Максим Макаренков - Орден равновесия

В результате, – вздохнул маг, – большая часть Древних была уничтожена, часть перестала быть людьми, кто-то выжил. Кто-то сошел с ума.

А потом произошел Сдвиг, – и Тимор щелкнул пальцами. – Обе стороны применили все, что было в их арсеналах. В результате мир необратимо изменился. Изменились законы бытия, стало возможным то, о чем раньше никто и не думал. В мир ворвалось огромное количество энергии, раньше находившейся в других измерениях и пространствах. Каждая сторона, если хотите, тянула мир в свою реальность. В результате возможности воюющих истощились. И мир оказался в положении монеты, вставшей на ребро.

Маг вытянул руку ладонью вниз. На столе появилась золотая монета. Звеня, она вращалась на ребре. – И теперь, хватит достаточно сильного толчка, чтобы она опрокинулся в одну, – маг повел рукой, монета качнулась влево, – либо в другую, – монета последовала за рукой Тимора. – сторону.

Маг сжал ладонь в кулак и монета покатилась по столу.

– Очень увлекательно. – равнодушно протянул Солье. – Но какое отношение это имеет ко мне?

– Самое прямое. – Тимор сел в кресло, вытянул длинные ноги.

– Когда мир застыл в равновесии, оказалось, что это положение вещей устраивает Великих Магов, которых к тому времени осталось двенадцать, и Машину. Но в ходе войны появились существа, а кое-кто из таких существ был в этом мире и до нее, вмешательство которых может нарушить равновесие. Сразу же после окончания Сдвига было принято решение избавить от них мир. Большинство удалось уничтожить. Но не всех. И теперь кто-то вернул к существованию, поскольку жизнью я это назвать не могу, одно из таких созданий. Оно безжалостно, поскольку не знает что такое жалость, его чувства никак нельзя сопоставить с человеческими – оно не человек. Кроме него на Земле есть еще четыре или пять таких тварей. И оно будет их искать, попутно уничтожая все на своем пути.

Солье лениво потянулся. – Итак, вы хотите, чтобы я убил Белоголового.

Впервые за много лет Тимор удивился по-настоящему.

Солье сидел, откинувшись на спинку кресла, скрестив руки на груди. Изнеженный мальчик для развлечений исчез.

– Уважаемый Тимор, вы узнали достаточно много для того, чтобы обратиться ко мне. Но это только то, что я позволяю миру знать о себе. – улыбка Солье стала слегка неприятной и маг ощутил очень непривычное ощущение. Страх.

– Вы не совсем правильно описали картину Сдвига. Машина была не одна, как вы говорили. Их было три, расположенных в наиболее развитых точках цивилизации Древних. Евразии, Америке и Японии. Именно они приняли решение об изменении мира.

Не отрывая взгляда от лица Солье маг нашарил графин и щедро плеснул в бокал. Одним махом выпил драгоценное иберское вино. Солье менялся на глазах. Исчезла скучающая расслабленность, голос стал бесстрастным и бесполым. Лицо теряло смуглый оттенок, превращаясь в матовую металлическую маску.

– И что же дальше? – Тимор старательно пытался говорить спокойно.

– А дальше, уважаемый Тимор, как вы и говорили, вмешалась магия. А теперь представьте, что произошел – Солье на секунду умолк, подбирая подходящее слово, – назовем это взрывом. Да. Вся информация, которая была накоплена Древними и отдана машинам, взорвалась. Неуправляемо вырвалась наружу и смешалась с силой, примененной магами. Вы представляете себе, что получилось в результате?

– Думаю, будет лучше, если вы поясните.

– Информация была самой разной. Например и о тех существах, которых вы упоминали. Правильная, неправильная, миллион раз интерпретированная, превратившаяся в мифы и легенды. Выброс этой информации, вместе со взрывом магических сил и привел к Сдвигу.

– И что это значит для нас?

Солье жутковато улыбнулся.

– Ну, например, что теперь Белоголовый – не просто старейший вампир, как вы наивно думали. Он воплощение всех мифов и легенд о вампирах. Всего ужаса, ночных страхов, почитания, поклонения, которые внушали людям эти создания. И фактов, разумеется, тоже. Да, кстати, в первый раз вам удалось избавиться от Белоголового только потому, что он еще не успел набрать полную силу, разобраться в своих новых возможностях, полученных после Сдвига.

Что касается остальных, – улыбка Солье стала приторно сладкой, – даже я не знаю до конца, что они такое.

Гость откинулся на спинку кресла, сделал небольшой глоток вина. Перед магом снова сидел изнеженный хлыщ, озабоченный только тем, как произвести впечатление на богатых аристократок. Или аристократов.

Тимор задумчиво покачивал бокал, держа его двумя пальцами за тонкую ножку. Наблюдал, как медленно перетекает густое черное вино. Перевел взгляд на собеседника. Коротко улыбнулся.

– Так вы уничтожите Белоголового?

– Приложу все силы.

– Какова цена?

– Разумеется, информация. Если конкретно, Свитки Ариоха. Доступ ко всем двенадцати свиткам.

Если бы Тимор был человеком, то он подпрыгнул бы в кресле. Но человеком он был лишь в очень-очень далеком прошлом, а потому всего лишь тихонько присвистнул.

– Вы хотя бы представляете, о чем просите?

– Да, и очень хорошо. Не забывайте, что в моем распоряжении практически вся информация, которая доступна Машинам.

То есть, фактически, вы придаток Машины?

– Нет, ни в коем случае! – казалось, Солье позабавило это предположение. – Я совершенно самостоятелен. Но я – часть мира Машины. И могу черпать из него информацию. В свою очередь все, что узнаю я, узнает и Машина. Так что я прекрасно понимаю, о чем прошу.

Помолчав секунду, Тимор вздохнул – Хорошо, я согласен.

– Прекрасно. – Солье поставил свой бокал на край стола и поднялся. – Тогда я откланиваюсь. Да! – словно что-то вспомнив, он обернулся. – Разумеется, все расходы за ваш счет.

И исчез в тенях ночного сада.

Пропажу Илги обнаружила мать. Рано утром она вошла, чтобы разбудить, наконец, соню – очень хотелось успеть в лавку Джаррета до жары. Накануне он шепнул, что караван доставил ему великолепные шелка из Эфипы. Разумеется, мать поделилась этой новостью с Илгой и они договорились пойти в лавку пораньше, до жары.

Илга! Дочка, вставай! Сама просила разбудить, теперь не жалуйся! – ответом была тишина пустой комнаты. Кровать не смята, девочка даже не ложилась. Легкий ветер колышет занавеси – приоткрыта широкая дверь, ведущая на балкон. Маима отодвинула штору, выглянула на балкон. Никого. Судорожно вздохнула и бросилась в коридор, изо всех сил вопя:

– Страааажаааа!!!

Спустя пятнадцать минут слуги доложили Фродду, что его дочери в доме нет. Купец неловко осел в кресле, с первого дня стоявшего на веранде. Попытался взять себя в руки, положил руки на подлокотники, стиснул их так, что побелели суставы.