Алиса Эскович - ЧемоданчиК

– Клянешься? – спросил Колька.

Борька вскочил с кровати, широко расставил пальцы на руках и ногах и сказал:

– Клянусь сердцем матери и кровью отца!

Братья ахнули. Они знали, что означала клятва, сопряженная с враньем. Толик из дома напротив как-то поклялся сердцем матери и кровью отца, что не воровал сливы у соседей, хотя он их и оборвал ночью, все до одной. На следующий день его отец серьёзно поранил ногу топором, а через месяц мама скончалась от рака. Никто не знал, было ли это совпадением или платой за нарушение клятвы, но после этого случая никто в селе не рисковал повторять заветную фразу.

Семён взял брата за плечи, заглянув ему в глаза.

– Ты ведь, понимаешь, что случится, если ты сейчас наврал?! – сказал он.

– Именно поэтому не боюсь клясться, потому что правду говорю! – воскликнул в отчаянии Борька.

Щёки его запылали. Колька спрыгнул вниз и уселся на Борькину кровать. Он посмотрел на братьев, не решаясь заговорить.

– Честно говоря, – начал он, – я кое-что видел сегодня в лесу. Когда мы шли, в темноте что-то светилось. Это было похоже на глаза какого-то зверя. Я направил в это место фонарь, но там никого не было, только деревья.

Борька рассказал, как недобро блеснули глаза бабы Нюры, когда искатели сокровищ встретились с ней на дороге. Её часто называли ведьмой, и, казалось, сейчас наступило самое время в это поверить.

– Маме пока ничего не говорим, поняли? – сказал Колька.

Братья дружно кивнули.

– Мы сами во всём разберёмся.

Глава 3

Братья проснулись от сладкого ванильного запаха, доносившегося из кухни. Оттуда же долетали мамины слова. Она готовила завтрак, с кем-то переговариваясь. Точнее она изредка могла вставить слово-другое в монолог женщины, которая бесконечно тараторила резким поучительным тоном. Ребята сразу узнали голос бабушки Маши. Каждый тяжело вздохнул про себя.

– Ааа, только не это противная старуха! – прокричал в подушку Колька. – Если б знал, что она приедет, вообще бы здесь не появился. Лучше всё лето в городе сидеть.

– Куда бы спрятаться? – Семён беспомощно озирался по комнате. – Вставай, мелкий, чудище в здании. Тревога!

Борька резко спохватился, больно ударившись головой о верхний ярус. Он застонал, потирая набухающую шишку. В тот же миг в дверь протиснулась мамина голова. По кислым выражениям лиц детей стало ясно, что они были в курсе, кто пожаловал в гости.

– Ну что, идём встречать бабушку, – как можно более добродушнее сказала она.

– Мне нужно на пробежку! – вдруг вспомнил Колька. – Здоровье важнее всего.

Одним прыжком он оказался возле шкафа, доставая оттуда серые спортивные шорты и такого же цвета футболку.

– Мы с ним! – подхватили братья.

– И я с вами! – сказала мама и добавила шёпотом. – Она всего на один день, давайте потерпим.

– Что она здесь забыла? – спросил Семён. – Понимает же, что ей тут не рады.

– Хорошо бы знать, – вздохнув, ответила мама. – Вы же помните, какая она скрытная. Говорит, по внукам соскучилась.

– А мы-то как истосковались, – съязвил Колька.

– Ну ладно, она всё-таки ваша бабушка.

– Ненастоящая, – уточнил Семён.

– Какая бы ни была, а отца вашего смогла вырастить. Никаких больше споров. Через пять минут на кухне.

Мама почти скрылась за дверью, когда её окликнул Колька.

– Ты же не расскажешь ей про чемоданчик? – спросил он шёпотом.

– Не думаю, что ей стоит знать, – улыбнувшись, ответила мама.

Колька одобрительно кивнул ей в ответ.

Пока братья умывались и чистили зубы, возле плиты уже разыгралась настоящая битва. Баба Маша, как всегда, учила маму правильно готовить. Голос её звучал негромко, но каждый уголок дома его слышал.

– Нет, дорогая моя, – нарекала старушка, толкая невестку в бок и занимая собой всё пространство, – если будешь так сильно обваливать мукой сырники, никаких продуктов не напасешься. И корочка получится твёрдая. Ты же помнишь, конечно, мои сырники Вася за милую душу ел.

– И мои ел, – запротестовала мама. – А если их не обваливать в муке, так они к сковороде прилипнут.

– Но не в тоннах же муки их купать!

Перепачканная мукой мама лишь тяжело вздохнула и положила очередной сырник на сковороду. Баба Маша пристально наблюдала за каждым её движением. Не выдержав, мама достала вторую сковородку и вручила её свекрови, чтобы та могла приготовить сырники на своё усмотрение.

Дети вошли в кухню. Черно-белый пёс вбежал за ними следом. Он спокойно уселся под столом, оставив видным только хвост, и стал терпеливо ожидать, пока кто-либо поделится с ним едой. Братья нехотя поздоровались с бабой Машей и сели.

Последний раз они видели бабушку год назад. С того времени она ничуть не изменилась. Сколько братья себя помнили, она была стабильно старой и ворчливой бабушкой с пучком седых волос и недовольным круглым лицом. Баба Маша возилась возле плиты и вела диалог сама собой, обвиняя маму во всех грехах человеческих. На ней была длинная прямая юбка и кофта с бледно-розовыми розами. Вдобавок к тучной фигуре, старуха обладала скверным характером, чем напрочь отпугивала от себя людей. Она так часто поджимала губы, что сложно было понять их настоящую форму. Когда баба Маша на кого-либо смотрела, её глаза цеплялись в человека, как пиявки. От одного вида старухи хотелось бежать куда подальше под любым предлогом.

– Руки не забыли помыть? – бесцеремонно поинтересовалась бабушка, даже не взглянув в сторону внуков. – А то знаю я вас.

– Не забыли, – ответил Семён.

– И пса приволокли, я посмотрю. У него есть будка во дворе. Что вы его в дом тягаете? Того и гляди, занесёт вам заразу.

– Он сам заходит в дом, когда захочет, – сказал Колька. – И его зовут Сильвестр. Но что вам объяснять, у вас же собаки нет. Вы любите животных поэкзотичнее.

– Да-а, – протянула баба Маша, с грохотом ставя на стол две большие миски с горячими сырниками. – Вижу, вашим воспитанием в этом доме никто не занимается. Огрызаться вы никак не отвыкните.

Семён недовольно фыркнул и принялся рассматривать причудливые синие узоры, окаймляющие его тарелку.

– Чего это вы к нам вдруг приехали? – перевёл тему Колька. – Случилось что?

– А тебе всё надо знать! – упрекнула баба Маша внука и бросила на него такой взгляд, точно он спросил её, где она хранит свои сбережения. – Мал ещё в дела взрослых лезть.

Мама молча ковыряла вилкой сырник и изредка поглядывала на свекровь. Ей тоже хотелось узнать, почему баба Маша вдруг нагрянула. Но промолви мама хоть слово, это бы только подстегнуло старушку. Хотя та и без того уже распылялась во всю.

– В моё время детей и близко не пускали за стол со взрослыми, – пробубнила она.

– Ой, да больно надо, – ответил Колька. – По внукам вы, значит, соскучились. Оно и видно, бабушка. Зря с кровати вставал.