Ирина Котова - Королевская кровь. Чужие боги

– Любой страх, – наконец решилась она, тщательнейшим образом подбирая слова, – опирается на отсутствие контроля и неуверенность в безопасности. Кому-то из пострадавших помогало просто осознание того, что не сам проклятый причинил боль, а его проклятие. Есть специальные методики разделения человека и его болезни или проклятия, но их обязательно нужно прорабатывать со специалистами… Кому-то требовалась длительная работа, чтобы почувствовать себя в безопасности. А кому-то понадобилось вмешательство менталиста – забыть все, что случилось. Или сенсуалистки из потомков Богини, чтобы притушить боль, сделать ее терпимой, туманной. Скажите, – она поколебалась, далеко не уверенная в том, что поступает правильно, – а в вашем примере обсуждаемая персона точно уверена, что в обычном состоянии проклятый бы пальцем ее не тронул?

– Конечно, – уверенно и резко заявила Полина. – Кон… – она вдруг сбилась, словно что-то вспомнив. Помолчала и тяжело вздохнула. – Люджина. Скажите, наш разговор не прослушивается?

– Это рабочий телефон Игоря Ивановича, – напомнила Дробжек, – полагаю, защищеннее его в Управлении только телефон Тандаджи.

– Хорошо, – королева снова вздохнула. – Поговорите со мной. Вы ведь поняли, что я говорю про себя? Ведь поняли, капитан?

– Да, ваше величество. Ваш супруг сильно поранил вас, я знаю.

– Да… поранил.

Дробжек заметила эту паузу и едва заметно перевела дыхание – чтобы проглотить, утихомирить жалость, плеснувшую слезами в уголки глаз. Раскалывать иномирянских пленных было куда менее сложной задачей, чем та, что вставала перед ней сейчас. И она обязана была предупредить:

– Ваше величество, я должна предложить вам обратиться к более опытному специалисту, с которым вы сможете общаться лично, а не по телефону. Визуальный контакт очень важен, работа, возможно, будет долгая, а из-за войны мы не сможем встречаться.

– Я думала об этом, но мне нужен кто-то, кому я абсолютно доверяю, – неожиданно жестко проговорила Полина. – Вам я доверяю, капитан. Вы многое знаете обо мне. Вы спасли меня дважды, вели мое дело, скоро родите мне брата… и вы женщина. Не представляю, с кем еще я смогу свободно пообщаться, кроме родных. Я хочу справиться с этим, понимаете? Я люблю своего мужа, я хочу быть с ним, он мой! И я ненавижу свой страх, который не дает это сделать. Вы правы, правы насчет чувства безопасности, – она говорила торопливо, и Люджине оставалось только слушать, – был еще один случай, осенью. Я забралась к нему… вы же знаете, чем я занималась. Он тогда едва не убил меня – но берманы ведь все звереют, когда дело касается их территории. Он очень сильно меня напугал, очень. Абсолютно потерял контроль. Но ведь успел остановиться, сумел взять себя в руки – сумел, и я поэтому верила, что одного моего голоса всегда будет достаточно, чтобы остановить его!..

В кабинет вошел Стрелковский, увидел Люджину с телефоном – но она взглядом пресекла его попытку заговорить. Указала глазами на трубку, покачала головой, кивнула обратно на дверь.

Он без слов подхватил со стола какие-то папки и вышел.

– …Одного моего слова! – с отчаянием говорила Полина. – Моей любви! Знали бы вы, как он умеет сдерживать себя, как он сдерживался до свадьбы. Я верила, верила! Что, несмотря на то что в берманах столько звериного, инстинктивного, Демьян никогда не сделает мне больно! Но он сделал.

– И теперь вы боитесь, что в любой момент это может повториться.

– Я не боюсь, – проговорила Полина убежденно. – Умом не боюсь. Я вижу, как он мучается, как тяжело ему оттого, что он сотворил это со мной. Вижу, как меняет свои принципы ради меня. Знаю, что в разумном состоянии никогда не тронул бы. Но в какой-то момент рядом с ним начинаю цепенеть. Тело боится.

– Потому что тело не поддается логике и уговорам, ваше величество. Оно работает на инстинктах. Огонь обжег – рука дергается от огня. Можно пересилить себя и сунуть руку в огонь, но так и с ума сойти можно.

– Но ведь что-то можно сделать? – упрямо спросила молодая королева. – Один добрый и очень мудрый старик сказал мне ждать. Но я ведь не умею просто ждать.

– Ни один психолог не укажет вам, что делать и как жить, иначе это плохой психолог, – Люджина чуть повернулась в кресле набок, ибо затекла спина. – Но есть методы, которые позволят вам самостоятельно прийти к решению и сгладить травму. Для начала спрошу – вы точно не хотите воспользоваться услугами менталиста?

– Нет! – без сомнения ответила Полина. – Я не хочу ничего забывать. Все, что случилось со мной, – моё, плохое или хорошее. Забыть – это слабость. Это не для меня.

– А обратиться к сенсуалисткам? Вы ведь сможете лично попросить о помощи даже царицу Иппоталию.

Полина поколебалась.

– Если я не справлюсь сама, я так и сделаю, Люджина.

– Не вы сама, – мягко проговорила Дробжек. – Это ваша с супругом беда. Вам двоим с ней справляться. Но именно ваш муж должен убедить вас в том, что он всегда будет безопасен. Это его сфера ответственности.

– Он это понимает, – грустно сказала Полина. – Несмотря на то что сейчас далеко, балует. Изображает строгость, но все делает, что я попрошу.

– Вам это не нравится.

– А вам бы понравилось? Если я скажу, что для помощи мне ему нужно выдернуть свой позвоночник, он это сделает, капитан.

– Постараемся обойтись без этого, – пообещала Дробжек серьезно, и Полина вдруг засмеялась. Смех этот Люджина восприняла с облегчением – там, где нет надежды, нет и смеха.

– Демьян придумает что-нибудь, – проговорила королева, отсмеявшись. – Война закончится, он вернется и точно придумает.

– Вы очень верите в него, ваше величество.

– Я прекрасно понимаю, что наш мир могут захватить, что Демьян может погибнуть, но не хочу думать об этом, – очень по-взрослому объяснила Полина. – Я живу с верой в победу – иначе наш разговор не имеет смысла. Да и все, чем я сейчас занимаюсь, не имеет. Демьян делает все, что он может, для Бермонта, для мира и для меня. А я хочу сделать то, что доступно мне. Понимаете?

– Конечно.

– Тогда помогите мне.

– Вы уже сами себе помогаете, – Люджина старалась говорить еще мягче. – Скажите, вы еще кому-то рассказывали, кроме меня?

– Да. Сестре, совсем недавно. До этого не могла… просто не могла.

– Это хорошо, что возникла потребность рассказать, – Люджина, с наслаждением ступая босыми ногами по холодному полу, подошла к окну, – обязательно говорите о случившемся. Выход из душевных травм – это большая, долгая работа, и поддержка близких в это время очень важна. Если не с кем поговорить, а желание есть, записывайте, перечитывайте и жгите. Каждый раз, когда вы с кем-то делитесь, проговариваете, прописываете, боль становится чуть легче, ваше величество.