Олаф Бьорн Локнит - Сокровища небес

Малыш, пожав плечами, двинулся следом за подружкой, от души надеясь, что Диери не придет в голову блажь обзавестись алмазным ожерельем, стоящим больше, чем «Уютная нора» вместе со всем содержимым таверны. К счастью, ее вполне устроило скромное колечко с бирюзой.

Пока девушка вдумчиво перебирала украшения, Конан украдкой прислушивался к болтовне стоявших рядом покупателей – двоих местных купцов, сопровождаемых девицами, наверняка промышляющими в домах Ак-Сорельяны. Собственно, Малыша больше притягивали таившиеся за поясами торговцев кошельки, однако новости тоже звучали любопытно.

Оказывается, вчера митрианская Обитель Возвышенного Просветления утратила столь внезапно обретенную чудодейственную реликвию. Причем утратила при весьма загадочных обстоятельствах – Талисман пытался вынести некий бойкий старец.

Когда усилиями городских стражников его изловили, золотого Диска при нем не оказалось. Монахи обшарили Обитель сверху донизу, но ничего не нашли. Разъяренная толпа увечных и каленных, лишившихся возможности исцелиться, разломала двери подвала, куда посадили виновника, выволокла его на площадь перед храмом и лупцевала костылями, пока бедолага не испустил дух.

Конан вспомнил, что нынешним утром заметил в таверне подвешенное над стойкой изображение золотого солнца. Не того ли самого, что пропало из храма? Диск принес Аластор, однако поведать друзьям о том, как он умудрился стать обладателем митрианского священного символа, взломщик отказался…

– Куда теперь? – Диери с любопытством озирала Ворота Чамгана – мрачное сооружение из дерева и темного железа, поднимавшееся вверх на три человеческих роста. – Как думаешь, что дверги прячут за такой громадиной? Несметные сокровища?

– Может быть, – согласился Малыш, по возможности незаметно уводя спутницу от гномских лавок с их соблазнительными для любой женщины россыпями украшений. Они свернули на широкий проезд, ведущий от Чамгана к торговому кварталу Сахиль, и тут над привычным людским гулом пронесся разъяренный окрик, словно щелканье длинного тяжелого бича:

– Деянира!

Оборвав на полуслове длинную и запутанную историю о том, как хитроумные дверги недавно умудрились обжулить немедийских купцов, Диери вжала голову в плечи, безуспешно стараясь прикинуться невидимой.

– Деянира, стой! Кому говорю!

Девушка прислонилась к стене и обреченно закатила глаза, пробормотав:

– Я сама разберусь. Исчезни.

– Разве тебя зовут Деянира? – недоуменно спросил Малыш.

– Диери, Деянира, какая разница? – почти выкрикнула девушка. – Уходи! Ну уходи же!

Подросток-варвар не тронулся с места, наконец увидев надвигающуюся на них угрозу, имевшую вид высокого и чрезвычайно хмурого человека в богатых одеждах темных цветов, в изобилии украшенных вышивкой и крохотными самоцветами. Поблескивала массивная золотая цепь с вкраплениями алых камней, на которой болталось диковинное украшение – ключ с длинной рукояткой и хитро вырезанной бородкой. Значение подобного символа Конану однажды растолковала Лорна, пояснив, что такой знак носят члены управляющего Шадизаром Совета, около дюжины человек, облеченных нешуточной властью. Прохожие врассыпную шарахались от устрашающего Советника, точно опасались быть задетыми даже краем тени от его плаща, но, скорей всего, опасаясь вызвать неудовольствие его сопровождения – пятерки мрачных громил, угрожающе косящихся по сторонам.

– Значит, мне сказали правду? – напрочь не замечая присутствия Конана, процедил Советник, презрительно взирая с высоты своего роста на испуганно съежившуюся Диери. – Ты очень быстро позабыла, кому обязана нынешним благополучием?

– Ничего я не забыла, – угрюмо буркнула девушка. – Не знаю, каких гадостей тебе наплели, но это вранье. Я имею право заводить друзей! Или я должна терпеливо ждать, пока твоей милости будет угодно вспомнить обо мне? Так я наверняка успею поседеть и состариться!

– Ты слишком много себе позволяешь, – ровный, холодный голос, слегка растягивающий гласные звуки, показался Малышу смутно знакомым, только никак не удавалось вспомнить, когда он уже слышал подобные многозначительно-зловещие речи. – Я еще мог простить, сведи ты знакомство с человеком нашего круга, но спутаться с уличным отребьем, подзаборным воришкой! Деянира, ты меня разочаровала. Полагаю, в глубине души ты навсегда останешься дешевой шлюшкой.

Диери-Деянира взглянула снизу вверх в самодовольную, холено-брезгливую физиономию своего покровителя, и ледышка ужаса, засевшая у нее под ложечкой, сменилась раскаленным жалом ярости. Сквозь злые слезы она увидела помаленьку собирающуюся толпу – почтеннейшая шадизарская публика намерена потешиться небольшим представлением? Замечательно!

Пятеро угрюмых телохранителей придвинулись ближе. Диери зажмурилась и набрала в легкие побольше воздуха.

В этот самый момент Конан, мрачно прикидывавший, которого из пятерых огорчить первым, наконец сообразил. Обладателя высокомерного голоса он встречал седмицу тому, в полумраке тюрьмы Алронг. «Купите мальчика!..»

Скандал получился превосходный.

– Я не шлюха! – пронзительно завопила девушка. – И никогда ей не была, ты, грязный надутый потаскун! Думаешь, я не знаю, зачем ты каждую неделю берешь в дом молоденьких служанок?

– Таких, как он, вообще надо в мешок сажать и в нужнике топить! – дополнил обвинения подружки Малыш, вызвав немалое оживление среди зевак. – Извращенец! Он себе мальчиков в Алронге покупает!

– Взять обоих! – рявкнул вельможа, от самодовольства коего не осталось и следа. – А вы что глазеете?! Прочь отсюда! Пошли прочь, сыны свиньи!

И немедленно схлопотал репку и пару гнилых яблок от оскорбленных зрителей.

Что в Киммерии, что в Шадизаре Конан всегда следовал мудрому правилу кулачных бойцов: уж если драки не избежать, бей первым. Вскоре один из телохранителей, вопя от боли, хватался за сломанную челюсть, а двое других, кинувшись вязать руки Диери, на своей шкуре почувствовали, что лучше сойтись врукопашную с дикой кошкой, чем с разъяренной девицей. Против двоих Малыш, перенявший от Райгарха несколько гнусных ухваток асирской борьбы, какое-то время доблестно держался под одобрительные вопли толпы, не забывая при этом крыть обидчиков последними словами. Он ухитрился даже вырвать короткую дубинку у одного из нападающих, а другому в клочья располосовал богато изукрашенную тунику.

Потом его сбили с ног, от тяжелого удара по голове в глазах поплыли малиновые пятна. Малыш перестал отбиваться – берег силы – и скорчился в пыли, прикрывая локтями живот и почки.

«Ну почему мне так не везет? – тоскливо подумал он, глядя на подступающие со всех сторон ноги в грубых сапогах, коими чрезвычайно удобно пинать лежащего. – Всего лишь с девочкой погулять вышел… Забьют, точно забьют…»