Тифен Сиовель - Брисеида. Цитадель времени

Он залез в грязный карман и достал кулон, который положил на ладонь Брисеиды.

– Что это такое?

– Веточка, которой миллион лет, попала в плен капли воды.

Брисеида взглянула на предмет. На конце очень тонкой нейлоновой нити висел маленький оранжевый просвечивающийся камень. Внутри можно было различить желтую нить в виде крошечной спирали.

– Спасибо, – озадаченно сказала Брисеида, – но… что вы хотели сказать о…

– С кем ты говорила, Брисеида?

Она быстро развернулась и оказалась лицом к лицу со своей тяжело дышащей матерью.

– Я говорила с…

Она снова повернулась, но старик уже исчез. Она искала его в шумной толпе.

– С кем?

– Ни с чем, ни с кем, – смущенно вздохнула Брисеида, засовывая кулон в сумку, висящую через плечо.

Ее мама выглядела расстроенной как никогда. Люсьен испарился на повороте в переулок, и сколько бы раз она ни звала его, ни расспрашивала прохожих, она не могла найти его. Ей удалось дозвониться до Марты: Люсьен запер ее в ванной, после чего сбежал. Она только что освободилась с помощью соседа, который услышал ее крики через окно.

– Я не думаю, что он вернется домой, – хриплым голосом договорила Анни. – Пойдем, предупредим всех в больнице.

Двое мужчин, несущих зеркало, наконец-то покинули переулок, и со всех сторон толкались раздраженные прохожие.

Анни схватила дочь за руку и потянула ее назад.

Полетт была у стойки администратора. Улыбка, которую она им подарила, испарилась, как только она заметила панику на лице своей коллеги.

– Люсьен пришел в себя. Он пришел в себя и исчез. Я не знаю, где он.

– Он не приходил сюда, – потрясенно прошептала Полетт. – Ты… ты уверена?

– Конечно, да! Он смотрел мне прямо в глаза, он говорил со мной, и он, он… – сказала Брисеида.

– Что он сказал? – Анни разрыдалась.

– Он сказал, что знает, что у меня на плече, – ответил Брисеида тоненьким голосом.

Полетт позвонила по телефону, затем обошла стойку, чтобы усадить Анни на стул. Она попыталась заверить ее, что больница будет совместно с полицией координировать поиски. Брисеида сидела в углу, провожая взглядом коллег своей матери. Любопытные медсестры и врачи постепенно собирались вокруг Анни, поддерживая ее и обсуждая, как действовать дальше. Необходимо было составить список мест, где Люсьен бывал в прошлом. Больница должна была предоставить успокоительные для него и сильных парамедиков, которые помогут отвезти его обратно в больницу. Прежде чем погрузиться в летаргическое состояние, физик несколько раз сбегал из психиатрического отделения. Подумав, что ему удалось сорвать какой-то ужасный заговор, он вернулся домой, рассказал жене и собрал вещи. Он был слишком дезориентирован, чтобы быть достаточно активным, поэтому медикам всегда удавалось его поймать, а сейчас он убежал навсегда. Но, когда за ним приходили, он дрался, как лев, кусался, кричал и пугал Брисеиду, которая в свои десять лет, казалось, была единственной, кто слышал его крики и верил в его мучения. Кататония, психоз, бред преследования. Все знали историю Люсьена Ричетти.

– Мадемуазель Ричетти?

На плечо Брисеиды опустилась рука. Она подняла голову. Доктор Мулен улыбался ей:

– Не волнуйтесь, мадемуазель. Мы найдем вашего отца.

Она застенчиво качнула головой, не найдя, что сказать.

– Как обстоят дела с аллергическим высыпанием? Позвольте мне посмотреть.

Брисеида позволила врачу размотать шарф и осмотреть состояние ее кожи. Он на мгновение задумался.

– Ваши анализы крови должны быть готовы к завтрашнему дню, поэтому я думаю, что будет лучше, если вы останетесь здесь до этого времени. Может, я смогу найти для вас более спокойное место для отдыха? Не тревожьтесь о своей матери, – добавил он, видя, что она колеблется. – Полетт позаботится о ней. Поверьте, для вас лучший способ помочь ей – позаботиться о себе. Ведь вы знаете ее не хуже меня…

Стоящая вдалеке Полетт ободряюще ей улыбнулась.

Брисеида неохотно встала.

Доктор привел ее в небольшую дальнюю палату на четвертом этаже. Она положила свою сумку на одну из двух кроватей. В тишине задумчиво уставилась на белые стены, на вид из окна, выходящего на небольшую автостоянку. Это место было очень грустным.

– Попробуйте немного отдохнуть, – сказал доктор.

– Просто… я не так уж и устала. А нет ли палаты поближе к приемному покою?

– Как только появятся новости о вашей семье, мы сообщим. Зайду к вам попозже. Если что-то понадобится, просто нажмите на эту кнопку. Не волнуйтесь, все обязательно образуется.

– Спасибо.

Доктор скрылся в коридоре, оставив Брисеиду наедине со своими переживаниями. Она пожалела, что не решилась сказать ему, что предпочла бы устроиться в одном из холодных кресел в фойе. Он был так заботлив… Телевизор не работал. Она опустилась на белые простыни и посмотрела на пальцы ног через дырки в носках. Прошел бесконечный час. Наконец, ее мать заглянула к ней. Держа в руке маленькую чашку кофе, она села на кровать.

– Брисеида, как ты, мой ангел? Доктор Мулен сказал мне, что твое пятно увеличилось. Нужно было сказать мне, но ты неисправима!

– Но у меня нет температуры… А что насчет папы?

Анни прижала пальцы, согретые горячим кофе, ко лбу дочери, прежде чем ответить. Мнение матери всегда было важнее мнения врача.

– Парамедики отправились в жандармерию. Доктор Мулен считает, что его найдут до вечера. В любом случае они делают все, что в их силах. Поскольку отделение радиологии закрыто с прошлой недели, там царит беспорядок: пришлось перевести половину пациентов из этого отделения на другой конец города. Я предложила остаться на дежурстве сегодня вечером, чтобы помочь им. По крайней мере, так я буду рядом с тобой. Я позвоню соседке и договорюсь насчет Жюля.

– Ты уверена, что в состоянии работать?

– Конечно, вот увидишь! Через десять минут начинается моя смена. Тебе есть чем заняться?

– У меня в сумке есть блокнот. Может быть, я что-нибудь напишу.

– Хорошо.

Несколько мгновений Брисеида наблюдала за ней, мама погрузилась в свои мысли и сжимала руками маленькую чашку, чтобы поглотить ее тепло.

– Будь умницей, – наконец сказала Анни, подмигнув, и поцеловала дочь в лоб.

И потом она оставила Брисеиду одну в четырех белых стенах.

Послеобеденное время тянулось, казалось, бесконечно. Около четырех часов пришла медсестра, чтобы разместить пожилую женщину на второй кровати. Они все еще не нашли отца Брисеиды, и медсестра очень переживала по этому поводу. Она хорошо знала Люсьена Ричетти, когда он еще работал ординатором в больнице. Ее смена заканчивалась рано вечером, поэтому она придет и расскажет, как обстоят дела. Доктор Мулен зайдет позже, пока он был занят. Брисеида поблагодарила ее, а затем три часа слушала, как ее соседка кашляет, плюется и поет старые песни. Ей казалось, что солнце никогда не склонится к горизонту.