Томас Мьюр - Хроники Нового света. Начало метаморфоз. Акт 2

– Тебе идёт, Голливуд. Очень идёт! Прям круто смотришься, и сейчас я не прикалываюсь. Шутки будут скорее на тему пернатых…

Услышав последнее слово, Майлз пристально уставился на Мэдсена и сжал обеденный поднос до белизны в пальцах.

– Повтори!

– Ну, пернатых… Я слыхал, ты замочил своего сокамерника в колонии малолеток из-за воробья. Типа, ты людей не любишь, а животных обожаешь. Пиздец трешак! Ты ёбнутый, и это здорово! Но у меня один вопрос… Я разузнал о тебе поподробнее – ты, типа, сын фермера, а значит, у вас были зверушки… Раз ты такой весь из себя король зверей… Ты их трахал?

Подобный вопрос в обычной ситуации заставил бы Майлза начать драку, но, учитывая то, что два дня назад он покинул ненавистный ему тёмный карцер, пришлось молча проглотить обиду.

– Я не осуждаю, кореш, – продолжил Бун. – Дрюкал лошадок в попу, так дрюкал. Это нормально… Тут сидят чуваки, которые трахали собственных дочерей, и теперь их самих колбасят в попенций. Романтика, блядь, – закончив мысль, Бун протянул руку Майлзу и улыбнулся. – Меня, кстати, зовут Бун. Мэдсен Фицджеральд Клейтон Бун.

– Майлз Блэк, – Голливуд, нехотя пожал пятерню нового знакомого.

– Очень приятно, Майлз Блэк. Одно только но… Мама меня учила, типа, надо полным именем представляться.

В ту же секунуду тело будущего чёрного костюма пронзил страх. Чудом все эти годы, наполненные нескончаемым выживанием, ему удавалось избегать клейма прошлого. Метки оставленной его отцом, как напоминание. Почувствовав слабость в руках, потерю контроля над дыханием и прерывистый шёпот панической атаки, Блэк разорвал рукопожатие и отвернулся от Мэдсена.

Столь необычная реакция ожидаемо вызвала у Буна интерес:

– Ты чего? Всё нормально? Не хочешь представляться, так и скажи. Разницы всё равно никакой нет… И я так знаю, как тебя зовут, кореш. Меня тут все охранники любят и превозносят так, что я уже сам полистал твоё личное дело с утреца. Имя-то какое красивое, блин: МАЙЛЗ УОРРЕН БЛЭК…

Тотчас Коня передёрнуло от услышанного. Три запретных слова, произнесённых в ряд, прогремели, как колокол освобождения, знаменующий возвращение дьявола в райские кущи.

– МАЙЛЗ УОРРЕН БЛЭК! – голос Макдональда раздался где-то за вратами сознания.

Завидев изменения в поведении соседа, Бун облокотился на стол и уставился ему в глаза.

– Чё с тобой такое, кореш? Майлз Уоррен Блэк – вполне хорошее имя.

– МАЙЛЗ УОРРЕН БЛЭК! ТЫ ДУМАЛ, ЧТО УБЕЖИШЬ ОТ МЕНЯ?! – крик отца становился всё ближе и ближе.

– Подождите-ка, – Мэдсен вышел из очереди, выставив указательный палец перед собой. – Народ, этот фрик боится собственного имени! Смотрите! Майлз, – здесь подонок сделал паузу, Уоррен, – а затем ещё одну, – Блэк!

Одним наплывом, животным и обезумевшим, на всю столовую раздался громогласный вой, сопровождаемый звуком брошенного подноса, угодившего в стол рядом с Буном. Майлз оскалил зубы, словно хищный зверь, и прорычал свою угрозу:

– Заткнись, иначе я вырву тебе язык, сукин сын! Захлопни пасть, выродок!

Дабы сказанное не казалось пустым трёпом, Конь направился к Мэдсену, но тот, вооружившись фатальным оружием, применил его три раза подряд:

– Майлз Уоррен Блэк! Майлз Уоррен Блэк! Майлз Уоррен Блэк!

Слова, подобно пулям, впивались в тело отцеубийцы, не оставляя видимых глазу следов. Вместо этого они отпечатывались на его душе. Следом за Буном эстафету подхватили и остальные зэки, выкрикивая имя один за другим. Помещение пожрали голоса сотни орущих тварей, получающих удовольствие от каждого звука; среди них были и те, кому бешеный зверь Термополиса насолил лично. Подобранные с невероятной тщательностью и любовью к своему делу ублюдки, для которых высшей радостью было понаблюдать за чужими страданиями, рвали глотки с энтузиазмом, способным вызвать зависть даже у Вилли Койота, жаждущего поймать неуловимого страуса.

Град причиняющих боль звуков заставил Блэка склонить колени и закрыть уши руками. Он кричал, что есть мочи, умолял их остановиться, но мольбы лишь разжигали всеобщий интерес. Надежды на понимание и угасание кошмара покинули будущего чёрного костюма, когда ему на глаза попались охранники.

Держатели порядка с улыбками до ушей вопили:

– МАЙЛЗ УОРРЕН БЛЭК!

И вот сердце Коня сжалось до предела. Среди ревущей толпы он увидел лик отца – его серые глаза и отвратительную ухмылку, натянутую, издевающуюся и абсолютно невыносимую. Немедля в голове последнего из семьи Блэков, того, кто держал в страхе худших из худших, воцарилась пустота. Она заглушила ненавистное ему имя, доносившееся изо ртов окружавших его монстров. Необузданное желание стереть всех в порошок, разрушить оковы прошлого и смести любые препятствия на своём пути заняли образовавшийся в сознании отцеубийцы вакуум исступления. Хаос поглотил Майлза Уоррена Блэка целиком, преобразовав гнев в энергию, способную разрывать саму мать Гею. Способную устранить его… психологический барьер.

Поднявшись на ноги и испустив из низов глотки звериный вопль, он инстинктивно обрушил на землю удар титанической силы. Заключённые, оказавшиеся в эпицентре, даже не успели понять, что произошло. Кинетическая волна, образовавшаяся от топота, расщепила их на мелкие составляющие до того, как они закончили произносить три запретных слова. В отличие от близстоящих, те, кто находился на уровне Мэдсена Буна, столкнулись с видимыми последствиями гнева Блэка… Бетон под их ногами ожил, обернувшись искривлёнными шипами, призывая преступников к ответу за издёвку над тем, кто хотел лишь покоя.

Буна наказание постигло сразу: гео-острие пронзило его голову через рот, окрасившись в красный посредством гортанного водопада крови. Остальные же поочерёдно распрощались с жизнями. Земля покрывалась танцующими трещинами, филигранно сметая мешки с костями один за другим. Под раздачу попали не только нарушители закона; охранники, дежурившие по периметру, с криками врезались в стены. Мыслительные центры их черепных коробок в глазах гипотетического ценителя арт-хаусного искусства оставляли за собой посмертные образчики живописи.

Всё то, что вы сейчас представили с моих слов, отняло у стихии от силы, пару жалких секунд, подаривших Майлзу высшее наслаждение. Он осмотрелся вокруг и мгновенно понял, чего хочет, – свои личные вещи и долгожданную свободу.

Конечно, пара уцелевших охранников попыталась остановить геомансера, но тот вновь опустил ногу на землю. Подсознательно контролируя траекторию землетрясения, он обрушил на бедолаг потолок, тем самым пополнив список имён завтрашних некрологов. Лужи крови верных сотрудников тюрьмы растеклись из-под завалов, а, значит, последующие смельчаки как минимум задумались бы над оправданностью выполнения рабочего долга.