Лидия Ощепкова - Нити Судьбы

«Крик воды» разорвал тишину Толщи.

Кельвин и Саратуйя. Когда-то я считал, что эти двое любовники, пока не выяснилось, что они сродные братья. Этот скелет медленно осыпается прахом, ведь мать Кельвина не вернулась из Храма. А отец Саратуйи не станет болтать о своей связи на каждом перекрестке.

– Капитан! – рулевой вытянулся по струнке при моем приближении.

– Докладывай.

– Все спокойно. Никаких кораблей на горизонте не замечено. Пройдено половина пути.

– Хорошо. Иди отдыхай. Спокойного сна.

– Благодарю, – парень кланяется и, стараясь сдерживать свою юношескую энергию, спокойно спускается по ступеням. Я ведь вижу,как ты нервничаешь, Дайн. Это твое второе путешествие на большую землю, и ты в восторге от происходящего. Мы все были такими.

Мое увлечение кораблестроением достаточно давно стало притчей во языцех. Ничего не могу поделать с собой, но эти прекрасные творения рук ойдовских 4 4 Ойд – житель мира Дэйр увлекают меня с каждым годом всё больше. Если бы не Путь, стал бы я корабелом? От этого вопроса в душе поднимается тоска.

Штурвал. Этот небольшой круг из прочного белого дерева – не единственное средство управления кораблем. Внутри деревянных балок и лёгкой металлической обшивки корпуса идут меридианы эллизара 5 5 Магический минерал , переплетаясь определенным образом. Тонкие нити, словно нервы пронизывают всю плоть корабля, делая его живым, но спящим. Мне не приходилось пробуждать сознание корабля, но в воспоминаниях Лабиринта есть множество кристаллов о подобных случаях. Одно из воспоминаний я нашел случайно и до сих пор осознание того факта привкусом железа отдается на языке.

Столь гладкая поверхность дерева достигается долгими трудами одного или двух человек. Рисунок штурвала у каждого корабля уникален. Этот корабль зовут «Рассекающий время». Если у других кораблей в основе рисунка лежит тот или иной великий колосс, то здесь… гладкая поверхность с паутиной переплетений. Каждый рулевой видит в этом рисунке свое, я же вижу лишь цветок. Очертания его не всегда четкие, но сегодня…

– Удивительно…

Под пальцами отчетливо ощущается резьба! Глубокие канавки орнамента переплетаются с выпуклостями барельефа.

– Ир’Эн. Цветок рассвета…

– Ты что-то сказал, Тизор? – взгляд Камилы холодом скользит между моих лопаток. Эта жрица настолько опасна, что интуиция кричит держаться от нее подальше. Прекрасный лик в золоте вьющихся волос, удивительными глазами цвета голубого неба могут соблазнить любого мужчину, но не нас, жителей Общины. Столь обычная красота привычна нашему глазу. Многие мужчины могут сравниться или даже превзойти эту женщину в красоте, стати и воспитанию. Кельвин и Саратуйя от того и собирают слухи о непростительном поведении, что оба превосходят некоторых женщин нашего маленького закрытого общества.

– Всего лишь размышления.

– Думай про себя. Мало кому интересны твои умозаключения.

Кельвин поднялся на палубу. Столь пристальный взгляд от жрицы в спину моему заместителю можно истолковать по-разному, но… Сердце чувствует, что этот быстрый, словно невзначай брошенный взгляд, скрывает куда большее. Например, жажду обладания. Большая рука Келя обхватывает мне плечо. Задерживается. Лицо друга на миг выражает презрение и уголки губ дернулись в отвращении. Всего на миг и мне этого хватает, чтобы принять игру и улыбнуться очаровательной интригующей улыбкой.

Игра была замечена. Слышу стук каблуков, утихающих в глубине корабля.

– Благодарю, – лицо Кельвина пересекает хмурая улыбка.

– Рад был помочь, – корабль беспрекословно слушается малого поворота штурвала.

– Твоя репутация пострадает.

– Ей уже не подняться с твердыни и не отряхнуться от прилипчивой грязи. Так чего переживать?

– Ты хочешь семью.

– А ты разве нет?

– У меня есть Сар.

– Он взрослый мужчина и, когда-нибудь, все же, образумится, – сильный поток ветра ударяет мне в лицо, от чего глаза заслезились. – Не ужели ты не желаешь остепениться?

– Что такое остепениться? – Кельвин смотрит за горизонт. Этот взгляд мне знаком – смотреть, но не видеть. – В моих жилах бежит кровь Ноктюрн. Кто, в здравом уме, захочет связать со мной Путь? Теперь, когда Семья нечиста, а сильной крови не осталось 6 6 Речь идет о чистоте крови. Ни Джареф, ни Лилиан не подходят под эту категорию. , любой ее признак считается если не уродством, то проклятием.

– Чушь.

– Ты ведь знаешь, как смотрят на Сумеречный Род?

– Знаю. Из-за Карии этот род и его главный Дом стали изгоями. По факту, они не виноваты, но общественное мнение…

– Коны Общины защищают жизнь. Жизнь священна.

– Не для всех.

– Не для всех, – прохладно соглашается страж. – На горизонте вижу силуэт корабля. Трех кораблей.

– Меня всегда поражала эта твоя способность.

– Твоя интуиция куда увлекательнее. Будить экипаж?

– Сначала нужно убедится, что это враги.

Привычным движением, Кельвин вынимает из парапета перед штурвалом подзорную трубу и подносит ее к лицу. Несколько манипуляции с зеркалами и:

– Один корабль из торговой гильдии, один из гильдии наёмников. Третий принадлежит вольному народу моря 7 7 Пираты . Обычное дело в этих водах. Что будем делать?

– Они все равно по пути, если пиратов не спугнет наше знамя – вступим в бой.

– Пойду будить ребят.

– И жрицу запри.

– С огромным удовольствием.

– Только предупреди, не хочу получать десять ударов палкой.

– Хорошо, – нехотя отозвался Кельвин, сбегая по ступеням. Вот не жалко ему мою спину, да?Я никогда не мог злиться на этих двоих. Даже если мне придется выдержать и тысячу ударов плетью, ради них многое переживу.

Едва Кельвин отходит, Цветок рассвета вновь становится едва различимым орнаментом на поверхности диска рулевого колеса. Ветер отчаянно хлопает парусиной и поднимает полы одежд. Изредка капли воды долетают до лица и на губах ощущается привкус соли. Пряди волос лезут в глаза, но ощущение свободы, когда держишь в руках штурвал – неописуемо!

Интересно. Как это, пробуждать корабль? Последний, кто сделал это, был Эмир Ноктюрн, когда возвращался с последней своей экспедиции на большую землю, будучи при смерти от укуса Силин. Этот эпизод воспоминаний не столь обсуждаем из-за последующих событий… Но эта картина врезалась мне в память и вдохновляет до сих пор.А с тех прошло уже пять десятков лет!Ощущения самой Силин, которая едва сдерживает жажду обладания, жажду крови и Эмир,с едва тлеющими ультрамариновыми глазами у штурвала, весь в крови и едва стоящий на ногах! Тонкие нити связи с пробужденным кораблем оплетают его тело, пронизывают сердце и сияют энергией! Ночь и удивительное зрелище,столь же печальное, сколь и величественное! Никто не выжил на той экспедиции. И те воспоминания Силин, остались в Лабиринте, как напоминание и вещественное доказательство нарушения конов Общины.