – Ладно, молодежь, собирайтесь и поехали. Мне надоело сидеть дома, да и вам не помешает проветриться. Заодно покажете мне где этот ваш СБС и как туда попасть. Жду готовыми через пять минут.

С этими словами волшебница вышла в подъезд и отправилась к себе наверх.

Миклош сглотнул.

– Почему мне кажется, что мы только что попали в какую-то ловушку?

– Боюсь, тебе не кажется. И ловушкой будут магазины…

Саша поежилась. Она не любила шоппинг и шмотки, но буквально на третий день проживания в доме Серафима Карина, пока наставника и Мики не было дома, не терпящим возражения тоном увлекла ее в Галерею и завалила вопросами о том, что ей подходит, а что нет, о тканях, фактуре, истории того или иного бренда и еще чем-то, от чего голова распухла мгновенно. После третьего часа оценки и примерки и пятидесятого посещения магазина, во многих из которых они уже были, Саше просто хотелось выть и лезть на стенку.

– Боулинг на слух кажется более угрожающим.

– Расслабься, Мика, это не аттракцион. Просто игра, где надо шаром кегли сбивать. Ничего сложного, может тебе и понравится.

Миклош только тяжело вздыхает.

– Ну, не расстраивайся. По магазинам не тебе ходить.

– Ой, да ладно, могла бы сразу сказать, что тебе не нравится, а не смиренно терпеть, – усмехается успевшая переодеться в легкую, почти полупрозрачную рубашку и джинсовую жилетку Карина. – Для меня было отдельным удовольствием наблюдать, как ты изо всех сил пытаешься быть милой и учтивой, при этом ненавидя все вокруг и меня больше всего. Это правда было прекрасным развлечением. Вы так и намерены ехать?

Саша кивает. Она давно выходит из квартиры, где пока живет, в джинсах и толстовке, сама не зная почему. А вдруг? А телефон и карта всегда при себе.

– Мика, захвати с собой паспорт на всякий случай.

– Ладно. А зачем?

– На всякий случай. Я предпочитаю носить его с собой всегда. К тому же – вдруг решишь купить сигареты и алкоголь? Не продадут иначе.

Миклош чуть пожимает плечами.

– Не то чтобы я собирался что-то покупать, но хорошо. Я сейчас.

Карина только плюхается в кресло на место пошедшего в спальню переодеться Мики. И с весельем разглядывает Сашу.

– Я совершенно серьезно насчет того, что ты могла бы просто сказать, что тебе все не по нраву, а не стесняться непонятно чего.

Несмотря на легкий тон, говорит она точно не в шутку. Саша чуть поводит плечами.

– Не стоит думать, что со старшими стоит во всем соглашаться, и так же глупо во всем с ними спорить, – усмехается Карина. – И не нужно пытаться мне угодить, надоело за всю жизнь выслушивать подхалимские речи и смотреть, как передо мной ползают на брюхе. И да, как ты могла заметить, я неплохо нахожу общий язык со всеми вашими современными штуками, так что в следующий раз не делай такое сосредоточенное лицо, балансируя между тем, чтобы не ударить в грязь лицом и не задеть, как ты опасаешься, мое собственное самомнение в какой-нибудь игре. Думаю, я и в оставшихся развлечениях на этой чудо-машине смогу разобраться, – волшебница подмигнула Саше, кивая на приставку. – Просто будь собой. Все равно всем не угодишь, и все равно любое притворство заметно.

Стоит ли говорить, что все три партии в боулинг остаются за волшебницей?

Саша чуть напряглась, опираясь локтями о колени. Сидеть в такой позе было удобно, хотя, наверное, и выглядело это несколько странно. Ей было все равно. Потенциальное присутствие в одной комнате рядом с ней разом Серафима, Карины и Михаила Ефимовича напрягало, пусть сейчас никого из них еще не было. Да сидящий слева Миклош, выглядевший так, словно собирались зачитать его смертный приговор, не добавлял позитива в ситуацию. На деле, конечно, вообще не предполагалось, что она в чем-то виновата, ее накажут или что-то в этом роде.

Наверное.

Странные каникулы почти в десяток дней, образовавшиеся после возвращения из Пензы, закончились. Предсказания Серафима о том, что приезд Карины положит крест на некой праздности и веселье не сбылись. Все было тихо, спокойно и почти мирно, если не считать дневные принудительные вылазки куда-то из дома в те дни, когда Карина этого хотела, и курьезы осваивающего компьютерную грамотность Миклоша, один из которых и вовсе вырубил свет во всем районе. С наступлением темноты Саша предпочитала уходить к себе, оставаясь наедине с собой и своими мыслями. Странный, казалось, почти приснившийся разговор с наставником перед вручением дипломов, несколько унял беспокойство, вновь усилившееся сейчас, когда Серафим предупредил, что в обед придет начальник и они впятером обсудят сложившееся положение дел за пределами Резиденции, в неформальной обстановке. Каких именно дел – не понадобилось уточнять. Саша и так поняла.

А еще она ощущала запредельную, иррациональную нервозность. Словно сегодня, вот сейчас, когда появятся старшие маги, ей скажут, что с ней что-то не так, что она – дефект, неправильный центр чужой истории, причина всех бед.

Этого не должно было случиться, если рассуждать логически, но эмоции диктовали разуму свои условия.

Серафим предупреждал, что выжигание рун в Пензе могло иметь последствия в виде ослабления самоконтроля. Ну или она всегда была такой истеричной?

– Волнуешься? – в голосе Миклоша, напряженном, все же скользило участие. Саша понимала, что во всех нынешних событиях парню досталось куда больше, чем ей.

Наставник, как она видела, старался помочь Мике адаптироваться, общался, поднимал старые дела, чтобы понять, кто в ответе за все, что случилось. Но все же, все же. Миклош потерял все и оказался в мире, которого не знал – сколько, месяц назад? Чуть больше? И не трясется так, как осиновый лист. Владеет собой. Не то что она – то впадает в тоску и жалость к себе, то трясется от страха, непонятно чего боясь.