Джордан Ифуэко - Лучезарная

Музыка и диалекты с разных концов империи сливались в оглушительную какофонию.

– Не дай ей увидеть Стену Смотрящих! – рявкнула Кэтлин спустя некоторое время.

Ву Ин подчинился, схватив меня за руки и закрыв мои глаза ладонью. Но мне все равно удалось подглядеть сквозь его пальцы… хотя я не поняла, что именно увидела.

Через город проходила стена высотой в несколько этажей. На ней высились выложенные разноцветной мозаикой коронованные фигуры. Они выглядели угрожающе. Я узнала одного из них: это был Эноба Кунлео, красивый широконосый мужчина. Статуи легендарного императора стояли по всему Олуону.

Другие статуи мужчин и женщин показались мне почти такими же роскошными, как император. Я рефлекторно сосчитала количество в ближайшей группе: одиннадцать.

Почему число казалось мне знакомым? Оно нависло над головой, словно грозовая туча.

Ву Ин отпустил меня, когда уличный шум стал тише. Теперь я снова могла любоваться Олуоном. Дома стали еще больше. Повсюду журчали фонтаны и мягко шелестели деревья. Откормленные аристократы выезжали в паланкинах из дворов особняков. Я с любопытством отметила, что усадьба Бекина была построена по образцу здешних поместий. В утреннем солнце гордо сверкали белые стены и красные крыши.

– Это Илайоба, – пробормотала Кэтлин одновременно мечтательно и опасливо. – Район, где живет император и те, кто может позволить себе такое соседство.

На зеленом холме в небо устремлялись купола огромного дворца.

– А это, – сказала Кэтлин, – Ан-Илайоба – жилище императора. Вот и твоя последняя остановка, маленький демон.

– Почему? – спросила я, даже не надеясь получить ответ.

У ворот нас проверили на наличие оружия. Со стен Ан-Илайобы ниспадали гигантские черные флаги длиной в десять этажей. На каждом стяге была изображена императорская печать Кунлео: золотое солнце, окруженное одиннадцатью лунами.

– По какому делу? – проворчал стражник.

Кэтлин показала на меня:

– Прибыла кандидатка.

Мы спустились с паланкина, и стражник махнул в сторону дворца.

Когда мы вошли во дворец, то очутились в просторном шумном зале с мраморным полом, украшенном изображением солнечных дисков.

Здесь было полным-полно детей, приехавших из каждого королевства Аритсара. Все они были в разной степени одетости.

Некоторые отмывались в лоханях, после чего их проверяли на вшей. Другие тренировались, орудуя деревянными копьями. Кто-то декламировал поэмы, держа в руках свитки, или брал лихорадочные аккорды на музыкальных инструментах, а кто-то просто красовался, с улыбкой глядя на свое отражение в зеркале:

– Для меня честь встретиться с вами, Ваше Императорское Высочество, – повторяли дети так и эдак.

Большинство были одеты в черные туники, закрепленные на плечах блестящими брошками в виде солнца и лун. Дворцовые слуги в парчовых одеяниях наблюдали за приготовлениями, и, если какого-нибудь ребенка считали подходящим, – я не знала, для чего именно, – стража подталкивала кандидата к очереди, которая терялась в спиральных завитках каменной лестницы.

– Возраст? – произнес клерк с огромной книгой и пером, поднимая на меня взгляд.

– Одиннадцать, – ответила Кэтлин. – Как и Его Императорскому Высочеству. Ее зовут Тарисай, и она из Суоны.

Клерк с подозрением уставился на меня.

– Вы уверены? Имя похоже на суоннское, но выглядит она как олуонка.

Кэтлин подтолкнула меня в спину, и я, вскрикнув, издала возмущенный возглас и выругалась. Мой суоннский акцент убедил клерка. Он кивнул группе дворцовых слуг, которые тотчас взяли меня под руки.

Я сопротивлялась, цепляясь за Ву Ина, но он прошептал:

– Теперь ты сама по себе, Дочь Леди. Мы не можем остаться.

– Что происходит? Что эти люди со мной сделают?

Ву Ин нервничал, но ободряюще сжал мою ладонь.

– С тобой все будет в порядке, – прибавил он. – Мы всегда будем рядом, даже если ты не будешь нас видеть. А тебя к этому готовили.

– Готовили? К чему?

Но стражники прогнали Ву Ина и Кэтлин, и последняя ниточка, связывающая меня с домом, с усадьбой Бекина и всем, что я знала, исчезла.

Пять пар рук сняли мою одежду и начали натирать меня мылом из банановой золы. Волосы вымыли сладко пахнущей водой, расчесали и натерли маслом ши, пока не засияла каждая кудряшка. Затем на плечи мне набросили струящуюся черную тунику и завязали пояс с символикой родного королевства. Ткань была насыщенно-синяя, как небо Суоны, и украшена слонами и цаплями. Через пару часов я присоединилась к очереди ждущих на лестнице детей – наши сандалии скользили по каменным ступенькам. Любопытство приглушало страх: я никогда еще не стояла рядом с ровесниками. Передо мной нервно топталась на месте девочка с огромными светло-ореховыми глазами. Ее волосы и шея покрывала прозрачная красная вуаль, а на поясе были изображены верблюды. Я догадалась, что она из Благословенной Долины: пустыни, где обитали кочующие пастухи и ремесленники.

Девочка вертела на пальце золотое кольцо и рассеянно напевала:

– Спи, дочурка, ведь сегодня ты покинешь этот кров. Не усну я этой ночью. Спи, но помни обо мне…

Голос девочки походил на голос взрослой женщины – глубокий, звучный, он словно укрыл меня, как толстый шерстяной плащ. Я немедленно расслабилась, но, когда я зевнула, она перестала петь.

– Извини, – сказала она с улыбкой. – Мама твердит, что мне надо быть осторожнее. А колыбельная помогает уложить спать мою сестренку Мириам быстрее, чем моргнет верблюд. Я пою ее, когда боюсь: это помогает сердцу вспомнить родной дом.

– Тебе, наверное, холодно, – произнесла я вежливо, указывая на ее вуаль.

Она рассмеялась.

– Это молитвенный платок. В Благословенной Долине все Люди Крыла покрывают головы. Так мы демонстрируем преданность Сказителю.

Мои учителя не вдавались в подробности касательно четырех самых главных религиозных течений в Аритсаре, я лишь знала их количество.

– Все… Люди Крыла могут так, как ты? Творить магию голосом?

Она хмыкнула.

– Нет. И это не магия. Я просто напоминаю телам о том, в чем они нуждаются. Вот мой Дар.

– Врожденная способность, – догадалась я, вспомнив слова Ву Ина.

– Естественно. У каждого кандидата должен быть Дар. Надеюсь, моего достаточно. И я думаю… – Она бросила на меня обеспокоенный взгляд. – Может, мама была права? И мне не стоило покидать караван?

Раздались чьи-то пронзительные крики, и внезапно по лестнице спустилась стража, сопровождавшая светловолосого мальчика с самой бледной кожей, которую я только видела.

– Это нечестно! Нечестно – отпустите меня! – вопил он с сильным нонтским акцентом, гортанно и прерывисто.

Если он путешествовал не с помощью камней переноса, у него ушел почти год, чтобы добраться до Олуона. Холодный серый Нонт располагался дальше всех остальных королевств Аритской империи.