К.Ф. О'Берон - Айрин

– Ладно, – наигранно сжалилась принцесса, – я тебя прощаю. Но лишь потому, что история поначалу была занимательной.

– Поначалу? – переспросил Дерел. – По-моему, она и в конце ничего.

Он улыбнулся, довольный тем, что девушка отвлеклась от грустных мыслей. И сразу принялся рассказывать забавную байку о временах своей службы.

Прежде чем ночь звёздным пологом затянула землю, принцесса и рыцарь нашли подходящее для ночлега место. Не видя вокруг ни единого деревца, Айрин подумала, что придётся провести ночь без огня. У Дерела оказалось иное мнение.

Очистив небольшой участок земли, он вырыл узкую канавку. Насобирав пожелтевшей травы и множество толстых засохших стеблей растения с колючими листьями, сложил часть в приготовленную яму и развёл небольшой костерок.

Глядя на мягко сияющий в сумерках огонь, Айрин чувствовала растекающееся внутри тепло. А ещё приятное спокойствие. Не зря один из старых бойцов отцовской дружины сказал как-то раз на привале, что без костра душа не отдыхает…

Ук-Мак вынул из перемётной сумы закопчённый котелок, наполнил водой из деревянной баклаги и установил над огнём.

– Почти как печь! – восхитилась Айрин.

– Точно, – весело подмигнул рыцарь.

Он насыпал в воду каких-то чёрных зернистых ягод вперемежку с чуть подвявшими резными листьями. Когда варево закипело, отставил котелок в сторону, чтобы тот немного остыл.

Непринуждённо болтая, принцесса и рыцарь поужинали засохшими лепёшками, сыром и вяленым мясом. В конце Ук-Мак налил в помятую оловянную кружку настой из котелка и предложил спутнице:

– Отвар из ажины. Туда бы ещё кой-каких травок закинуть, но и так неплохо.

Айрин взяла кружку и потянула носом. Жидкость приятно пахла ягодами и дымом. На вкус тоже оказалась ничего.

Принцесса вернула кружку Дерелу. Тот снова наполнил её и неторопливо выпил.

Со стороны дороги послышались ржание и топот. В полумраке проскакал всадник: Айрин и Дерел увидели тёмный силуэт. Приметив угасающий свет костра, верховой остановился. Проехав немного по направлению к рыцарю с принцессой, громко спросил:

– Добрые путники, эта ли дорога ведёт в Гроссэ?

– Нет, – крикнул в ответ Ук-Мак. – Гроссэ в другой стороне.

Всадник взмахнул рукой, то ли благодаря, то ли прощаясь. Развернув коня, рысью двинулся назад.

– Не нравятся мне ночные путешественники, – с подозрением сказал Дерел, прислушиваясь к удаляющемуся стуку копыт. – Случается, конечно, что служба или нужда гонят человека и во тьме, и в ненастье. Но почему-то сейчас сердце мое неспокойно.

Айрин, памятуя о давешней встрече с разбойниками, ощутила лёгкую тревогу.

– Как поступим?

– Переночуем в другом месте, – откликнулся рыцарь, засыпая огонь землёй.

Собрав вещи, спутники вернулись на дорогу и ехали, покуда не добрались до группы невысоких холмов. Спрятавшись между ними, начали готовиться ко сну. Коней распрягать не стали – только стреножили.

– Первый посторожу, – объявил Ук-Мак.

Не дожидаясь ответа, устроился на склоне одной из возвышенностей, так, чтобы его силуэт не был виден на фоне неба. Уставившись в сторону дороги, рыцарь словно оцепенел. Почти не шевелясь, сидел, пока блистающий звездный узор ощутимо не сдвинулся к горизонту.

Разбудив принцессу, Дерел сообщил, что кругом всё тихо, повалился на расстеленный плащ и сразу заснул.

Ночь прошла спокойно. Айрин и Дерел были на ногах, едва небо порозовело на востоке, По очереди прогулялись за холмы. Наскоро перекусили и вновь двинулись на запад.

Солнце прошло полпути к зениту, когда путешественники наткнулись на рассекающий дорогу глубокий овраг. Шириной в двадцать-двадцать пять шагов и глубиной в четыре человеческих роста, он тянулся в обе стороны, насколько хватало взгляда. Крутые склоны поросли кустарником, где-то на дне, скрываясь под лопухами, журчал ручеёк. Прямо перед принцессой и рыцарем покачивался узкий подвесной мост.

– Пойду первым, – сказал Дерел, спешиваясь.

Взяв коня под уздцы, он кинул второй повод Айрин, и осторожно ступил на потемневшие от времени и непогоды доски. Ощутив под копытами пружинящую и покачивающуюся поверхность, гнедой жеребец заартачился. Поглаживая и что-то нашёптывая, Ук-Мак успокоил его и очень медленно двинулся дальше.

Подумав, что лошадей придётся переводить по отдельности, Айрин спрыгнула на землю. Привязала пару коней к одному из двух столбов, к которым крепились канаты моста. Увидела, что рыцарь уже почти у другого края, и тоже повела коня по качающимся доскам.

– Айри, назад! – внезапно крикнул Дерел.

Принцесса, с опаской глядевшая под ноги, остановилась. Подняла голову. Круп лошади рыцаря закрывал обзор, но девушка всё же разглядела троих солдат в жёлтых накидках, целящихся в Ук-Мака из луков.

Обернувшись, Айрин увидела ещё четверых лучников, поднявшихся из высокой травы.

– Сзади тоже! – крикнула она рыцарю.

Тот раздосадовано выругался.

– Эй, вы! – раздался новый голос. – Медленно идите вперёд. Руки держите на виду. Потянетесь к оружию – утыкаем стрелами, как фанерного гуся на ярмарке!

Не сдвинувшись с места, Дерел посмотрел вниз, оценивая высоту. Пробормотав проклятье, крикнул:

– Айри, без глупостей!

И пошёл к солдатам, расставив пустые руки.

Как только он ступил на землю, к нему подскочили ещё двое солдат, прятавшихся в стороне. Повалили, связали руки за спиной, отобрали меч и кинжал. Чуть позже, то же проделали с Айрин. Один из лучников протрубил в рог.

– Дела неважные, Айри, – констатировал Ук-Мак, повернув голову к лежащей рядом девушке. – Наш уцелевший приятель позвал подмогу. Всё-таки следовало отправить мерзавца к демонам, чтобы те сожрали его гнилое сердце.

– Не говори так, – возразила принцесса. – Отпустив его, ты совершил доброе дело.

– И теперь мы за него расплачиваемся, – саркастично ответил рыцарь.

Принцесса хотела поспорить, но солдаты подняли их и потащили по мосту обратно.

Земля завибрировала от ударов множества копыт. Слева вдоль оврага двигались несколько всадников. Каждый наездник вел нескольких лошадей без седоков.

Оказавшись возле солдат, охранявших пленников, воин, возглавлявший кавалькаду, радостно воскликнул:

– Отличная работа, парни! Когда вернёмся в Маскрг – награжу каждого серебром! А тебе, Жеги, за то, что провёл коротким путём к мосту – коня и пять золотых! А сейчас не мешкайте. Барон ждёт!

Несмотря на солнечный свет, бивший в узкое, настежь распахнутое окно, в серебряном шандале на столе горели две толстые восковые свечи. Отец баронессы Нувы, почтенный Грам Ларди, назвал бы это мотовством. В глубине души Нува и сама считала так же. И одновременно испытывала восхитительно постыдное удовольствие от своей расточительности. Это было символом её дворянского достоинства, ведь аристократы не экономят на мелочах.