Виттера - Цена упрямства. Том 1

Исходная точка. Окно. Поворот. Пёс.

Небо.

***

События быстро проносились перед глазами. В ушах так звенит, что голова вот-вот взорвётся. Всё так вертится, аж тошнит. Меня словно затягивает в водоворот этих неясных видений, будто все воспоминания разом ворвались в сознание. Хотелось убежать, скрыться, вшить эти неясные картины в свой рюкзак, лишь бы они не добрались до меня.

В голове миллион мыслей и ни одной одновременно. И только одна не желает оставлять меня в покое: «Мы будем проходить один и тот же урок до тех пор, пока не усвоим его». Так и хочется изо всех сил закричать: «Что за бред?!»

Перед глазами вновь возникает образ пса. Его алые зрачки гипнотизируют, а рык парализует. Я знаю, что будет дальше. Знаю и… В последний момент я увернулся.

Пёс еле успевает извернуться и с грохотом падает на пол. Мои локоть и голова нещадно болят. Пол здесь действительно жёсткий, и в то же время осознание этого факта радует до ужаса. Я упал. На ПОЛ. За всю свою жизнь я никогда не испытывал такого облегчения и напряжения одновременно. Но… Это ещё не конец. Рука непроизвольно сжала лямку рюкзака, казалось, что те воспоминания продолжают давить на меня. Хочу забыть всё это.

«Мохнатое чудовище» уже встало и устремило свой взгляд на меня. Из его пасти ручьём стекали слюни, а в глазах буквально пылали голод и ярость. Ярость… Ужасное чувство, лишающее всякого спокойствия…

Это чудовище издавало обрывистое рычание, будто еле сдерживало себя. Сдерживало? «Бежать». Что бы я сейчас ни сделал, при желании этот монстр схватит меня и разорвёт на части. Что мне делать? «Бежать». Эта мысль разносилась по телу вместе с кровью и отдавалась эхом в голове. «Бежать». Нет. Непроизвольно я сжал рюкзак ещё сильнее.

Все мышцы чудища напряглись до предела. Рык через раз смешивался с загнанным скулежом. Пёс то тряс головой, то предпринимал попытки резко сорваться с места, то вновь начинал скулить, сжимаясь всем телом. Меня вдруг осенило. Он не хотел этого…

Я медленно поднялся. Рык стал громче и яростнее. Пёс был на краю. Я сделал шаг к нему. В голове вертелись слова профессора: «урок», «раз за разом», «усвоить»… Урок? Может, это он и есть? Я уже почти забыл о том, что за моей спиной есть груз, но рука автоматически продолжала сжимать лямку.

Мохнатый вновь рванул на меня с рыком, но тут же остановил себя. Капилляры в его глазах давно полопались, и это лишь сильнее превращало его в монстра. Я сделал ещё шаг. Почему мне небезразлична судьба этого пса? Зверь вновь зарычал и схватил себя за лапу, что хотела сдвинуться с места. Кажется, я слышал хруст. Наблюдать за метаниями этого пса было невыносимо, и в то же время я не знал, что мне делать. Я отпустил рюкзак, и отчего-то вдруг стало так легко. В следующую секунду зверь взревел и повалил меня. Я смотрел ему прямо в глаза. Я не чувствовал страха, только… Спокойствие.

Зверь умолк. Его пасть то открывалась, то вновь закрывалась. Я оставался спокойным. Слишком спокойным. Я будто ждал чего-то, но чего, не знал и сам. Я не сразу почувствовал, как в плечо вонзились чужие клыки. Медленно давление усиливалось. Влажно и неприятно. Я не чувствовал боли, но эта неопределённость со стороны пса раздражала. Хотелось либо самому подставиться под удар, либо… Утешить. Рука невольно дрогнула и коснулась на удивление мягкой и шелковистой шерсти. Пёс замер. Не отпустил, но и продолжать сжимать моё плечо не стал. Рука самовольно потрепала чудище за ухом, мол, всё в порядке.

Так прошло несколько секунд. Или минут. Не знаю… Пёс судорожно втянул воздух носом и отстранился. Глаза по-прежнему были красными, но сам взгляд был отстранённым. Он снова застыл. Почему-то эта картина мне напомнила каменное изваяние. М-да, меня чуть не загрызли, а я тут о статуях думаю. Глаза этого зверя постепенно становились карими. Шоколадное молоко? Что-то хлопьев захотелось… Похоже, к нему возвращается спокойствие. Это радует.

Зверь чуть заторможенно сделал несколько шагов в сторону. Я сел. Пёс сверлил мою рану задумчивым взглядом. А я тем временем утонул в потоке своих воспоминаний… В прошлом году мы ходили в поход; горный снег и воздух были свежими и чистыми, а на ночном небе было так много звёзд… Три года назад, на церемонии поступления в универ, я два раза запнулся, когда читал свою речь… Тот щенок, которого я подобрал в четыре года, всегда меня защищал. Каждый раз, когда я смотрел в его глаза, мне хотелось съесть шоколадное мороженое или хлопьев с шоколадным молоком. Жаль, что потом нам пришлось отдать его… Надо будет поболтать как-нибудь с профессором…

Я не помню, как встал и как вышел из здания. Псы расступились передо мной. Или перед лохматым чудовищем – своим вожаком? Впрочем, какая разница?

Ветер подул с новой силой. На плечах непривычно легко. Похоже, я потерял свой рюкзак. Немного жаль, куда мне теперь вещи складывать? И воспоминания? Я посмеялся сам над собой: для вещей есть карманы, а для воспоминаний… Своя собственная голова…

Я невольно вспомнил то, как этот пёс пробегал мимо меня. Сколько раз это было? И каждый раз он действительно смотрел мне в глаза. Отчего-то стало больно… Он помнил меня в каждой вариации жизни и раз за разом звал меня, а я… Ни разу его не вспомнил… Это бесконечное повторение моей смерти и тот факт, что убивал меня он, свели его с ума. И несмотря на это, он никогда не хотел причинять мне вред… Урок, что повторяется, пока ты его не пройдёшь? И что же я получил от этого? Усмешка. Всё ведь очевидно… Я невольно перевёл взгляд на шагающего рядом пса… Я вернул ему спокойствие, а он мне память. Ветер унёс этот хлам из головы и оставил после себя лишь ясность… Рекс для боевого товарища – слишком банально.

И всё же небо сегодня прекрасно…

Дело было к вечеру, уроки подошли к своему концу, и даже злостная подготовка к экзаменам наконец завершилась. Все соки выжиты, старшеклассники едва ли не ползком плелись к заветному автобусу, который должен был доставить их домой.

– Химия когда-нибудь убьёт меня… – жалобно протянул один из пацанов, подходя к автобусу. – Я ничего не сдам…

– Сам же говорил, что в мед хочешь поступить, – подошла сзади девушка, поправив сползающий с плеч рюкзак. – Так что тебе в любом случае химию сдавать.

– Я? В мед?! – шокировано указал на себя парень. – Ещё чего! Это родители всё… У нас же в семье одни медики, вот они и меня приобщить к «семейному делу» хотят. Хоть бы раз спросили чего я хочу… – парень понуро поплёлся к автобусу, кажется, эти мысли сильно подкосили его, но он старался не подавать виду.

– Понимаю, – произнесла ему в догонку девушка, тяжело вздохнув.

– М-да, мне ещё повезло… – проводил взглядом друзей низкий паренёк. – Хотя, брат говорит, что я в архитектурном повешусь уже через неделю…