Ирина Енц - Темные воды времени

– Чего я? Это ты чего? Где Любаша?! Где вся наша живность?! Костер погас, а ты сидишь, как деревянный болванчик. Это я тебя должна спросить- ты чего. Что вообще происходит???! – продолжала распаляться я.

Его ответ взбеленил меня еще больше.

– Я не знаю…

Мне захотелось врезать ему еще раз. Поняв, что таким образом мы ничего не выясним, я убавила голос и попыталась еще раз, но уже более спокойно, выяснить ситуацию.

– Что ты помнишь… последнее?

Ответил он мне уже более членораздельно:

– Вы уснули. Я подбросил в костер и стал смотреть на звезды.

«Романтик, блин!» про себя зло подумала я, но вслух ничего не сказала. А Тимофей продолжил:

– И вдруг, я услышал волшебную музыку. Кто -то тихо пел. Звук был такой

– он попробовал подыскать слово. Ничего не вышло. Тимофей произвел в воздухе рукой замысловатый пас, который, по его мнению должен был передать весь спектр его эмоций.

– Я захотел встать и пойти туда, откуда звучала песня. Она звала меня. Но тут, на меня напал ваш Бес. Он прыгнул и придавил меня лапами к земле. Я попытался сопротивляться, но пес рычал на меня и, попробовал укусить за горло. А потом, я отключился. И очнулся только сейчас, ну, после того, как ты.... Ну, в общем сейчас… – опять замямлил он.

Мне его объяснения мало, что дали. А честно сказать, нисколько не приблизили к пониманию, что все- таки случилось, и где Любаша вместе с Бесом и Василисой. В растерянности я оглянулась и, внезапно увидела… за ближайшими деревьями мерцало зеленоватое облако. Я кинулась на этот призрачный свет. Тимофей, выхватив горящую головню из костра, рванул за мной. Но, навстречу нам выскочил Бес. Он яростно лаял, пытаясь не пускать нас к лесу.

– Тихо, Бес, тихо! – пыталась я угомонить собаку.

Но Бес продолжал лаять и кидаться на меня.

– Да что с тобой такое!!!!?? Где Любаша?! Ищи, Бес, ищи!!!

Бес жалобно заскулил, припадая на передние лапы. Тем временем, облако стало разрастаться. Внутри него происходили какие-то процессы. Вспыхивали разноцветные искры, зелеными змейками скользили всполохи, пересекая облако снизу доверху. А в середине этого зеленоватого свечения стояла

Любаша. Змейки стали двигаться более упорядоченно, подчиняясь какому -то ритму. И тело подруги стало покачиваться в такт этого непонятного движения. Мы с Тимофеем замерли, не доходя до границы свечения. Интуитивно я понимала, что если облако нас коснется, то все, нам конец. И, что конец этот будет страшнее обычной смерти. По спине поползли холодной волной мурашки. Жуть накатывала ледяными волнами и волосы на голове зашевелились. Внутри этой массы стало что-то сгущаться. Мы как завороженные смотрели на огромный сгусток темно-зеленого цвета, который стал принимать формы громадного старика. Зеленые змейки ускорили темп своего движения. В глазах рябило от их мельтешения. Мозг стала заполнять какая-то тягучая масса, наполненная чудесными голосами. Они звали, манили, обещая сказочное блаженство. Зачем сопротивляться, зачем бороться… Всего то и нужно, что сделать один шаг на встречу… Всего один маленький шажок… И ты растворишься в этом мерцающем счастье, превратишься в его часть и будешь жить вечнооооо.... И когда я была уже готова шагнуть, меня что-то сбило с ног, оцарапав в кровь лицо. Я, как будто, вынырнула из ледяной проруби, очнувшись от окутавшего меня морока. В мою голову ворвался яростный крик сокола, разрывая липкую паутину, заполнившую мое сознание. А Василиса яростно била крыльями, заставляя Тимофея остановиться. Сучок, который он прихватил с собой из костра, валялся на земле и почти догорел. Только слабый язычок пламени еще трепыхался на куске дерева. Я схватила этот сук и стала им размахивать в воздухе, заставляя разгореться сияющим пламенем. Чтобы отвлечься от сладкого пения и вкрадчивого шёпота, начала в уме повторять таблицу умножения. Ничего умнее мне в тот момент в голову не пришло. Я шла вперед маленькими шажками, держа горящий факел, как боевое копье. При соприкосновении с огнем, свечение стало отступать, сердито шипя и отплевываясь разноцветными искрами. Это меня вдохновило. Тут подоспел и Тимофей, с другой смолистой палкой в руках. Он быстро ее разжег от моего сучка. И уже не два факела, два огромных сияющих меча стали резать и рубить извивающееся и корчащееся в предсмертной агонии зеленое нечто.

И вот, последний раз замахнувшись, Тимофей уничтожил последний клок этого тумана. И по лесу пронесся стон умирающего существа. Порыв сильного ветра рванул древесные кроны. Раздался мощный хлопок, поваливший нас на землю, и все стихло.

Глава 11

Любаша лежала на земле. Мы подбежали к ней. Глаза были закрыты, синюшная бледность покрывала ее лицо, а руки были ледяными. Тимофей схватил ее на руки и понес ближе к костру. Я подбросила большую охапку дров и, пламя радостно взвилось в верх, осыпая нас искрами. Упав перед подругой на колени, я попыталась ее привести в чувство. Брызгала в лицо водой, тормошила ее за плечи, пыталась согреть руки. При этом тоненько поскуливала и звала ее:

– Любань, Любаша!!! Очнись!!! Ну пожалуйста, очнись!!!

Но, подруга лежала с закрытыми глазами и никак не хотела приходить в себя. Сдернув с себя куртку, я укрыла ее. Пульс был, но очень слабый. Я беспомощно оглянулась, ища помощи. У кого? Не знаю… У Тимофея, у Беса…, у Васьки…, у Богов этой земли, всех какие ни на есть, чтоб их…!!! Тимофей рылся в коробе, что -то искал. Наконец, он вытащил холстинной мешочек с какими -то травами. Бросил мне сурово:

– Вскипяти воду и завари. Не больше двух щепотей.

Я опрометью кинулась к рюкзаку. Гремя достала маленький котелок и бутыль с водой. Руки противно дрожали. Котелок никак не хотел держаться над костром и все время соскальзывал с рогатины. Обжигая пальца, я просто засунула его в горящие угли, и налила воды. А тем временем, Тимофей достал из кармана маленький пузырек, плотно закупоренный деревяшкой. Вытащил зубами пробку, и попытался влить Любаше золотистой жидкости. Ароматный запах меда и летних трав распространился по поляне, вселяя в сердце успокоение. Господи!!! Дай здоровья и благословение деду Шишиге!! Это он дал нам на дорогу своего волшебного эликсира. Веки у подруги затрепетали. Она тяжело вздохнула и открыла глаза. Я бросилась к подруге, взяла ее голову в свои руки и принялась приговаривать, как заведенная: «Любушка, Любаня… Как ты?»

Глаза у Любаши были мутные, взгляд блуждал и никак не мог сфокусироваться. Она попыталась пошевелиться. Тимофей обнял ее за плечи и помог сесть.

– Где я? – слабо выдохнула она.

– Ты здесь, с нами…

По моим щекам катились слезы. Я даже не пыталась их скрыть.

– А чего ревем? По поводу, или так, для настроения?

В ее голосе сквозили знакомы ехидные нотки. И я с облегчением вздохнула. Вода в котелке тем временем закипела. Я натянула рукав на ладонь и, обжигаясь сняла его с огня. Добавила две щепотки трав из мешочка. Аромат лесных трав поплыл у костра. Запахло щедрым солнечным летом. Налив в кружку немного отвара и остудив его, я стала поить подругу. Она пила его маленькими глоточками. Взгляд прояснился. И мы с Тимофеем вздохнули с облегчением. Впереди, на востоке небо начало светлеть и на траву опустился низкий предутренний туман. Огонь в костре горел ровно, дрова потрескивали, испуская маленькие фейерверки искр. Мир погрузился в предутреннюю тишину. Разговаривать не хотелось. Нервное напряжение последних часов давало о себе знать. Я сидела и тупо смотрела на огонь. Бес положил голову на лапы, периодически поднимая ее и осматриваясь кругом. Ничего настораживающего не находя, он опять клал свою медвежью башку, поглядывая на меня вопросительно. Василисы нигде на было видно. Но за нее я, почему- то не волновалась. Любаша прислонилась к плечу Тимофея, и он что-то ей тихонько не то пел, не то говорил. Лицо у подруги было спокойным и умиротворенным. Так мы и встретили рассвет. Нужно было собираться в дорогу. Но, для начала, мне хотелось прояснить ситуацию.