Владимир Мищенко - Брат за брата

– Вы же знаете – у матросов нет вопросов.

– Тогда сегодня день на сборы. Завтра приходите пораньше, поработаем, а вечером в путь. Я пока поработаю, утрясу все административные дела.

Вернувшись в лабораторию, Сергей Петрович непривычно тихо прикрыл за собой дверь и сел за свой компьютер. Мария Аркадьевна неожиданно теплым голосом спросила:

– Что случилось, Сережа? Шеф отругал? А за что?

– Да нет. Просто срочная командировка на несколько дней.

– И далеко?

– Если на транспорте, то не очень. Если пешком, то подольше. Но на несколько дней.

– Тьфу ты, напугали. А мы уж подумали, что случилось. И дверь прикрыли, как будто в комнату с покойником вошли.

– Скажете тоже. Такие мерзавцы, как я, быстро не умирают. Запомните это, пожалуйста, Мария Аркадьевна.

Весь следующий день до обеда прошел у Сергея Петровича в сборах, упаковке аппаратуры и обычно сопровождавшей все это нервотрепке. Наконец, около шестнадцати ноль ноль, попрощавшись со всеми, Сергей Петрович уселся на заднее сидение машины рядом с профессором Шкатовым.

– С Богом, Сережа.

– Да, Сергей Назарьевич, будем надеяться, что он нас не забывает и поможет в трудную минуту. Боже! Ты слышишь? Помоги в трудную минуту!

– “А кто воззовет к Имени Моему, не оставлю вовеки”. Так написано. – Еле слышно процитировал профессор.

На аэродроме их ожидал небольшой восьмиместный реактивный самолет. Механики помогли затащить в самолет ящики с аппаратурой, и еще через полчаса прошел доклад – шасси в воздухе.

– Сергей Назарьевич, а какая необходимость проводить эту конференцию?

– Хм, Петрович, мы же должны делиться информацией, обобщать и анализировать накопленный опыт. Без этого не возможен прогресс. Особенно толково это объяснил в своих трудах еще господин Энгельс, который Фридрих. И, наконец, это просто интересно само по себе.

– С Китаем понятно, а в Индию зачем?

– Я так понимаю, что пришла пора проанализировать и подвести итоги последнего энергетического скачка. Это период с конца семидесятых прошлого века и по две тысячи пятый, шестой года. Вы ведь помните, что еще в тридцатых годах прошлого века была почти доказана цикличность, периодичность развития Вселенной и, в частности, всех процессов на Земле. Конечно, жаль, что вмешался товарищ Сталин и расстрелял почти всех ученых и интеллигенцию. Все процессы, начиная от конца света, и, кончая такими энергетическими всплесками, отлично входят в концессию цикличности развития.

– Помню, читал. Вот только согласно какой периодичности я-то лечу. У меня на столе неоконченный труд, опыты.

– Неделя ничего не решит. По сравнению с вечностью неделя ничто. Лучше отсыпайтесь, а то у вас вид, будто неделю не спал.

– Тоже верно. Солдат спит, а служба идет. – Накрывшись пледами, Сергей Петрович с Сергеем Назарьевичем задремали.

Сергей Петрович проснулся от того, что самолет резко накренился вправо, и он больно ударился о пластик иллюминатора.

– Черт знает что! Понабирают салаг и мучайся с ними, летай. – Поглядев в окно иллюминатора, Назаров увидел, что двигатель с его стороны объят пламенем. Порывами ветра сносило хлопья пены, очевидно, включилась противопожарная система, но сбить пламя не получалось. Двигатель не работал.

– Уже подлетаем? На посадку идем?– спросил сонный Сергей Назарьевич.

– Хуже. По-моему, мы потихоньку падаем. Но вы спите. Это лучше принять во сне. Нервы не так сильно портятся.

Сергей Назарьевич посмотрел в окно Назарова, побледнел, но ничего не сказал, только резко оглянулся и посмотрел на работающий двигатель со своей стороны. – Это судьба.– еле слышно произнес он. Опытный экипаж боролся за жизнь самолета и свою жизнь. Только их мастерство не давало самолету возможность сорваться в “штопор”, и огненным смерчем устремиться к земле. На высоте около километра горящий двигатель вдруг заработал. Самолет было взмыл вверх, но тут же, во внезапно наступившей тишине, почему-то перевернулся вокруг своей оси и, сначала очень медленно, а потом все быстрее и быстрее понесся к земле. Тянь-Шаньские горы, укрытые вечными снегами, молча приняли эту кучу металла. Пилотская кабина, зацепившись о выступ скалы, отскочила вместе с несколькими креслами пассажирского салона. Не пристегнутый ремнем безопасности Сергей Петрович с криком вылетел из утробы самолета. От удара самолет повернулся и хвостовой частью ударился об землю. Постояв так несколько секунд, под порывом ветра завалился на бок и скользнул в глубокое ущелье. Раздался взрыв. Над ущельем поднялось черное облако, но оно вскоре растворилось под громадой хлынувшего в ущелье снега, сорванного взрывом со склона горы. Падая, экипаж успел нажать на кнопку включения автомата “SOS”– мэй дэй. На ближайшем аэродроме сигнал был принят и переадресован на космический спутник. Спутник сфотографировал указанный район и передал изображение в центр. На снимке ни самолета, ни пожарищ видно не было. Сверившись с расписанием полетов, вычислили, что пропал русский легкий самолет. Ни один из ближайших аэродромов не подтвердил аварийной посадки. Необходимо было организовывать планомерные поиски. Легко сказать, а как это сделать на огромном непроходимом горном массиве, именуемом Тянь-Шань, даже, если есть примерный маршрут полета.

+ + +

Намного раньше примерно в пятидесяти километрах от будущего падения российского самолета на полевом аэродроме, оборудованном посередине небольшого горного плато, приземлился легкий самолет с египетскими опознавательными знаками. Открылась дверца и оттуда вылетел увесистый вещевой мешок, упакованный пуховый спальный мешок и, наконец, показался сухощавый лет сорока мужчина с длинной коробкой из пластика в руках. Отойдя шагов на десять от самолета, с удовольствием потянулся после долгого перелета, повернулся к пилоту лицом и махнул рукой, давая добро на взлет. После небольшой пробежки самолет взмыл в небо и вскоре исчез из виду среди заснеженных вершин. Поплевав на ладони, мужчина с усилием закинул вещмешок за спину, подобрал спальный мешок и тронулся в путь. То ли по злому умыслу, то ли случайно, но и этого путника тоже звали Сергеем. Сергей Соловьев, но так его не называли уже с тысяча девятьсот девяносто седьмого года, когда его, оглушенного воина – десантника, захватили в плен чеченцы во время печально известной необъявленной чеченской войны в России. Умирать он не хотел, но чувство гордости имел, поэтому, когда его со связанными за спиной руками, начали оскорблять и пару раз дали “по морде лица”, он сшиб обидчика с ног, продемонстрировав на нем удар “хвоста Дракона”.

– Ну, что! Крутой! Да! – раскричался конвоир, но близко подходить уже боялся, – сейчас Шамиль отработает тебя! – чеченец сбегал в караулку и вскоре вышел оттуда с высоким крепышом. Они подошли вплотную к Сергею.