Дмитрий Хромов - Виго Ведьма

Когда Лайла впервые открыла книгу, мечтая отомстить Ламунару, она плохо представляла, как это сделать. Первые неуверенные попытки навести сглаз или хворь разбивались вдребезги о поставленные защитные заклинания или об обереги. Оберегами старый плут окутал весь замок, ведь недостатка в серебре у него не было. Понимая, что в пределах своего убежища мудрец недоступен, она кружила вокруг Ротвойля в надежде выведать больше информации. И получила сведения, что средний сын правителя Готтии отправится в Пограничье и его будет сопровождать Ламунар. Тогда-то и родился план с оборотнем, но и он рухнул под воздействием обстоятельств. Она же была вынуждена бежать в соседнюю страну, потому что почувствовала, что старец пытается её нащупать. Справедливо опасаясь, что её могут поджидать на границах, воспользовалась этим юнцом Виго и оказалась в Пограничье. Сборщик налогов был устранён, так как он и подобные ему лица шпионили и могли навести на неё охрану. Получить клыки оборотня было бы лучше в своё полное распоряжение. Обряд мрака создал большие проблемы в замке местного правителя, но не принёс ей желаемого результата, разве что напугал Виго и ускорил его решение добровольно расстаться с этим раритетом. И она не спешила записывать произошедшее себе в неудачи. Но что сделано, то сделано. В итоге мальчишка, загнанный в угол своим положением, добровольно отдал ей клыки, и она провела обещанный ритуал. Конечно, обряд изгнания оборотня она провела далеко не бескорыстно. Она получила способности чудовища и в случае необходимости могла превращаться в зверя. Правда, чтобы закончить ритуал, ей было необходимо забрать душу человека, и в этом не было проблем, но проклятая собака сбила её планы. И теперь, находясь в своей уютной пещерке, она раздумывала над новым планом. Первое, что было необходимо сделать, это возместить свои потери. Магическая чаша, скорее всего, либо осталась на мосту, либо покоилась на дне реки. Лайла её пока не чувствовала, но со временем силы восстановятся, и она снова обретёт контроль. И тогда она или получит её назад, если чаша не разрушена, или придётся создавать её снова. Но в любом случае ей необходимо торчать в своём логове несколько дней, отдыхать, набираясь сил. Печально, что ни юнец Виго, ни отважный вояка Нейфер не соблазнились её предложением о верной службе, они смогли бы оказать существенную помощь в реализации её планов. Правда, на бывшего правителя Шоймека у неё остался крючок, и она знала, что сумеет его использовать всего один раз, но этот раз может стать решающим. Ведьма встала, сладко потянулась, прошла несколько шагов, разминаясь, и решила ещё раз попробовать заглянуть через расстояние и посмотреть, что делает Ламунар. Совершив несколько пассов над шаром, она увидела в нём не полные, но весьма приятные вести, которые могли принести ей пользу в будущем. Ламунар находился под защитой своих амулетов, но заклинание тумана он, видно, забыл наложить по важной причине. А причина эта была смерть повелителя Геца и коронация его старшего сына. Эти события могли сыграть на руку цыганке, и она, покусывая свои алые губки, принялась напряжённо думать. Довольно приятная весть. Появлялось множество вариантов. Например, может случится так что, бестолковый Уве прогоняет старца из города, и тот лишается большей части своей защиты, а за пределами каменных стен справиться с Ламунаром будет гораздо проще. Но как повлиять на нового повелителя? Для этого надо хотя бы проникнуть в ротвойльский замок, а вход туда без приглашения, был для неё невозможен. А если она, каким-то образом окажется внутри замка, то рассчитаться сумеет и сама. Так, окрылённая новыми идеями, ведьма решила не спешить, а более тщательно продумать новый план мести и хорошо его подготовить. Взяв в руки костяной нож, она вышла из пещеры на улицу.

Наступили короткие сумерки. В лучах заходящего солнца подрагивало марево заклинания, охраняющее её логово от любопытных глаз. Несколько гекко, дежуривших в непосредственной близости, подняли свои головы и выжидающе посмотрели на хозяйку. Махнув рукой, она отпустила своих стражей на прокорм и пошла вверх по оврагу в поисках растений, необходимых ей в её ремесле. Обычные с виду цветы, созревшие и готовые к сбору, она видела в мертвенно-голубом свете. Растения, накапливающие полезные вещества в своих корнях, светились оранжевым, тёплым светом, ядовитые заняли красную часть спектра, а одурманивающие ̶ жёлтую. Иногда она подбирала грибы или осторожно соскребала костяным ножом белый налёт, выступающий на гнилушках. Иногда тихо ругалась сквозь зубы, выкапывая редкий корешок, ускользающий вглубь земли. В одном непролазном месте даже собрала лосиный помёт, поблёскивавший ярко-синими искрами. Случалось, что некоторые растения, пройдя через кишечник животных, обретали новые свойства и особо ценились. Выйдя на небольшую полянку, она увидела множество зелёных огоньков, мерцающих на старом, гнилом пне и парящих вокруг него. Светлячки праздновали свои бесконечные свадьбы. Цыганка уселась на поваленное дерево, опёрлась подбородком на свои маленькие кулачки, положенные на тесно сдвинутые колени, и принялась любоваться этим восхитительным зрелищем.

Глава 8

,

в которой Маркус Неллер спешит на мост решать важные вопросы

Мошон сидел за своим раскладным столиком и старательно выводил буквы. Его природный педантизм и аккуратность высоко ценились Ламунаром. Старец часто посылал своего любимого писца грюсгриса с разнообразными поручениями в разные уголки государства и потом с удовольствием читал отчёты, написанные мелким почерком, и разглядывал рисунки, выполненные с фотографической точностью. Мошон, высокий, худой человек, высушенный временем, так что глаза провалились в глазницы, имел одну всепоглощающую страсть. Этой страстью было рисование. Вернее, срисовывание. Он пытался абсолютно точно передать выражения лиц, очертания домов, движение коней. И вершиной, идеалом своей страсти он считал птиц. Певчих птиц. Он рисовал самих птиц, рисовал их гнезда, яйца, брачные игры, рисовал уже много лет, но так и не смог достичь совершенства, так он искренне считал. В его небольшой келье висело множество клеток. Птахи наполняли комнатку трелями и щебетанием, а также перьями, остатками корма и помёта. Мошон беззлобно ругался, убирал свою обитель, но птиц лелеял и холил. Каждую свободную минуту он рисовал, отмывал пергамент и снова рисовал. Самые удачные рисунки он развешивал на стенах, но скоро свободное место заканчивалось, и тогда он становился перед тяжким выбором, какой из набросков снимать и отправлять в мойку, а какой оставить. Стоимость пергамента была весьма высока, и скромных подачек с трудом хватало на покупку нескольких свитков. Острота проблемы была снята, когда Ламунар посетил келью писаря и увидел рисунки. Молча он оглядел коллекцию и на немой вопрос разрешил забирать неровные куски, остающиеся после обрезки листа. Мошон находился на вершине блаженства, но всё оказалось не так-то и просто, взамен ему пришлось зарисовывать всё, что бы ни поручил ему замковый мудрец, начиная от рисунков растений, кончая планами крепостей, замков, домов и их видами. Это задание практически съедало всё его время. Но Мошон был доволен своей судьбой ̶ сытно, безопасно и хозяин могущественный. Что ещё надо?