Эмиль Галли - Омега. Мир голу

Мне так не хотелось его будить, что я просидел в неподвижности пару часов. И осторожно, чтобы не разбудить, поглаживал его. Но потом заявилась его мамаша, она бесцеремонно растолкала его своим носом. Ловко подхватила его за загривок и унесла в свою нору. С тех пор мы регулярно с ним встречались. Как-только я выходил за частокол, он уже меня встречал у ворот, будто ему кто-то сообщал, о моем скором появлении.

Догнал я Керка только на границе леса. Пролетел по дороге, вдоль полей собирателей, как ветер. Даже дыхание свое сбил.

Бросил прощальный взгляд на поселок.

По среди полей собирателей, возвышался небольшой холм. Сверху огорожен частоколом, над которым возвышалась крыша Большого зала, главного здания поселка.

На границе лес был чист, никакого бурелома. Все подобрано на дрова, только огромные стволы уходят ввысь. Тропа протоптана, не промочим ноги утренней росой. Вот часа через два-три тропки закончатся и начнется настоящий бурелом. Будем пролазить над и под упавшими стволами по пояс в мокрой от росы траве. В мокрых штанах, прилипающих к ногам.

На границе леса, мы разделись до гола, покрыли тела и свою одежду, соком вонючки. Я не помню названия этого растения и очень сомневаюсь, что кто-то помнил. Но все его называли вонючкой. Ее сок очень хорошо отбивал запах тела, но ее запах был вполне приятным. Тело после нее пахло утренней свежестью. Но при постоянном использовании, этот приятный, поначалу, запах казался тошнотворным.

Водянистое растение, словно лианы, свисали со стволов деревьев. Стоило только повредить ее ствол, как с него начинал сочиться густой прозрачный сок. Люди имели очень сильный запах, по сравнению с местными животными. Все животные пахли свежестью или полным отсутствием запаха. В отличии от людей, от которых через час после мытья, несло как, даже сравнить не с чем. Наставники говорили, что эти бактерии мы привезли с собой. Они питаются нашим потом и производят такой неприятный запах.

В учебе мне было довольно интересно. Мне очень легко давались знания, в отличии от остальных ребят. Я в подробностях узнал, как мы тут оказались. Наши предки, должны были колонизировать совсем другую планету, но произошел сбой во время прыжка и нас выбросило на краю этой системы. Потом прошла атака с этой планеты и у Колониста вышли из строя все искины, которые следили за работой систем корабля. Колонист удалось дотянуть до этой планеты и вывести его на орбиту. А людям в панике пришлось срочно массово эвакуироваться с корабля. На корабле без искинов, они оказались бы в ловушке. Брали с собой только самое необходимое и торопились покинуть мертвый корабль.

В итоге, около десяти тысяч из пятидесяти высадиться не смогли, в силу разных причин, а остатки оказались во враждебной среде, где каждая тварь норовила тебя съесть.

Еще и местные разумные, пребывающих на уровне каменного века. Они ни за что не захотели делить свои охотничьи угодья, тут конечно есть и наша вина. После атаки на Колонист, мы решили, что нас атакуют и после приземления, люди сразу начали уничтожать всех нелюдей без разбора.

Путем больших жертв, людям удалось отвоевать свое место под солнцем. Но шли годы, складывались в десятилетия, а затем и столетия. Оставшееся оборудование выходило из строя, терялись знания, началась деградация населения. Умники с большими знаниями не в почете, они не смогут прокормить семью. На первое место вышли сильные, умелые, мужественные воины и охотники, самые приспособленные к новому миру.

Наш корабль Колонист стал второй луной, который освещал долгими ночами, не давая забыть нам кто мы и откуда. Совсем не большой по сравнению с естественным спутником. Раза в два или три меньше его, но по светимости превосходил его в разы. Половину месяца ночные светила выходили на небосклон по одному, вторую же половину они светили вдвоем. В это время чужие просто зверели и нападали на людей при первой возможности. Возможно, они вспоминали времена резни, что устроили им люди, когда отвоевывали эти земли. Но стоило спутникам разойтись, чужие становились добрыми и покладистыми.

Сутки на планете составляли около сорока двух часов, месяц высчитали с учетом встречи колониста с местной луной Вирата, как называли ее местные. Месяц составлял восемьдесят четыре дня, а год длился восемьсот сорок пять дней, что около четырех земных лет. Поэтому чтобы не путаться, местный год назвали циклом.

Сила тяжести составляла около 0,5—0,6 от земной, поэтому местная флора и фауна могла позволить себе более величественные размеры. А люди после прибытия, выросшие при более высокой гравитации, в начале выглядели карликами на фоне великанов. Превосходили местных по силе, теряя в росте. То через некоторое время эйфория закончилась, тела быстро привыкли к низкой гравитации и уже не показывали столь выдающихся результатов. А потом появились первые дети, рожденные уже здесь. Крепкие, высокие, превосходили своих родителей в росте раза в два. Для них местные твари уже не казались огромными чудовищами, с некоторыми теперь могли сойтись на равных.

В связи с острым недостатком пищевых ресурсов, люди были вынуждены расселиться по небольшим поселкам, окруженными огромными охотничьими угодьями, обеспечивающими пропитание. Это было единственно возможное условие выживание.

Незаметно мы прошли чистый участок леса, где обзор был хороший. И постепенно, все чаще и чаще начали попадаться упавшие стволы и ветки. Здесь заготавливать дрова слишком далеко. Обзор сократился до полсотни шагов, вот и вошли в дикую часть. Керк изменил походку на скользящую, с частыми остановками. Мы порой по нескольку минут сидели на земле на корточках и прислушивались, пока Керк не подавал сигнал двигаться дальше.

Трава уже начала подсыхать, но это особо не радовало, мы уже были по пояс мокрые. Кожаная одежда хорошо защищала от всевозможных колючек и кровососущих насекомых. Но был у нее и большой не достаток, она очень долго просыхала. Намокшие штанины неприятно прилипали к телу и создавали жуткий дискомфорт при движении.

К полудню мы подошли к реке. Шли и вдруг лес резко оборвался и перед нами появилась долина реки. Она простиралась в ширину на пару километров и на глубину около пятидесяти метров. Она полностью заполнялась только в сезон дождей. Сейчас же, русло реки располагалось далеко внизу, примерно на середине долины, шириной не более сотни шагов. С обрыва, на который мы вышли, она выглядела небольшим извилистым ручьем.

Преодолеть последний километр было довольно тяжело, множество коряг, чередующихся с огромными булыжниками, обильно покрытыми глиной и илом, создавали непроходимые препятствия на нашем пути. Из-за полуденного зноя и накопившейся усталости за пройденный путь, последние сотни метров, мы шли уже не осматривая окрестности. Шли, не разбирая дороги.