Алла Руденко - Сага о параллельных мирах. Книга 2. Бронтес – король циклопов

Все остальные громко кричали, выражая свою радость, несколько недель они уже не видели Абдулу. И были очень рады его возвращению.

Амал поднял руки вверх и после того как все замолчали, произнёс короткую приветственную речь.

Андроник плохо понимал этот язык, за то время, когда он жил в племени, он с трудом выучил несколько слов. На помощь ему пришла Катрина, непонятно каким образом, оказавшаяся у него за спиной, и тихо переводившая ему на ухо то, что произносил Вождь.

«Сегодня великий день. Я передаю свои полномочия вождя этого племени своему сыну, и рад, что Абдула успел вернуться, к церемонии. Более надёжного советника, чем он, нашему племени и пожелать сложно. Я надеюсь на то, что он будет наставлять и моего сына, как когда-то и меня и моего отца на путь истинный».

У Абдулы сердце обливалось кровью, ему очень хотелось остаться здесь на всегда, и предотвратить как этот, ещё многие и многие концы света, ради тех, кто смотрел сейчас на него, ради их детей, внуков и правнуков, но у него было одно очень важное незаконченное дело.

Он как мог, стараясь не заплакать, заговорил: «Милые мои. Родные. Сегодня наступил тот день, когда наконец Малик, тот самый маленький Малик, который ещё в три года поймал свою первую змею, а в восемь уже охотился наравне со взрослыми, в десять сам водил машину, а в восемнадцать сам отправился через всю пустыню за невестой. Теперь он уже достойный муж и отец. Решение Амала, не стало для меня неожиданностью, наш вождь рассказал мне о нём не так давно и я считаю, что более достойного приемника ему найти будет сложно. Поздравляю тебя мой мальчик!».

Катрина переводя сказанное отцу, улыбалась, представляя картины из детства своего супруга. А при упоминании шаманом последнего события из жизни Малика с головой окунулась в воспоминания, как она, будучи еще совсем молодой глупой и злой, испортив отношения со всеми, кто к ней до этого неплохо относился, отправилась в пустыню. Ей тогда казалось, что это будет лёгкая прогулка, в результате которой она обретёт сильных и взрослых союзников для борьбы с этими глупыми мальчишками, не пожелавшими исполнять её волю.

Когда, она уже почти сутки, одна без еды и воды, бродила по пустыне, не видя, ни того места, откуда пришла, и ничего похожего на стоянку племени, её охватил неподдельный страх. Она села на песок и заплакала.

Именно в этот момент к ней подошёл он, парень не намного старше, чем сама Катрина, он протянул ей бутылочку с очень странным узором и произнёс на английском: «Пей».

Она не стала спорить, и в два глотка осушила бутылку, даже не поняв, что в этой бутылке было.

Катрина старалась расспросить парня о том, кто он и откуда вообще взялся, но, парень, только мотал головой, мол, он её не понимает.

Девушка старалась, как могла найти с ним общий язык, показывала пальцами разные жесты, рисовала на песке картинки, но парень только мотал в ответ головой.

Катрина не выдержала, и заорала на парня: «И угораздило ж меня с тобой связаться, неужели трудно понять, отведи меня к своему папе!»

«Папе, папе!»– парень будто передразнил её, но девушка понадеялась, что он всё-таки её понял.

«Да. Папе!»– повторила она уверенней.

Парень грубо ухватил её за руку и потащил за собой, не разбирая дороги. Девушка сначала старалась вырвать руку, но он держал её такой мёртвой хваткой, что ей оставалось только смириться и стараться не отставать.

Пару раз они останавливались, чтобы попить и поесть, а после продолжалась эта бешеная скачка. У девушки безумно болела рука, на привалах, она успевала заметить, как рука краснела и опухала.

Когда девушка поняла, что парень всё равно её не понимает, она уже не церемонилась в выражениях, обзывала его и ослом, и медведем, за эту дорогу, кем он только не побывал.

Парень только улыбался, и девушка решила, что он находит забавным, новый ему язык, периодически он кивал головой, или мотал в знак несогласия, но это было так редко, что Катрина решила, парень явно не понимает, чего она вообще говорит.

И вот, наконец, они добрались до палаточного городка в центре пустыни. С тех пор, как Андроник с Софой оставили им несколько полу изодранных палаток, бедуины сами научились их делать, поколение, за поколением совершенствуя свои навыки.

Вокруг не было ни одной живой души.

Катрине, всё это казалось странным сном или глупой шуткой. Она надеялась, что как в тех передачах, которые когда-то смотрела, вот-вот выскочит из-за палатки мужчина с камерой, а из-за других отец, и остальные взрослые, которые так давно улетели, и больше от которых не было вестей. Вдруг они приземлились в пустыне и теперь не могут найти дорогу домой.

А может, и этот парень, и палаточный городок, просто мираж. Девушка тёрла глаза, но вид вокруг не менялся, парень сказал что-то на непонятном ей языке, и из всех палаток вышли люди, на улетевших взрослых, они были явно не похожи. Лохматые, грязные, в непонятного вида лохмотьях, парень который её привёл на фоне остальных казался принцем.

Хуже всего было то, что, казалось не один из присутствующих, не понимал её языка, они переглядывались, переговаривались между собой, какие-то реплики кидал им её провожатый, и остальные во весь голос начинали хохотать.

Девушка понимала что союзников здесь ей не найти. Она уже не меньше ста раз пожалела, что покинула лагерь беженцев. Катрина подошла к парню, который её сюда привёл, и казалось, забыл о ней, увлечённый разговором, с мужчиной средних лет, который, не смотря на свою схожесть с остальными, чем-то притягивал её взгляд, возможно, только тем, что у него на шее висело странное украшение из зубов хищников. Только теперь девушка поняла, на сколько, рисковала, идя в пустыню одна.

«Отведи меня обратно к лагерю»,– прошипела она.

Парень пожал плечами, снова давая знать, что не понял, чего от него хочет девушка.

«Папа, папа»,– повторял он, указывая, на того самого мужчину в ожерелье.

«Это и есть твой отец?»– переспросила девушка.

«Да, папа, да, папа»,– как казалось Катрине, парень всё подтвердил

Но ей, от этого, не стало легче. Ведь как объяснить, чего она хочет, тем, кто не знает её языка, она не знала. Она смирилась с тем, что, ей предстоит хотя бы на какое-то время стать частью этого племени.

«Как только смогу, обязательно вернусь в лагерь,– утешала она себя,– и ни Сэм, ни Руст мне не указ. Подумаешь, не хотят они меня больше видеть. Этот палаточный городок, творение рук моего отца, я имею больше прав жить там, чем любой из них. Если их что-то не устраивает, пусть пакуют вещи!»

Девушка села посреди деревни, призывая присутствующих обратить на себя внимание. Но люди иногда бросая на неё непонимающие взгляды, расходились по своим делам. И только тот парень пару-тройку раз подходил к ней. Он принёс обед и ужин, а когда похолодало – тёплое одеяло.