Маруся Якимова - Нейзи

Нейзи стала видеть то, что и Дегри не замечала. Рядом появился отец без эмоций, и бабушка, и все те, кто в этом городе был, но ушли из жизни этого мира. Лес стал сжиматься, но что-то засияло. Отец держал в руках фонарь. Именно он был виден. Повсюду был снег. Нейзи шла, пока не появился окутанный в ночь город и ждущий их вокзал. Отец был высоким, одетым в тёплое пальто, шапку и сапоги. Нейзи и сама была тепло одета, хотя кудрявые волосы золотились в лучах фонарика. Позади шёл кто-то ещё. Он, судя по всему, упал, так как его хрустящие шаги по снегу дальше не были слышны. Обернувшись, глаза, как кристалл с огранкой, стали видеть всё, что происходило. Среди сугробов в школьной одежде лежала девочка с золотыми кудрявыми волосами. Нейзи увидела, что это она сама лежит посреди дороги леса в снежных хлопьях. Она хотела помочь и согреть ту, что лежала, но отец остановил её, сказав:

– К прошлому прикасаться опасно, – и отвёл Нейзи в сторону.

Они шли дальше к городу. Отец ушёл, и ушли все родственники. По-прежнему был осенний вечер. Обе мамы с Дегри и Нейзи двигались к вокзалу.

Вечер. Стемнело. Девочки и их мамы стояли на открытой площади перед вокзалом. Повсюду были видны ржавые железные колонны. Среди них, как тени, проползали незаметные и тихие люди. Только разговоры друг с другом предавали им жизни. Если смотреть с края платформы, на которой стояли Нейзи, Дегри и их мамы, то можно было увидеть, как ползут серебристые змейки, по которым вдалеке едет поезд. Эти рельсы уходили далеко за горизонт. Билеты в руках болтались на ветру, как осенние листочки на ветках деревьев. Нейзи в последний раз посмотрела на вокзал и мысленно простилась со своим родным городом.

– Наконец-то, едет поезд, – пробормотала мама Дегри.

– Где? – спросила Нейзи.

– Вон там! – ответила её подруга.

И действительно, что-то приближалось. Вдали виднелся огонёк, наверное, это была огромная фара паровоза, издалека напоминающая светящуюся точку. Поезд ехал довольно быстро. Пар и гудение были простыми сигналами, вылетающими из его огромного рта стрелой. Листья под колёсами мельтешили, летели в разные стороны. Нейзи посмотрела на вокзал, на вечернее небо, на Дегри, которая вглядывалась в рисунок бронзовых билетов, развевающихся на ветру. Поезд остановился резко, неожиданно. Закрыв и открыв глаза, Нейзи увидела в нём огромного огненного тигра. Он полыхал, светясь в темноте. «Так вот что я вдали видела», – подумала Нейзи. Этот тигр рычал, раскрывая огромную пасть во всю ширь. Из его ноздрей по всему вокзалу пролетели чёрные облака дыма. Ему не хотелось стоять на месте: из него исходило пламя, а глаза горели яркими огнями. Если бы не было полосок на его теле, то, скорее всего, тигр разорвался бы на части! Неужели это была огромная машина под видом живого существа? Из его живота распахнулась огненными языками дверь, из которой вышел человек и проговорил: «Остановка десять минут!». Тигр перебирал лапами. Изо рта у него валил дым. Люди стали заходить в вагоны и устраиваться в купе. Нейзи и Дегри с мамами зашли в паровоз. Даже внутри поезда всё полыхало волшебным и необжигающим огнём не меньше, чем снаружи. Проход, ведущий к двери купе, был извилистым. В купе было пусто, только через какое-то время, когда все заняли свои места, вещи на полках стали сами собой появляться из ниоткуда. Незаметно наступила ночь. Небо было заполнено плывущими вдаль большими сине-голубыми облаками. В реальности паровоз был старым. Он кряхтел, издавая приятные усыпляющие звуки рельсов и колёс: «Чух-чу-чух… чух-чу-чух…». Поезд ехал спокойно. Некоторые пассажиры спали, а некоторые нет, и из окон купе тех, кто спал, лучами вырывались на свободу воспоминания. Красиво было наблюдать, как в полной темноте мелькают за окном полоски, напоминающие зебр, мчащихся галопом по саванне в тени стволов огромных африканских баобабов. Мама Нейзи и мама Дегри быстро уснули. Нейзи лежала на верхней полке и никак не могла заснуть. «Чух-чу-чух… чух-чу-чух…». Ворочаясь с боку на бок, она вспоминала, что происходило в лесу, когда они возвращались к вокзалу после прощания с бабушкой. За окном раскрывалась в своей первозданной красоте безграничная степь. Нейзи не знала, что ждёт их там: за её пределами, за горизонтом, медленно уползающим вдаль. Чемоданы на полках изредка чуть позвякивали при вздрагивании вагонов.

– Дегри, ты спишь? – спросила Нейзи.

– Нет, а что?

– Я вот думаю, что старая жизнь в Медлоне нам не нравилась, хотя, только что попрощавшись с ней, сразу хочется вернуться обратно.

– И что? – продолжала подруга, которая зевнула, намекая тем самым, что сейчас нужно спать, а не болтать.

– А вдруг и новая жизнь в Грембуль Норге будет более унылой, чем в Медлоне? – продолжала Нейзи.

– Вот завтра мы всё и узнаем. А сейчас я хочу спать! – сонно ответила Дегри и укуталась в одеяло поглубже.

– А я точно не засну, – тихо прошептала девочка.

Мысли задумывались над своими вопросами и сами же отвечали себе на них. «Получается, – говорила Нейзи сама с собой, – я навсегда отсюда уеду. Это жаль. Хотя странно, что меня сопровождал отец, если его нет на самом деле». Нейзи сжалась. В голове у неё что-то щёлкнуло, и она соединила воедино картину всех событий, произошедших с ней за последние несколько дней. «Неужели я ещё до перевода в новую школу увидела то, что и произошло со мной в будущем, когда мы пробирались через лес? С самого начала я видела тот город и того высокого человека, который оказался папой. То есть та, которая лежала в сугробах, была мной в прошлом, когда я возвращалась из сгоревшей школы. А после, та, которая шла с высоким мужчиной, то есть с папой, увидела саму себя со стороны из будущего. Вот это открытие! Получается, что я встретилась сама с собой и смотрела в свои же собственные глаза одновременно и из прошлого и из будущего. Потрясающе! Надо рассказать про это Дегри завтра утром». После, конечно, она долго думала ещё о разных вещах: о том, где они будут жить, ведь у её мамы не так много денег; ещё представляла, как будет выглядеть новый город; и о другой разной всячине, которая всегда волнует тех, кто переезжает. С этими мыслями девочка стала засыпать. Глаза слипались, уже повеяло запахом сладкого сна, и только было слышно за окнами протяжное убаюкивающее: «Чух-чу-чух… чух-чу-чух… чух-чу-чух…».

На следующее утро паровоз стал ехать быстрее, нагоняя отставание за ночь, за окном пролетали полустанки, проносящиеся среди полей золотых колосьев. Солнце сияло на небе, где не было ни единого облачка. За окном изредка мелькали деревья. Золотое поле вибрировало в глазах. Девочки давно проснулись и уже умудрились прижать свои носы к стеклу, чтобы любоваться быстро меняющимися пейзажами.