Вольга Медейрос - Жертвуя малым. Том 2

Но сейчас… похоже, что условия изменились и прежняя схема уже не работает. И только методом проб и ошибок мы можем узнать, какова же новая схема. Я вполне могу оказаться удачлив и нащупать верный механизм. Но абсолютно точно так же могу потерпеть крах, – он снова удержал готовую вмешаться сестру. – И тогда все, что от нашего рода останется, – это ты и отец. Он страшно упрямый старик, не без того, но он уже стар, Мариша, и он… отнюдь уже не так непреклонен, как раньше. И он хотел бы дождаться внуков, неважно, от кого, от меня или от тебя. Ты сегодня… так поразительно похожа на маму, если бы он увидел тебя, он бы… я думаю, он позабыл бы о своей обиде… Поговори с ним, Риша, попробуй… да, я знаю, не ты начала эту распрю, но попробуй ты первая помириться с ним. А я… попробую полюбить ту девушку, которую он для меня отыщет. И мы… в любом случае, я буду рад знать, что наша семья больше не в ссоре…» – Шабо еще что-то говорил, отчаянно, будто убеждал себя, а не сестру, но Риша больше не слушала: ей внезапно открылось будущее – разговор с отцом, на который она все же решится пойти, хотя и дастся ей это решение непросто.

«Лучше бы это тебя, проклятую, на верную смерть послали», – угрюмо скажет ей отец.

Вероятно, произойдет это в более отдаленном будущем, чем неделя вперед, потому что и той Рише, и ее непримиримому отцу будет доподлинно известно, что Шабо успешно прошел Испытания в день Зимнего Солнцестояния.

«Ну почему, папа? – не выдержав, со слезами в голосе спросит она. – За что ты меня так ненавидишь?»

Отец ответит сквозь зубы, но, как ни странно, развернуто.

«Поля (так он ласково называл свою жену, Ришину маму) уже носила тебя в чреве, когда ей эта сука Оникс предсказала, что ты убьешь ее родами. «Душа вместе с кровью истечет, если немедля от плода не избавишься, – так она сказала. – А дочка слепой родится, ни к чему негодной, и весь род погубит, коли выживет». До утра мы с Полей горевали. Она решилась уж было под нож лечь, да задремала к рассвету. А только проснулась, говорит мне: «Оставлю доченьку». Я как давай на нее кричать, совсем, что ли, дура, с дуба рухнула? А она мне спокойно так: «Предвечная мне не велела малую жизнь губить. И дочку показала – деву-лебедь, с волосами звездного цвета и с глазами невиданной небесной синевы, из пены морской выходящую. Не смогу я, Гага, такую-то красоту погубить, рука у меня не поднимется». Уж я и орал на нее, и ногами топал, и в слезах молил – ни в какую. У беременных-то все мозги набекрень. Вот и Полюшка моя, голова бедовая, поверила в сонную дребедень, и принесла тебе, бесполезной, свою драгоценную жизнь в жертву. Страшно любила тебя, обманщицу, чужой личиной заморочившую собственную мать, хоть никогда и в глаза-то тебя не видывала. Какая дева-лебедь, какие глаза да волосы? – кошка подзаборная, драная, облезлая! Еще наглости хватило Полино приданое себе присвоить! – он схватился за гребень, украшавший Ришину прическу, и вырвал его оттуда вместе с прядью волос. – Прочь пошла, подколодная! Подыхать будешь в подворотне, и то ни слова жалости от меня не услышишь!» – он вытолкает растерянную, растрепанную, рыдающую дочь прочь из дома, и захлопнет дверь перед ее носом. Позже соседи отведут безутешную девушку в местный околоток, откуда ее и заберет Шабо. Так плачевно закончится единственная попытка Риши примириться с собственным отцом.

До самой скорой смерти дочери они больше ни разу не встретятся, а несколько месяцев спустя он сам себя заморит голодом, оставив непонятно кому адресованную предсмертную записку с просьбой о прощении. С его уходом угаснет древний и славный род Ирбисов. Ну, а черви наверняка восхитятся такому повороту событий.

«Я поняла, милый, – справившись с потрясением от обрушившегося на нее будущего, она положила руку на локоть брата. Шабо тут же замолк. Она продолжала, концентрируясь лишь на одном – чтоб не подвел голос. – Конечно же, я поговорю с папой, не волнуйся. А ты постарайся понравиться той девушке, которую он для тебя найдет, ладно? – она неловко подмигнула, заставив брата фыркнуть. – И мы все вместе подумаем, как нам вывернуться из этой передряги».

Шабо обнял ее, истово прижал к груди. Стиснутый между ними котенок задушено мявкнул. Зарывшись лицом в ватную теплоту халата, дыша теплом и запахом брата и не боясь уже больше испортить прическу, Риша закрыла глаза. Пошевелилась, давая котенку пространство для маневра, но убегать тот передумал.

«Я жива, – подумала она, ощущая, как кружится голова от переполняющих ее чувств. – Я все еще жива».

(Надолго ли, душенька?)

Наверное, так живут приговоренные к смертной казни. Вроде бы еще живы: ходят, дышат, пьют воду, едят, разговаривают, спят, и делают еще тысячу вещей, – но на самом деле уже не совсем. На самом деле одной ногой они уже стоят в могиле.

С другой стороны, думала Риша, а кто из нас не стоит? Никто же не знает, когда умрет, вот и не задумывается об этом. А я вот вроде как знаю. Ну и тем более, чего тогда об этом горевать?..

После случая с отцом, выгнавшем ее из дому на третий после празднования веселого Йоля день, ей больше не хотелось иметь дела с будущим. Она так и сказала Торису в следующую встречу: я предполагаю, что случится, но переживать это дважды не хочу. Не соблаговолите ли выписать распоряжение, чтобы мне дали маковой настойки?

Конечно же, Император несказанно заинтересовался, что именно произойдет. «Я не могу сказать, – пожала на это Риша плечами. – Но вы должны помочь мне. Методом проб и ошибок мы будем искать другую схему воскрешения новых ангелов».

«Методом проб и ошибок? – озадачился Торис. Все же не так-то просто было его обмануть. – То есть, ты и твой брат потерпите неудачу?»

«Я не знаю, – пришлось сознаться Рише. И она ничуть не лукавила. – Я примерно представляю, что случится в ночь Малых мистерий, и могу сказать, что каждый из нас попытается сделать все возможное. Но что будет после, мне неведомо. Там просто ничего нет» (она не стала уточнять, почему).

«Хммм, – сказал на это Торис. – Конечно же, я дам тебе маковой настойки, как ты просишь. Но, будь добра, душенька, не пей ее за неделю до события, хорошо? Ты должна предстать лицом к лицу с судьбой во всеоружии».

«Договорились», – согласилась Риша. Она-то знала, что это условие не причинит ей вреда. Никакого будущего после ночи Малых мистерий у нее не должно быть.

«Я как будто выпила яд, – размышляла она с горькой иронией, которой – как черви и обещали – были переполнены ее мысли в последнее время, – да только подействует он не сразу. Но, тем не менее, непременно».

Как будто выпив яд и ожидая, когда же он подействует, она старалась жить на полную катушку.

На пару с Нортией (которая сначала затосковала оттого, что у Шабо появилась девушка, а затем, неделю спустя после празднования Йоля, воспрянула духом вновь) они варили супы и изобретали зимние блюда. Нортия старалась для Шабо, а Риша – сама для себя – наконец-то, впервые в жизни, распробовав вкус добротной еды. Раньше она все время была чем-то занята, куда-то торопилась, и питалась скорее по обязанности, нежели для удовольствия.