Лаура Гальего - Монстры Акслин

А у Бексари, если ты пойдёшь с ним, вообще есть повозка, так что тебе и пешком идти не придётся. Конечно, это намного опаснее, чем оставаться в анклаве, но…

– Подожди, подожди. Ты говоришь, что я могу покинуть анклав? С Бексари?

Такая мысль ей даже в голову не приходила. Но она определённо имела смысл.

Мадокс шумно выдохнул.

– Можешь, если это действительно то, чего ты хочешь, и если он сам не откажет. Ты уже не ребёнок, Акслин. И мы не собираемся держать тебя здесь против воли. – Она смотрела на него не в силах вымолвить ни слова. Акслин чувствовала себя так, будто её долго-долго держали взаперти в тёмной комнате, а Мадокс вдруг – раз – открыл в этой комнате окошко. Она была ослеплена, удивлена, сбита с толку и просто не знала, как реагировать.

– Если ты соберёшься идти, тебе нужно принять решение как можно скорее, – продолжил Мадокс. – Бексари едва ли задержится у нас дольше пары дней.

Акслин понимала это и сама. Предложение главы анклава было разумным. Да, торговцы весьма рисковали в своих путешествиях, но они обладали достаточным опытом, чтобы их совершать. С Бексари у неё наконец-то появлялся шанс.

– Это…

– Подумай хорошо, Акслин. Это серьёзное решение.

Она кивнула.

– Я знаю, – пробормотала она.

Состояние Акслин было близко к шоковому. Много лет она жила и взрослела, убеждённая, что судьба её предопределена обстоятельствами, как вдруг столкнулась с выбором. Самым настоящим взрослым, серьёзным выбором. И выбирать ей предстояло из двух взаимоисключающих вариантов.

Первый был более безопасным: остаться в анклаве, выйти замуж за Тукса, родить детей, оказав таким образом посильную помощь анклаву. Вторая была опасной и неопределённой: отправиться в путь вместе с торговцем, посетить другие анклавы, собрать сведения о монстрах… и, скорее всего, умереть раньше времени по их вине.

Девушка вздрогнула.

У неё было только два варианта, и один из них был связан с финалом преждевременным и ужасным.

Как бы то ни было, ей предстояло сделать выбор.

Акслин почувствовала, как начинает кружиться голова. Она вдруг осознала, что всё сложилось бы куда проще, если бы никакого выбора у неё вовсе не было. Потому что имея только одну возможность, переживать о неверном решении не придётся.

– Я со своей стороны предпочёл бы, чтобы ты осталась с нами, – заметил Мадокс, откашливаясь. – Здесь ты будешь в куда большей безопасности. Кто угодно будет.

Девушка не ответила. Мадокс был прав, и она прекрасно это знала.

– И кроме того, – продолжал он, – хоть тебя и не привлекает идея стать матерью, ты здоровая женщина, и рано или поздно дети у тебя будут. И, вполне возможно, они появятся ещё до того, как ты вернёшься в анклав.

Акслин покачала головой, пытаясь во всём разобраться. Она знала, что в глубине души Мадокс очень ценил её. Но она хотела бы быть ценной за свои уникальные навыки: умение читать и писать, сохранять и передавать знания. Увы, её миссию в анклаве Мадокс связывал только с продолжением рода.

И она приняла решение. Вариант, выбранный Акслин, был сложен и опасен. Но в то же время по ряду причин он привлекал её куда больше.

– Скажи мне одну вещь, – проговорила она наконец. – Если бы к нам в анклав не пришли новички и мы продолжали бы жить как раньше, в узком кругу, ты отпустил бы меня?

Мадокс ответил честно, и Акслин была благодарна за его грубую прямоту:

– Нет. В этом случае мы не могли бы позволить себе такой роскоши.

Девушка кивнула. «Они могут позволить себе потерять писаря, даже зная, что его некому заменить. Но не детородную женщину». В этом была циничная, материалистическая, но, в целом, понятная логика.

И тут ей в голову пришла мысль, что, быть может, она сама являлась предметом обмена. Ведь бывает же, что женщины уходят с торговцами в другие анклавы, чтобы начать там новую жизнь. И порой происходит это лишь в том случае, если торговцы обещают привести на замену ей новую женщину.

Бексари привёл в анклав нескольких здоровых женщин. И поэтому, если Акслин хотела уйти, она вольна была это сделать. Ей даже не обязательно было селиться в другом анклаве и рожать детей. Обмен уже произошёл, и сделка не накладывала на неё никаких обязательств.

– Если Бексари не против, я пойду с ним, – объявила Акслин.

Произнеся эти слова, Акслин почувствовала, будто заглянула в бездонную пропасть: у неё невыносимо закружилась голова. Сердце бешено колотилось, и она сама не могла понять, больше от страха или от возбуждения.

Мадокс внимательно посмотрел на девушку, пытаясь понять, насколько она уверена в своих словах.

– Это твоё решение, – сказал он наконец. – Но не надейся, что Тукс будет ждать, пока ты не вернёшься… Если ты вернёшься.

Акслин сглотнула.

– Понимаю.

«Он не виноват. Мне не в чем его упрекнуть», – подумала она.

Проститься с родным анклавом оказалось весьма непросто. Нелегко было сказать «до свидания» близким людям, зная, что больше вы можете никогда не увидеться. И ещё сложнее Акслин было ответить, почему она это им говорит.

Ксейра ничего не понимала.

– Зачем тебе уезжать, Акслин, зачем? – подруга выглядела страшно расстроенной. – Как ты можешь думать, что там ты будешь счастливей, под открытым небом, в постоянной опасности?

– Дело не в этом, Ксейра. Я счастлива здесь, но у меня есть другие задачи. Да и в конце концов, не такая уж это и редкость: женщина просто уходит в другой анклав.

– Не редкость, когда это происходят с вдовами, с теми, кто уже оставил потомство… Но уходить просто так… Те женщины, о которых ты говоришь, уходят по велению долга, потому что для выживания нам необходимо смешиваться с жителями других анклавов. Но ты… Ты ведь просто не хочешь иметь детей!

– Сейчас нет, но, возможно, я приду к этому в будущем. Сейчас мне больше всего на свете хочется посмотреть мир, Ксейра.

Подруга продолжала неудоумённо качать головой.

– Мир, который ты хочешь увидеть, ужасен и полон опасностей, – напомнила она ей. – Выходить в него просто так – безумие, никто по своей воле не пожелал бы этого сделать.

– Я хочу познакомиться с этим миром, чтобы лучше его понять, чтобы найти способ защититься от него. Что в этом плохого?

– Кто только вбил тебе в голову, что ты сможешь что-то поменять? Ты никогда не умела бороться с монстрами. Ты даже бегать нормально не можешь!

– Зато я могу делать другие вещи. И мне очень жаль, что ни ты, ни кто-либо ещё в анклаве этого не видят.

После этого разговора девушки несколько часов не общались друг с другом. Но ощущение близкой разлуки сделало своё дело. К концу дня они помирились и долго обнимались, с трудом сдерживая слёзы.

– Я не понимаю тебя, – призналась Ксейра, – но я желаю тебе всего самого лучшего. И надеюсь, мы с тобой ещё увидимся.